Андрей Портнов - Автово

— Ты бы хоть музыку выключил, — сказал Платон.

— Ага, — ответил я, — и тем самым выдать, что в комнате кто-то есть! Вот сука!

И хотя меня просто бесило только что пережитое, я был полностью согласен со словами Юрика. На пути у ОМОНа лучше не вставать. Но откуда я мог знать, что это они. В последнее время проверки документов у нас в общаге как-то резко участились, а последняя была совсем недавно. Каждый раз подносишь им под нос паспорт с местной пропиской и просто умоляешь их не наступать на ковёр. С ума сойти! Плюнув вслед уходящему ОМОНовцу, я вернулся в 215-ую и закрыл за собой дверь, которая сегодня только каким-то чудом осталась жива.

Незаметно приближался Новый Год. К концу декабря мы уже успели сдать несколько экзаменов и зачётов, а к некоторым ещё готовились. Лично на моей совести остались курсовой по Бронникову и зачёт по Гарме. По поводу последнего я почему-то даже не чесался и на крайний случай решил сдавать его после Нового Года. Но насчёт Бронникова эта теория была не верна. Я решил расшибиться в лепёшку, но доделать, всё-таки, своё правильное корыто.

А корыто, между прочим, получалось всё симпатишнее. И, вообще, думаю, любой судовладелец с радостью купил бы мой проект хотя бы для собственного увеселения. Приятно, наверное, всё-таки, хоть изредка покататься по бушующему морю на этом шедевре и заодно проверить свои силы на аттракционе «А, ну-ка, не утони»!

Крайний срок сдачи курсового был намечен на 5 января всё из-за того же вонючего Кронштадта. И, по самым наихудшим подсчётам, моё корыто к этому дню вроде бы как успевало.

Придя к такому выводу, я решил сделать себе небольшую передышку и освободил чертёжный стол, который тут же был занят налетевшим как коршун на падаль Рудиком. Я поспешил убрать свои вещи со стола, боясь, как бы Дима в экстазе чего-нибудь не помял, и ушёл в гости к Чеченеву.

Побыв там некоторое время, я решил вернуться к себе, как вдруг в коридоре мгновенно погас свет и, учитывая вечернее время, всё вокруг погрузилось в полный мрак. Идя на ощупь, я старался по всей возможности не наступать на местных жителей, которые сразу же, как погас свет, выбежали из своих комнатёнок и побежали по направлению к стенду.

Данный стенд представлял собой эдакую дыру в стене между нашей 215-ой и 213-ой, и в этой самой дыре были всякие там выключатели и другие штучки из области электроники, короче фигня какая-то. Как мне потом объяснили, половина нашего крыла «сидела» на этом стенде. И если вдруг у кого-нибудь в комнате наступала темнота, и вылуплялись глазки в результате неожиданного отключения электричества, то несчастная жертва базедовых глаз направляла свои стопы к этой дыре и щёлкала там определённым выключателем до потери сознания и пульса. И если жертва не слишком взволнована, и у неё пока ещё не наблюдаются признаки тихого помешательства, то есть некоторая вероятность того, что после нескольких попыток (где-то на шестом десятке) щёлканья выключателя, электричество в комнате жертвы вдруг да появится. Очень хорошо, если выключатель не останется у жертвы в руках, тогда она спокойно может пробыть несколько счастливых минут в обществе света, чтобы потом с весёлым оскалом снова выйти в коридор, потому что свет, как правило, гаснет снова буквально через считанные минуты.

Конечно, слава Богу, так бывает не всегда. Бывает, что свет может гореть без перерыва и по нескольку часов. А вот мы даже, в отличие от «школьников», помним счастливые деньки, когда о таких проблемах никто и не подозревал. Это было в 1994 году. Тогда за весь год у нас в 215-ой свет вырубался только три раза, а в некоторых комнатах даже и этого не было. Но всё изменилось с приездом наших потомков. По какому-то идиотскому стечению обстоятельств 213-ая, 215-ая, 217-ая и 219-ая находились на одном блокиаторе. Стоит ли говорить, как «повезло» в этом нашей комнате. Если бы даже две из перечисленных выше комнат решили одновременно вскипятить себе воду в чайнике, то чёртов блокиратор блокировал всё, что можно, а отсюда и вылупленные глазки и, вообще, нервное истощение.

Всё это было, конечно, весело, но сейчас ситуация представлялась несколько иной. Свет вырубился не только во всех комнатах сразу, но ещё и в самом коридоре. Такое для всех было в диковинку.

Я подбежал к толпе любопытных, стоящих около щита, и мы вместе начали тупо на него смотреть при свете чьего-то фонарика, как вдруг откуда-то донеслись возмущённые визги:

— А как же я чертить-то теперь буду???

Визги показались мне до боли знакомым, а поскольку они к тому же доносился ещё и из нашей комнаты, то уже через секунду я был там. Несчастный Рудик со свечой в руке сидел за столом и мрачно смотрел в окружающую темноту.

— Вот и почертил! — сказал он как-то отрешенно, глядя на меня.

— Ну, не надо так убиваться, Дима, — ответил я, будучи не уверенным в том, что этот глагол подходит для нашего Рудика. — Скоро всё починят и черти хоть до утра.

— Не починят! — отрезал Рудик и решил вскипятить себе чай.

Минут пять он смотрел на опущенный в чайник кипятильник, когда из коридора послышалась какая-то возня и крики:

— Надо немедленно вызвать Феликса!

— Слыхал? — заинтригованный услышанным, спросил я Рудика. — Наверное, они там спиритизмом занимаются — вызывают дух Дзержинского!

Рудик как зачарованный смотрел на чайник.

— Он живёт на четвёртом этаже! — продолжал вопить кто-то в коридоре.

— Страсти-то какие! — пробормотал я.

Через несколько минут крики возобновились, и я услышал рёв Юрика:

— Феликс сказал, что сейчас придёт и всё сделает!

— Мать моя! — ужаснулся я. — Слышь, Дим, говорят сейчас сам Феликс придёт! Сроду не видел, только на картинках, пошли посмотрим! Дим, ну, ты чё?

— Кажется, у нас кипятильник сломался, — мрачно изрёк тот, даже не поворачиваясь в мою сторону, — что-то не греется совсем.

— Так ведь света нет! — удивился я.

Рудик как-то странно вздрогнул, подозрительно посмотрел на меня, после чего медленно перелетел до своей кровати, лёг и замер, неодушевлённо глядя в потолок.

— Ну, не надо так особо расстраиваться, — попытался утешить его я, как вдруг неожиданно отовсюду полез белый свет, да так резко, что пришлось невольно закрыть глаза.

Рудика как будто подменили.

— Ура!!! Свет дали! — заорал он и уже через мгновенье сидел за чертёжным столом и старательно выводил какую-то кривую.

Счастье длилось минут десять. Послышался характерный щелчок, и мы опять погрузились в темноту. Первым делом Рудик гордо подошёл к розетке и выдернул из неё вилку кипятильника. Чайник, слава Богу, за десять минут успел подогреться, свечка была у нас под рукой, поэтому, осветив своё скромное жилище, мы решили, что сейчас лучше всего просто попить чай.