Владимир Мальцев - О том, что сильнее нас

«…сильно жалею, что к тебе приходила, так как понимаю, что натворила опять что-то страшное для тебя и Ники».

Зря жалеешь. То, что я провалялся пару дней в предынфарктном, — ерунда, не впервой, привык, последствий оно не имело. Ну да, разовый расход нервов был запредельным. Помнится, ты как раз нежелание просить меня о ерунде мотивировала нежеланием тратить наши с Никой нервы. Как видишь — результат был очевиден и предсказуем. Возможно, и ты теперь поймёшь. А с Никой как раз никаких проблем не возникло, скорее наоборот. И я вовсе не лукавлю, когда пишу, что теперь она тебе действительно друг.

«…но... вариант: Ленка, уйди от своего, спасёшь и себя, и нас, и хрен знает кого ещё — не канает».

Ты опять несколько не так всё понимаешь. Впрочем — опять же сейчас не время и не место. Для содержательного разговора берём тайм-аут до тех пор, пока опять лбом не упрёшься. Главное — когда упрёшься, то не бойся, не стесняйся и не стыдись позвонить и выйти на разговор. Кстати, он будет несколько иным, чем ты ожидаешь.

« Дальше, моя вина в этом всём БЫЛА, ЕСТЬ И БУДЕТ и ТОЛЬКО МОЯ! И не пытайся меня ОПЯТЬ оправдать, незачем, не в чем…»

А вот здесь — фигу. То, что причина преимущественно в тебе, и то, что вина в этом только твоя, — два совершенно не связанных между собой утверждения. Более того: одно из них верно, а другое нет.

Знаешь, в среду и во вторник — мы видели в твоей роли двух совершенно разных людей. Разные идеи, разные ценности, разные цели и устремления, разная логика, разная мимика, даже разная лексика. Один человек был довольно-таки цельным и настоящим, второй — изрядно искусственным и очень на зомби похожим. Но даже у этого второго человека... Я много раз перекручивал все сомнительные моменты разговора. Но так и не нашёл подтверждения тому, что в душе там есть хоть какая-то гниль. Дури много, блоков психологических много, всего много. Но если счистить шелуху, то все самые глубокие движущие силы таки ничего, кроме доброты, в себе не содержат. То, что из этого в итоге валится куча гадости и дерьма, — оно действительно мимо твоего желания, здесь ты права. Тобой просто пользуются. Это — проблема. Но не вина. Вот так.

Кстати. С чего бы вдруг этот второй человек использовал и лексику, и часть аргументов — в точности ту же, что и в январском телефонном разговоре, который некто советовал выбросить из рассмотрения как чистое вранье и отмазки?

Теперь о том, что я наговорил. За многое мне стыдно. Этого нельзя было говорить никогда и ни одной женщине. Просто пойми. Я это предвидел — и не смог предотвратить. Как показали события последнего года — жёсткость заставляла тебя думать. Пытался пробить. Думать ты отказывалась. Перешёл за грань жёсткости. На жестокость. Мимо. Дальше меня вообще понесло. Знаешь, жутковато оно: предсказать — и не только не суметь предотвратить, но видеть полное своё бессилие в том, чтобы хоть как-то достучаться до того человека, с которым говорил несколько предыдущих дней... Заблокировано намертво. Вот полное было впечатление, что единственное средство — укол аминазина, а на такие методы у меня полное неприятие... Ты обиделась и разозлилась, хоть до ненависти и не дошло? Я этого добивался. Было такое идиотское представление, что как крайнее средство оно сработает. Не сработало и не могло сработать. Совсем непробиваемые блоки.

Впрочем — ты, думаю, согласишься, что в отличие от тебя я на обоих твоих визитах был одним и тем же. В отличие от. И потому — сдерживаться было несколько выше сил человеческих.

«…что ж, оказывается, ты (как, впрочем, и я) не хочешь и не можешь поставить на этом крест... на мне крест…»

Вот-таки искал любого предлога, чтобы поставить. И таки не нашёл.

«…ненависть — очень нужное, как выясняется, качество, которое у меня, к сожалению, нафиг отсутствует. А заменено сам знаешь чем».

Таки не знаю. То есть — предполагаю, что ты имеешь в виду, но абсолютно не могу принять подобной интерпретации. Слишком противоречит моим закостенелым представлениям на эту тему.

«…к телефону подходить не буду…»

И не надо. Пока расклад опять не переменится.

«Удачи, Володя (и Ника тоже)…»

P.S. Если можно — Ника просит разъяснить, что ты имела в виду фразой «подумай наконец о себе и сыне...» Она не поняла, я тоже.

P.S.S. Если можно — не стирай это письмо. Загляни в него через месяц. Гарантирую — увидишь и поймёшь в нём больше, чем при прочтении сейчас.

Подтверждение, что прочитала, — пришло. Без единого слова.

С матушкой — никак не выходит. Четыре разных человека ей звонили, четырьмя разными способами пробовали… Никого не помнит, никого не знает, с незнакомыми не разговаривает, швыряет трубку. Ну, как можно такой сволочью-то быть? Ничего, найдём другие пути, другие способы… Это — нужно сделать. Например — как только будет написана часть романа, содержащая эту историю, — пойти на почту, положить черновик в конверт… И — дать взятку, чтобы доставили на дом и немедленно. Пусть только попробует не прочитать! Пусть только попробует, прочитав, опять начать трубкой швыряться!

Коротко. Смысла в объяснениях нет. Володя, просто очень сильно ПРОШУ не беспокоить мою маму. Знаю, звонишь не ты, но по твоей просьбе. Ника, тебя тоже прошу не звонить. Сейчас у нас снова проблемы с бабушкой, с её здоровьем, всем очень тяжело. Надеюсь, поймёте. Спасибо.

Нет, не поймём.

Я совершенно точно знаю, что и зачем я делаю. И точно знаю, что это НУЖНО и тебе, и ей. Если ты думаешь, что разговор с этой сволочью доставит мне эстетическое удовольствие, — ошибаешься. Просто этот разговор действительно необходим, и тем или иным путём — он будет. Будет кидать или не поднимать трубку – есть иные пути, с гарантированной надёжностью. Не сейчас – так через пару недель. Но иные пути дадут несколько больше рикошетов, так что думаю, что как раз тебе-то и стоило бы сейчас её уговорить выйти на этот разговор вместо такой вот просьбы. Хотя бы в компенсацию своего вранья, что всё ей рассказала и что она всё поняла и раскаялась. То, что ничего подобного, я уже как бы знаю. Рассказала ты очень маленькую часть, при этом заменяя все определения типа «очень подлый поступок» на определения типа «не очень красивое поведение», не говоря при этом ни слова о сути происшедшего. Так что ни фига она не поняла, ни о чём не сожалеет, ни в чём не раскаивается, а все твои попытки вернуться к ней — СОЗНАТЕЛЬНО БЛОКИРУЕТ, опять, как и тогда, самыми подлыми способами. Вот именно о последнем и должен быть разговор. Дабы гарантировать, что в следующий раз — она тебе поможет, а не продаст тебя ещё раз. К сожалению, без её помощи тебе обойтись не удастся. Более подробно, почему так — объясню позже, сейчас не время ещё.