Эдуардо Бланко-Амор - Современная испанская повесть

— Я счастлив, что вижу здесь столько друзей — как по университетской работе, так и по работе в руководимом мной исследовательском центре…

— Господи, дон Карлос Луис, как могли мы не явиться, это было бы не знаю что, ведь мы же должны выразить вам наши… Это было бы не знаю что. И дело не только в чествовании — вы его так заслуживаете, для нас это еще и возможность побыть немножко вместе, обменяться впечатлениями. Ведь в рабочее время мы практически не общаемся, дон Карлос!

— Большое спасибо. Долоринас, конечно, конечно, я знаю…

— Профессор! Большое спасибо… Нам всем здесь очень лестно оказаться в вашем обществе… Как ваши труды?.. Какая‑нибудь новая книжица? Мне стыдно ставить подпись на моей в вашем присутствии, мои писания — такой жалкий вклад в той области, где… Говорят, вы обзавелись загородным домиком, у вас есть второе жилище под Мадридом, и вы там занимаетесь всякой растительностью и живностью, прелестно… Поистине образец классического времяпрепровождения… Один древнеримский деятель занимался тем же самым, где‑то я читал… Может, в «Тиране Бандерасе»? [103] Роман известного испанского писателя Рамона дель Валье Инклана (1866–1936); видимо, дон Карлос Луис его не читал.

— По преданиям, этим занимались многие — ив разные эпохи… Цинциннат, Вамба, Карл V, некоторые знаменитые тореро [104] Цинциннат — римский патриций, консул в 460 г. до и. э. и диктатор в 458 и 439 гг. Вамба — король вестготского королевства, существовавшего на территории Испании (672–680 гг.). …

— Стало быть, кто‑то из них послужил вам примером, не так ли?

— Как всегда, в точку, дон Карлос.

— А как ваши стихи, много сейчас пишете? Нынче в моде патриотический настрой, боюсь, он не очень согласуется с глубоко личным тоном вашей лирики…

— Точно подмечено! Так и есть, так и есть.

— Сейчас создается такое впечатление, что порядок все‑таки наведут, такое у меня, знаете ли, впечатление.

— Но все‑таки недалекое прошлое оставило весьма заметные следы. Особенно это касается подбора профессу-

ы на университетских кафедрах. Ужасающая картина!

— А как же дом, который был у вас в том городе, где вы преподавали столько лет? Вы расстались с ним, продали? Красивый был дом…

— Разумеется, продал. Культурный уровень в наших провинциях чудовищно низок. Пустота, полнейшая пустота. Ни единого спектакля из классического репертуара, и так годами, годами, а ведь классика — необходимейшая пища для ума. Уморительная коллекция безмужних богомолок. Закаленный эскадрон помещиков… Немыслимо, немыслимо!.. Нужно раскрепостить провинцию, дорогой сеньор. Может, новое министерство культуры… Вы, дон Карлос, безусловно, могли бы подыскать мне в вашей системе какое‑то местечко, где я приносил бы несомненную пользу. Весьма признателен, дон Карлос!

— Ну ясно, ясно! А насчет провинций я тоже уже где‑то читал, так сказать, слышал звон.

— А вы как поживаете, моя дорогая? Скоро свадьба?

— Что вы! Вы же не в курсе, все никак не получим квартиры, тянут и тянут. Вот если бы вы могли замолвить словечко…

— Там видно будет, там видно будет… Сделаем все, что можно…

— Вы всегда сама чуткость, дон Карлос!

— Как дела, Мария Хосе? Полеты, личная жизнь?

— Хорошо. Стараюсь держаться. У меня с собой кассетник, я вам сейчас поставлю танго из ваших времен. Под звуки танго еда кажется вкуснее и к тому же оживают сладостные воспоминания. Так, так… Звук дребезжащий, я записывала с пластинки, очень — очень… ну, заезженной… «Размазал я слезой большущей тебе румяна, но не тоскуй: моя слезина — долгий поцелуй, из сердца моего текущий…» Эти слова вам что‑нибудь говорят?

