Павел Верещагин - Год крысы

Папкино лицо… Оно такое родное… И глаза… Их выражение… От морщинок в уголках папкиных глаз у Ксюши начинает щемить сердце.

С годами, по мере того, как Ксюша все больше и больше вглядывалась в это лицо, она начала различать в его выражении мельчайшие нюансы и подробности. Например, в том, как он смотрит на маму… В его удивлении есть легкая доля грусти: как будто он видит, какой у нее характер, он не одобряет этого и все-таки любит ее…

Мама сказала, что на фотографии их уже трое… То есть где-то там у мамы внутри уже существовала Ксюша. Но папа этого не знал… И никогда не узнал…

Между ними что-то произошло… И папа уехал. Навсегда исчез из их жизни.

— Эх, Ксюха! Хороший человек была твоя мама. Солнечный. Ее так все любили. — Коленька машет рукой и отворачивается. Ксюша понимает: он отворачивается для того, чтобы никто не заметил слезу, набежавшую на глаза.

Тося соглашается.

— Только гордая была очень… — печально замечает она.

Коленька на ее слова сердится.

— А ты бы как хотела! — Он стучит кулаком по столику. — Чтобы она расстилалась перед каждым?

Тося качает головой. Хочет еще что-то добавить, смотрит на Ксюшу и только вздыхает. Но Ксюша, кажется, и без слов понимает, что Тося имеет в виду. Что женщине, конечно, не нужно стелиться… Но и слишком прямолинейной быть нельзя.

Что же все-таки тогда между ними произошло? Они поссорились? Мама на что-то смертельно обиделась? Или папа… Что должно было произойти между любящими людьми, чтобы один из них вот так вдруг навсегда исчез?!

Мама так и не успела рассказать… Может быть, ждала, пока Ксюша подрастет и сможет понять все, как надо… Без скоропалительных выводов. И однобоких оценок. Мама ждала, пока Ксюша станет взрослой. Но так и не дождалась…

Тося опять вздыхает и гладит Ксюшу по голове. Она раньше, когда Ксюша маленькая была, так часто делала… Теперь делает реже. Потому что теперь для этого ей приходится вытягивать руку вверх.

— Эх, Оля, Оля… — крякает Коленька. — Хотела ты всем доказать, что и без него проживешь… А вышло, что без него-то жизни и нет!..

— Коля! — предостерегает Тося, чтобы Коленька опять не ляпнул лишнего. Коля сердито отмахивается. И оба они шморкают носами.

Ксюша понимает: если бы папа знал, что внутри у мамы уже есть она — он бы ни за что никуда не уехал. Но гордая мама не хотела, чтобы он остался из чувства долга. Она хотела, чтобы он остался из-за нее самой. И поэтому ничего не сказала.

Ксюша чувствует, как и у нее на глазах наворачиваются слезы. А с чего спрашивается? Ей грех жаловаться. Живут они с Тосей и Коленькой хорошо. И не скучно. И очень любят друг друга. Даже если и подшучивают над кем, то только любя.

К тому же у Ксюши есть фотография. И когда взгрустнется, она заберется в какой-нибудь укромный уголок, достанет карточку и смотрит, смотрит на счастливые лица родителей.

Почему же папка все-таки уехал?

Смешно сказать… Когда Ксюша была маленькой, она считала, что причиной неожиданного папиного исчезновения была его работа. Ксюша считала, что ее папа — разведчик!

Да-да… Не смейтесь. Это именно так. Посудите сами. Он так любил маму… И им было так хорошо вместе. А потом в один прекрасный день он исчез — никто не знает куда. Был человек и нет его, и от него ни слуху ни духу!..

Никто не знал, что произошло, а маленькая Ксюша догадалась. Вычислила. И так часто об этом думала, что ей казалось: она все видела своими собственными глазами.

…Как-то ранним утром, пока все вокруг еще спали, позвонили в дверь, и на пороге возник суровый полковник. А может быть, даже генерал. И по его лицу папа сразу понял: пора, его час настал. Пришел конец его мирной жизни, и у него есть всего полчаса на сборы.

Он собрал все самое необходимое… И вышел в дверь с легкой сумкой на плече. Взглянув напоследок в любимое лицо мамы, которая спала, подложив ладонь под щеку. И даже не догадываясь, что настал час разлуки.

А потом был ночной полет на малой высоте, недоступной для радаров, и прыжок с парашютом… Или скрытное путешествие на неприметной подводной лодке и выход в море через торпедный аппарат… Или еще что-нибудь…

И теперь он живет под чужим именем в какой-нибудь вражеской стране… И, выдавая себя за своего, работает в их военном штабе… Подобрав шифры и пароли, он по ночам тайно пробирается в архив, чтобы фотографировать на микрокамеру секретные материалы, касающиеся нападения на нашу страну.

Он каждую минуту рискует жизнью. И каждую минуту вспоминает про маму…

И вот когда-нибудь… В один прекрасный день…

Ксюша любила мечтать об этом… Особенно зимой, когда дома никого не было, а за окном завывало, и ветер раскачивал одинокой желтый фонарь во дворе… Ксюша любила одеть на ноги валенки, укутаться в Тосин пуховый платок, взобраться с ногами на подоконник…

Даже будучи маленькой, Ксюша отлично понимала, что удачно внедренного разведчика никто так просто не отпустит домой — мол, сделал дело, гуляй смело. В смысле переснятых материалов. Если уж его внедрили, то будут держать там до упора.

Но когда-нибудь… В один прекрасный день…

В один прекрасный день в их квартире раздастся телефонный звонок… Нет, раздастся звонок в дверь — такие вещи нельзя обсуждать по телефону. У них на пороге встанет тот самый полковник… Который на самом деле генерал… Заметно постаревший, но все такой же несгибаемый и суровый. И скажет, что за долгие годы самоотверженной службы в логове врага папка заработал, наконец, свидание с близкими. Генерал захочет увидеть маму, узнает, что ее уже нет, и мужественно примет это известие. Он посмотрит строго: «А это кто?» — «Это Ксюша!» — «Та самая?» — «Да!» Генерал задумается. А что? Ксюша тоже близкий для папки человек. И свидание с ней тоже будет для него наградой…

Не смейтесь… Теперь, конечно же, это звучит нелепо, но тогда Ксюше было всего десять лет…

Генерал примет решение и предложит Ксюше следовать за ним. И даст на сборы, как положено, двадцать минут.

А потом будет долгое путешествие кружным путем, с чужими документами, в сопровождении человека с водянистыми глазами, с глазами, в которых ничего нельзя прочесть. И будет долгий перестук вагонных колес… А потом долгие часы на автобанах нескольких стран. Паромы и пересечение границ. Ночевки в крохотных отелях под разными именами. Заметание следов.

И вот, наконец, в маленьком кафе…Где-нибудь в провинциальном городке на границе… Как в фильме про разведчика Штирлица… Помните…

Ксюша будет сидеть за столиком с тем человеком с водянистыми глазами. И даже не будет догадываться, что папка уже здесь в зале, сидит всего в нескольких метрах от нее и уже ее видит. Потом связной накроет ее руку своей ладонью и укажет глазами куда-нибудь в угол. И там, там в углу, за маленьким столиком, на котором какая-нибудь кружка пива с белоснежной шапкой пены и соленые сухарики…