Джеффри Арчер - Короче говоря

— Да, я был приятно удивлён, когда прочитал в утренней газете, что ты попала в Книгу рекордов Гиннеса, заплатив рекордно высокую цену за этого художника.

— Я обошлась бы и без этого рекорда, — заметила Маргарет. — Вообще-то, я надеялась, что ты переговоришь с мистером Боттсом и…

— И что? — с невинным видом спросил Корнелиус, наливая сестре чашку чая.

— Объяснишь ему, что произошла чудовищная ошибка.

— К сожалению, это невозможно, дорогая. Видишь ли, после удара молотка сделка считается совершённой. Таков закон.

— Может, ты поможешь мне выкупить картину? — предположила Маргарет. — В конце концов, газеты пишут, что один только аукцион принёс тебе почти миллион фунтов.

— Но мне нужно решить ещё столько проблем, — вздохнул Корнелиус. — Не забывай, как только поместье будет продано, мне придётся искать себе какое-то жильё.

— Но ты всегда можешь пожить у меня…

— Это второе подобное предложение за утро, — заметил Корнелиус. — Как я уже объяснил Элизабет, вы обе мне отказали, и в результате мне пришлось искать другие варианты.

— Значит, я разорена! — драматически воскликнула Маргарет. — Потому что у меня нет десяти тысяч фунтов, не говоря уж о пятнадцати процентах. Кстати, о них я тоже не знала. Понимаешь, я рассчитывала получить небольшую прибыль, выставив картину на аукционе «Кристи».

Наконец-то я слышу правду, подумал Корнелиус. Или, может, половину правды.

— Корнелиус, ты всегда был самым умным в семье, — взмолилась Маргарет со слезами на глазах. — Наверняка ты можешь придумать, как выйти из этого положения.

Корнелиус мерил шагами кухню, делая вид, что напряжённо думает. Сестра следила за каждым его движением. Наконец он резко остановился прямо перед ней.

— Думаю, я нашёл выход.

— Какой? — закричала Маргарет. — Я согласна на всё!

— На всё?

— На всё, — повторила она.

— Хорошо, тогда я тебе скажу, что я сделаю, — заявил Корнелиус. — Я заплачу за картину в обмен на твою новую машину.

На минуту Маргарет потеряла дар речи.

— Но она обошлась мне в двенадцать тысяч фунтов, — наконец выговорила она.

— Возможно, но теперь она подержанная, и ты не получишь за неё больше восьми тысяч.

— Но на чём же я буду ездить?

— Попробуй на автобусе, — посоветовал Корнелиус. — Очень тебе рекомендую. Когда ты выучишь расписание, это изменит всю твою жизнь. — Он бросил взгляд на часы. — Кстати, можешь начать прямо сейчас — через десять минут подойдёт твой автобус.

— Но… — начала было Маргарет. Корнелиус протянул руку. И она, глубоко вздохнув, открыла сумочку и отдала брату ключи от машины.

— Благодарю, — сказал Корнелиус. — Не буду тебя больше задерживать, иначе ты опоздаешь на автобус, а следующий придёт только через тридцать минут.

Он вышел с сестрой из кухни, проводил её по коридору и с улыбкой открыл входную дверь.

— И не забудь забрать картину у мистера Боттса, дорогая, — напомнил он. — Она будет чудесно смотреться над камином в твоей гостиной и навевать тебе много приятных воспоминаний о наших счастливых днях.

Ничего не ответив, Маргарет повернулась и зашагала по дорожке.

Закрыв дверь, Корнелиус направился в кабинет. Он решил позвонить Фрэнку и рассказать ему о событиях этого утра, но вдруг ему показалось, что из кухни доносится какой-то шум. Он сменил направление и заглянул на кухню. Подошёл к раковине, наклонился и поцеловал Паулину в щёку.

— Доброе утро, Паулина, — сказал он.

— Это ещё что такое? — спросила она, опустив руки в мыльную воду.

— Спасибо, что вернули моего сына домой.

— Всего лишь на время. Если будете себя плохо вести, он сразу же переедет ко мне.

Корнелиус улыбнулся.

— Кстати, я хотел бы принять ваше первоначальное предложение.

— О чём вы говорите, мистер Баррингтон?

— Вы предложили мне отработать свой долг, чтобы не продавать машину. — Он достал из внутреннего кармана её чек. — Я знаю, что последний месяц вы работали здесь слишком много, — сказал он, разрывая чек пополам, — так что теперь мы в расчёте.

— Вы очень добры, мистер Баррингтон, жаль только, вы не сказали об этом раньше, до того как я продала машину.

— Это ерунда, Паулина. Видите ли, я неожиданно стал гордым обладателем новенького автомобиля.

— Но как? — удивилась Паулина, вытирая руки.

— Сестра сделала мне подарок, — не вдаваясь в подробности, ответил он.

— Но вы же не водите машину, мистер Баррингтон.

— Верно. И вот что я сделаю, — заявил Корнелиус. — Я обменяю её на портрет Дэниела.

— Но это нечестный обмен, мистер Баррингтон. Я заплатила за картину всего пятьдесят фунтов, а машина, конечно же, стоит гораздо дороже.

— Тогда вам придётся согласиться иногда подвозить меня в город.

— Это значит, что вы снова берёте меня на работу?

— Да, если вы готовы уйти от новых хозяев.

— Я так и не устроилась на новое место, — вздохнула Паулина. — Я уже должна была приступить к работе, но накануне они нашли экономку помоложе.

Корнелиус заключил её в объятия.

— И вот этого поменьше для начала, мистер Баррингтон.

Корнелиус сделал шаг назад.

— Конечно, вы можете вернуться на своё старое место. К тому же, получите прибавку к жалованью.

— Как вам будет угодно, мистер Баррингтон. В конце концов, хороший слуга дорогого стоит.

Корнелиус чуть не поперхнулся от смеха.

— Значит, вся мебель снова вернётся в «Уиллоус»?

— Нет, Паулина. После смерти Милли этот дом стал слишком велик для меня. Я давно должен был это понять. Я собираюсь съехать отсюда и подыскать себе дом поменьше.

— Если бы вы спросили, я бы сказала вам об этом ещё много лет назад, — поддержала его Паулина. Немного помявшись, она спросила: — А этот милый мистер Винсент так же будет приходить к нам ужинать по четвергам?

— Обязательно. Пока один из нас не умрёт, — засмеялся Корнелиус.

— Ну ладно, я не могу болтать тут целый день, мистер Баррингтон. Домашняя работа никогда не кончается.

— Совершенно верно, — согласился Корнелиус и быстро ретировался с кухни. Он вернулся в холл и, взяв пакет, отправился в кабинет.

Он успел снять только верхний слой обёрточной бумаги, когда зазвонил телефон. Он отложил пакет в сторону и, подняв трубку, услышал голос Тимоти.

— Спасибо, что пришёл на аукцион, Тимоти. Я тебе очень признателен.

— Жаль только, мне не хватило денег, чтобы купить вам шахматы, дядя Корнелиус.

— Если бы твои мать и тётка могли похвастаться подобной сдержанностью…

— Кажется, я не совсем понимаю, дядя.

— Не обращай внимания, — ответил Корнелиус. — Итак, чем могу служить, молодой человек?

— Вы, наверное, забыли, что я обещал приехать и дочитать вам роман… если вы, конечно, его ещё не закончили.