— Да, это танго времен моей молодости. Что же, му- зычка действует, действует, так сказать, на нутро, есть в ней что‑то подмывающее, что‑то бередящее… Жизнь — штука сложная, верно? Вы это танго лучше выключите. Остальным присутствующим оно ничего не говорит, еще обидятся, что из‑за меня им приходитсй слушать всякую чушь, я этого не хочу.

— Как угодно. Тогда я поставлю современное танго. «Мне никогда не забыть того пожилого сеньора, который хотел мие квартирку купить…» Берет за живое, и слова потрясающие, и музыка, не думайте. Поет Гильермищ Мота…

— Мне понравится, понравится, ручаюсь… Господи, еще пятно… Ну и официанты… Если продеть в петлицу гвоздику, будет незаметно… Тальку, пожалуйста!

— Гениальная идея, дон Карлос Луис, гениальная! Мы все сейчас же украсимся гвоздичками. Я начинаю. Мне эту, с двумя цветками на одном стебле, как дивно пахнет…

— Спасибо, Долоринас… Тимотео, а вы не возьмете цветок? Вам тоже посадили крупное пятно… Все это становится похоже на свадьбу!

— Вот только невесты нет, увы! Кому и знать, как не мне!

— Не показывайте виду, сеньорита. Все представительницы женского сословия должны в подобном случае не показывать виду, я так считаю.

— Не буду, не буду. Сегодня наши дела значения не имеют. Сегодня великий день для вас лично — и для всех. А я вижу, вы что‑то обеспокоены.

— Размышляю над заключительной речью. Не хотел бы обойти молчанием никого из сидящих за этим столом. А я очень рассеянный, что есть, то есть. И хотел бы не отделаться общими местами, а выделить должным образом главные достоинства каждого из присутствующих… И кое о ком из отсутствующих упомянуть… Касильда, милая, я считаю необходимым посвятить несколько слов памяти Федерико, но не хочу бередить твою рану. Если ты не разрешишь… Но память о Федерико и так жива в сердце каждого из нас, и само собой…

— Не беспокойтесь, дон Карлос. Поступайте, как сочтете уместным. Я уже начала черстветь мало — помалу или, может, привыкать, сама не знаю.

— Этот Хави, фотограф, не оставляет нас в покое, балбес. Наверное, уже целую пленку извел, не меньше.

— Все дело в том, что он хочет, чтобы снимки вышли безупречные. Говорят, он стремится к безупречности, к совершенству. Поэтому многие бракует.

— А мне, знаете, он уже сколько раз обещал подарить снимки, где захватил меня врасплох. Естественно, страшней не бывает, он говорит. Подарит, чтобы напугать меня как следует, говорит. Любопытно, что за сним — кя, он полудурок, этот лоботряс, но с ним надо поосторожнее… Послушайте, Пепито, вы мне столько насажали пятен на костюм, что он весь в звездах, как небосвод! Что свами, любезный, вы меня словно невзлюбили! Посмотрим. удастся ли это отчистить, приятель!.. На черта мне тальк, оставьте меня в покое и будьте осторожнее!

— Дон Карлос, мне сказали, вы не хотите, чтобы мы воздали должное вашим заслугам, то есть чтобы по окончании банкета…

— Нет — нет, ни в коем случае. Могло бы показаться, что это подмазка, а сейчас газетам только дай повод, ставят все с ног на голову, всячески изощряются, подают событие либо в виде катастрофы, либо в виде триумфа, в зависимости от того, какой ветер подует и как им выгодно, но только не в том ясном и простом виде, как обычно бывает в действительности. Грустно, дети мои, очень грустно. Нет, будет только моя речь, а если появятся журналисты, мы их выставим. Я им потом передам резюме своего выступления, а если понадобится, вручу весь текст целиком…