Николай Дежнев - Дорога на Мачу-Пикчу

Поскольку, сказав это, мерзавец замолчал, я представил себе Сашку, бьющуюся в пасти чудовища, и мне стало по-настоящему плохо. Всякое у нас бывало, и ругались, и месяцами не разговаривали, но зла я ей никогда не желал.

— Твоя жена, Дорофейло, — продолжал дядюшка Кро, как ни в чем не бывало, — мне понравилась! Очень милая, привлекательная женщина, а главное, в ней есть изюминка. Скажу тебе без обиняков, она личность, не то что стада кошелок, жертв блудливых ручонок визажистов. Опять же с юмором и оформляет себя со вкусом…

«Изюминка»?.. «Со вкусом»?.. Речь аллигатора с его гастрономическими сравнениями начала действовать мне на нервы, но я собрал волю в кулак и молчал.

— Даже, если бы, переступив через себя, я ее сразу после вашего знакомства… — дядюшка Кро сделал многозначительную паузу, — далеко не факт, что тебе от этого лучше жилось! Боюсь, наоборот. Попался бы в руки профессиональной стервы, она из тебя веревки бы вила. Ты, друг мой, не представляешь, сколько намаявшихся в семейной жизни мужиков нисходят в ад с благодарностью за освобождение от цепей Гименея! По моим наблюдениям, в последнее время вылупилась целая порода оторв, рядом с которыми Мессалина выглядит невинной девственницей. На такой риск в отношении друга я пойти не мог и приступил к рассмотрению кандидатуры пышнотелой блондинки, что обреталась одно время в приемной твоего кабинета…

Дядюшка Кро посмотрел на меня со значением, которое я предпочел не понять.

— Только не делай вид, что не знаешь о ком я! Речи нет, телка аппетитная, — продолжала с видом знатока наглая морда, — но и тут возникла закавыка. Ну, допустим, проглотил я волоокую, что дальше? Где гарантия, что ее место не займет точно такая же полногрудая? Эту оприходую, появится третья, за ней четвертая, а у меня, Глебаня, хронический гастрит, я в таком количестве блядями питаться не могу! Для полной уверенности не поленился, разыскал среди клиентов Харона профессора — диетолога, он тоже не советовал… — крокодил завозился на песке, устраивая поудобнее свой раздувшийся живот. — Вот и остался в моем распоряжении единственный вариант, показавшийся мне стопроцентным!

Честно признаюсь, я терялся в догадках. Если задуматься, не так уж много найдется людей, кто оказал на мою жизнь существенное влияние. С другой стороны, случается, и не редко, что единственное вовремя сказанное слово полностью меняет окружающий человека мир, а вернее его к этому миру отношение. Да что там слово, брошенный взгляд, неловкая пауза, жест! Я лично знал одного чудака, жизнь которого строилась на том, что любимая женщина однажды ему позвонила. Об этом свидетельствовал номер пропущенного телефонного звонка. Правда, несколько лет спустя выяснилось, что она набрала его по ошибке. Угадать кого дядюшка Кро выбрал в жертвы, было выше моих сил.

— В тот жаркий майский день вы всей семьей поехали на дачу, — начал свой рассказ аллигатор. — Был какой-то праздник, кажется день рождения твоей матушки…

День рождения?.. Меня разом бросило в краску, обожгло стыдом. Не было никакого дня рождения! Выдумали его для того, чтобы сойтись поближе с полковником Гайденко, будь он трижды неладен! По первой повестке в военкомат я не пошел, что дало время на поиски подхода к нужным людям. Искали все, кто только мог, телефон разрывался от звонков, а наша квартира превратилась в штаб революции. Проще всего казалось обратиться к дяде, но у него с отцом всегда были сложные отношения, да и характер старика заставлял предположить, что в помощи он откажет.

В результате нечеловеческих усилий обнаружилось, что моя двоюродная сестра шапочно знакома с заместителем районного комиссара, через которого и решено было действовать. Тогда-то и появилась мысль инсценировать семейный праздник и, как бы невзначай, пригласить на него полковника. Главное, говорила мама, не обидеть человека, а сделать так, чтобы он сам изъявил желание поучаствовать в спасении от армии талантливого юноши. Тут же, в явном противоречии с ее словами, обсуждался вопрос, как и сколько дать в лапу. Очень волновались, вдруг Гайденко откажется приехать, но тот сразу же согласился и в нужный час появился на даче. Пили, как помнится, коньяк, жарили шашлыки, поздравляли «новорожденную» и хором хвалили меня, такого многообещающего, а главное слишком интеллигентного, чтобы носить солдатские сапоги. Отец потел, то и дело вытирал лицо и голову носовым платком и жалко улыбался. Никогда, ни до того, ни после, я не видел его таким растерянным. Полковник потреблял спиртное за троих, рассказывал сальные анекдоты, а в промежутках лапал двоюродную сестру. Когда же папа отвел его в сторонку, назвал, нимало не стесняясь, требуемую сумму. Просто, буднично, как если бы речь шла о покупке мешка картошки… Сука!

Деньги для семьи были немалые, но никто не посмел и пикнуть. Опытный в таких делах Гайденко с самого начала знал о чем пойдет речь, но почему было не погулять на халяву? Во всю радовался жизни, вел себя хозяином, а после обильных возлияний пожелал купаться, и вся компания потащилась за три километра к запруде, где эта скотина плавала, словно бегемот, и отфыркивалась.

Деньги передали на следующей неделе, продали кое что из маминого золотишка, остальное назанимали. Короче, справились…

— Вы все стояли на берегу и паскудно лыбились, — продолжал дядюшка Кро, — а какой-то жирный боров с брюхом, свисавшим над плавками, — последовал быстрый взгляд на валявшуюся тут же тряпку, — синтетическими, изображал из себя нетрезвого тюленя. Мне он сразу не понравился. Но спешить было некуда и я еще немного понаблюдал за твоими родителями. Отец боролся с собой, чтобы не выплеснулась наружу испытываемая им гадливость, мама с трудом сдерживала слезы, вот я и решил, что лучшей кандидатуры не найти. Людям трудно сочетать подобострастие с омерзением, так зачем же их мучить?..

— Гайденко, — произнес я убитым голосом, — это был полковник Гайденко!

— Очень возможно, — охотно согласился дядюшка Кро, — только документов у него при себе не оказалось, да если честно, я и не спрашивал, они мне как-то ни к чему! Подплыл, он как раз нырнул, — крокодил скромно потупился, — и уже не вынырнул…

Я понял все! Я только теперь все понял. Сожрав заместителя районного комиссара, дядюшка Кро лишил меня единственной отмазки и в первый же призыв я загремел под фанфары в армию. А она в то время исполняла интернациональный долг в Афганистане, где мы с Димычем, и еще десятки тысяч ребят, крошили из автоматов душманов и возвращались в Союз грузом двести или калеками. Получалось, Димка рассказывал мне правду о моей собственной жизни, а я не хотел ее слушать. Я даже не обнял парня, ставшего мне братом! И еще мне вдруг стало очень жалко мать и отца, натерпелись они, пока я геройствовал в Афгане. А теперь выходит, что ничегошеньки это в моей дальнейшей судьбе не изменило!