Эльмира Нетесова - Колымское эхо

Я ему свое, а он другое, мол, неважно, что было до меня. Вот и поговори с ним! Давай выпь­ем!— откупорил бутылку.

— Она местная эта мадам?

— Не знаю. Наслышан о ней много гадостей.

— Пока сам не убедился, не верь.

— Да у нее морда сучья. Одного взгляда хватит.

— Проверь! — советовал Игорь.

— На хрен нужна. Пусть обожжется.

— Зря. Судьбу ломать жаль.

— А что делать?

— Давай его увезем.

— Куда?

— Да хоть на Колыму.

— Он без нее никуда.

— Тогда в деревню к твоим. Там быстро об­ломают.

— А что? Это идея. Медовый месяц им пред­ложу, если выдержат,— рассмеялся Иванов.

Евменыч ушел, пошатываясь, но улыбающий­ся и довольный. Он не хотел женить сына рано. Сам на этом погорел. Может потому в каждой девке видел врага.

— Ты не смотри на смазливые рожи. Не верь ни одной. Приди в дом к ней, да глянь, что уме­ет. А то будешь стирать и стряпать сам. Она ноги на шею и погонять станет,— говорил Ев­меныч.

— На мне далеко не уедешь.

— Из таких как раз дураков лепят.

Но идея загнать молодых в деревню при­шлась очень по душе и Александр Евменович успокоился. Он решил спихнуть молодых меся­ца на два, а сам отдохнуть в поселке.

Но не тут-то было. Молодые вернулись из деревни утром третьего дня, на разных автобу­сах. Невестка без пересадки враз в общежитие помчалась. О свадьбе даже речи не было.

Мишка только хохотал и все хвалил отцов­скую мудрость:

— Ты представляешь, она ни черта не умеет. Короче, лучше один век проживу, но ни с этой кретинкой.

— Скажи спасибо Бондареву. Он подсказал деревню.

— Молодец мужик. Жаль, что редко к нам его приводишь.

— Было бы желание. Хоть каждый день...

— Нет, это уж слишком.

— Тогда забывай баб.

— Ты человек крайностей. Нужна золотая се­редина. Жизнь не должна стоять на месте или бежать вприскочку. Во всем нужна мера.

В редакцию на следующий день прислали практиканток. Молодые девчонки с четвертого курса из Владивостока держались уверенно, даже вызывающе. Одетые по последнему писку моды они вздумали тряхнуть глухомань открыто­стью, смелостью не только взглядов, но и одеж­ды, внешности.

Когда они впервые появились в кабинете Ива­нова, тот дара речи лишился и сказал:

— Девочки! Вы не по адресу. Кто-то пошутил или вы что-то поднапутали.

— Ничего мы не напутали, шеф! А если хо­чешь поприкалываться, давай перенесем это на вечер. А пока надо побазарить по делу. Ни с тем сюда прислали,— ответили, не сморгнув глазом.

Обе оказались смелыми, опытными, остры­ми на язык, на вопросы Иванова отвечали быст­ро, не задумываясь и не теряясь.

Газету Иванова тут же назвали тусклой серо­стью, сказали, что в нее нужно вливать жизнь, выпускать современно, по-новому ярко и с юмо­ром. Они за это берутся с радостью.

— Мы коммуникабельные, на курсе нас счи­тают лучшими журналистками. Мы сами попро­сились в глушь, где можно было бы показать и проявить себя. Конечно, на время практики организуйте нам жилье, устройте быт, чтобы мы смогли работать. А вечером мы в вашем распо­ряжении до самого утра. Уверены, что о том не пожалеете! — и вышли, сказав, что вернутся че­рез час.

Девчата вернулись ровно через час. Им вы­делили для жизни редакционный кабинет, не­большой, но светлый и теплый, где практикант­ки могли бы жить и работать, не мешая никому.

— Всего два месяца! Для такого времени это даже шикарные условия. Не хватает только ван­ной, все остальное имеется. Мы в свое время о таком помечтать не могли. Пусть живут и ра­дуются,— сказал Евменыч, еще раз придирчиво глянув в бумаги практиканток.

Обоим выдали раскладушки, постельное бе­лье и даже занавески на окна.

Девчонки, оглядев кабинет, в каком им пред­стояло жить, слегка сморщились, но вслух не сказали ничего. Они принесли с собой по не­большому чемоданчику и по сумке, стали рас­полагаться. Приступить к работе обещали с завт­рашнего дня. А вечером пригласили сотрудни­ков отметить их приезд.

— Девчонки! Это ж всего практика. На два месяца! — напомнил Евменович, но Марина и Рита ответили в один голос:

— Каждое начало пусть помнится.

Оглядев сотрудников, поскучнели и сказали:

— Плохо, что молодых нет. Одна стародежь. В других редакциях веселее. Вот этого мы не учли. Тут со скуки позеленеешь. С кем мы свой приезд отметим? С этими мухоморами? — скри­вились откровенно.

Сотрудники, услышав о себе такой отзыв, от­казались отметить приезд практикантов и быст­ро разошлись по домам.

Евменыч и Бондарев остались вдвоем. Надо было выходить из неловкого положения, и они позвали сына Иванова — Мишку. Тот охотно при­шел в редакцию, что-то прихватил из дома. Втро­ем они быстро сообразили столик, появилась музыка, нашлись общие темы.

Все трое смеялись над удачными шутками, по достоинству оценили Мишкин дар тамады. Посе­товали, что он не сотрудник редакции, посовето­вали ему попробовать свое перо. Тот пообещал.

Евменыч с Бондаревым сели в другом каби­нете, макетировали завтрашний номер. И совсем забыли о молодежи. Вспомнили, когда грохнула музыка.

Александр с Игорем переглянулись. Решили взглянуть, чем занята молодежь? И долго сто­яли, открыв рот от удивления. Мишка крутился на полу на одной руке, девки прыгали вокруг. Весь стол был заставлен бутылками. Все уже были под градусом.

— Эй, мужчины, давайте к нам, украсьте ком­панию. Вас очень мало, да еще за дверь прячетесь. Давайте вместе веселиться. Ведь мы к вам приехали. Если понравится, попросим, чтоб сюда распределили!

— Шеф! Покажи, на что способны. Веселить­ся надо всем вместе! — предложила Ритка.

Евменыч хорошо танцевал. Но тут никак не мог войти в такт и беспомощно перебирал но­гами.

— Шеф! Куда едешь, это не «барыня».

— Давай шустрее! — ущипнул кто-то за зад­ницу. Иванов от неожиданности подпрыгнул. Та­кого фривольного отношения не ожидал, не да­вал повода.

— Маринка, поставь что-нибудь поживее!

И поставили. Даже стекла в окнах дрогнули, заскрипели двери, такой веселухи в редакции не было никогда.

Прохожие с удивлением оглядывались.

Мишка красный, потный скакал вокруг девок, плохо соображая, кого за что хватал. Главное, что это было доступно.

Игорь Павлович, изредка заглядывая в каби­нет, выдернул оттуда Иванова. Этого никто и не заметил. Евменыч выпил корвалола и хотел сно­ва взяться за газету.

— Мужички, вы нас игнорируете? — вошла Маринка, у какой оторвалась бретелька и висе­ла веревкой на плече.

— Мы скоро вернемся. Вы пока развлекай­тесь сами,— попросил Бондарев, понимая, что Сашке надо отдохнуть, а ему нельзя свалиться.

— Ну, борзые бабы! Кажется, с них скоро тру­сы слетят,— хохотнул Бондарев.

— Молодые, что с них взять! — отмахнулся Иванов.