Андрей Портнов - Автово

Я сидел как пригвождённый. Сидящий позади, Рудик нервно заёрзал на стуле и лишь сильнее обычного захлопал ресницами.

— Как это? — прорезался я. — И что, ничего нельзя… А вы дайте мне пояснительную записку обратно, я всё исправлю… Мне… мне «четвёрку» нужно…

Настала очередь удивиться Бронникова. Наверное, такой наглости он ещё ни разу в жизни не слышал. А что мне было делать? Этот последний семестр шёл у меня на удивление гладко — сплошные «пятёрки» и «четвёрки», а тут вдруг… Не хотелось просто портить зачётную страницу.

— «Четвёрку?» — изо рта Бронникова вырвалось пламя. — Да о чём тут речь, когда дело идёт о самой настоящей «двойке»! Если хотите другую оценку, то извольте сделать новый проект.

Нет, такую жертву я, конечно, принести не мог, да и желания, честно говоря, не было.

Я состроил рожу, которую всегда могу состроить в критических ситуациях, глядя на которую любой бы упал на землю и стал бы просить у меня прощения, после чего дал конфетку и отвёл бы за руку домой.

С Бронниковым всё же случились некоторые осложнения. Конфету он зажал, но проговорил всё же с некоторой затяжкой:

— Знаете что, я сделаю вам поблажку и поставлю «тройку». Всё-таки, вы уезжаете, так что давайте вашу зачётку и на этом расстанемся.

Я мысленно прикинул, что это мне даёт, и стоит ли бороться дальше, но понял, что лучше оставить всё как есть. А что, действительно, на самом деле заслуживало моё корыто? Странно даже, что я так долго на что-то надеялся.

Я с печальным видом подвинул свою зачётку…

Идя пешком до «Нарвской» и глотая мокрый снег, я думал теперь только о том, как бы решить проблему с Владиком, который оставался в общаге и не ехал в Кронштадт…

Всё обошлось. Хотя случилось, конечно, то, чего я никак не ожидал. Первые слухи поползли, когда наши в декабре готовились сдавать экзамен по «войне». А сейчас, придя как раз с военной кафедры, Рудик подтвердил, что с Кронштадтом там что-то никак не стыкуется, и уже решено окончательно, что никуда наши не поедут, а практику будут проходить прямо здесь, при университете.

Разумеется, все наши как один просто тряслись от счастья при мысли о том, что ни в какие холодные казармы они не поедут. Я было немного опечалился, что рухнули некоторые мои планы, а потом подумал, что всё, может быть, это и к лучшему. Проведу, так сказать, свои последние деньки в Питере в обществе весёлой компании.

Итак, последний семестр уже, действительно, заканчивался, но не все «хвосты» ещё были подобраны. Помимо того, что все эти пингвины в инкубаторских синих костюмчиках должны были ещё предвкушать радость сдачи ГОС экзамена по «войне», у некоторых, а в том числе и у меня, сидел на шее Гармашёв со своим зачётом.

Дядечка с пухлыми губками бросил первый камень ещё в декабре, принимая зачёт в первый раз, но больше половины нас «утонула» сразу же с этим камнем. Зачёт получили лишь единицы, а ехидно улыбающийся Гарма перенёс очередную сдачу на январь. Ещё ничего определённо не зная насчёт Кронштадта, наши уже настроились на сдачу в первых числах февраля, а тут такая радость…

Короче, собрались мы все в одну кучу и в один прекрасный день потопали прямо к Гарме. Поскольку это был всего лишь зачёт (то есть оценку можно получить любую), я не шибко-то сильно подготовился и пошёл на халяву. Вот дурак! Уже давно надо было понять, что Гармашёв и халява — понятия несовместимые. Гарма ещё в начале семестра утверждал, что выпьет из нас все жизненные соки, и уйдем мы от него, отползая на четвереньках.

— Ну, — начал пытать меня Гармашёв, когда я, дождавшись своей очереди после счастливо отстрелявшейся Гали, сел перед ним. — Открывайте свою тетрадь. Так, вот это что? — он ткнул своей ручонкой в какой-то рисунок.

Я помнил, как у меня родился этот шедевр. Рисуя как-то на лекции док, который Гарма старательно выводил на доске, я почувствовал, что всё это мне порядком начинает надоедать. Лекция была на редкость скучная, не смотря на постоянные акробатические выхлесты Гармы, и мой док постепенно стал насыщаться некоторыми дополнительными подробностями. В совершенно неожиданных местах там и тут появлялись реи, все, разумеется, были сплошь с повешенными каторжниками, вокруг дока на живописно нарисованных волняшках плавали трупы с высунутыми языками, а на палубе дока, на его бортах, кранах, да и за бортом тоже в сплошной оргии смешались массы людей в довольно экстравагантных позах. Короче, получился такой весёлый хаос-док. И вот именно сейчас, тыча ручонкой в одну сексующуюся парочку, Гарма спрашивал меня, что это такое!

Я возвел глаза к потолку и как можно невиннее ответил:

— Док, плавучий док.

То ли Гарма сегодня был не в настроении, то ли в одном трупе он распознал свои черты, только мой ответ его явно не удовлетворил. Задав ещё парочку вопросов, он попросил меня позвать следующего, а мне велел прочитать нормальные лекции, после чего он, может быть, со мной ещё раз побеседует.

Короче, Гармашёв сегодня изрядно повеселился, но чтобы оставить себе ещё несколько приятных минут, он выбрал себе несколько жертв, чтобы поглумиться над ними в будущем. И этой чести кроме меня удостоились ещё и Наиль с Лёшей. Другие же счастливые дети с грехом пополам радовались автографу Гармы в своих зачётках.

Мне данная ситуация уже начинала не нравиться, и я, отобрав у кого только можно Гармашёвские лекции и окружив себя всевозможными учебниками, начал основательно (как мне казалось) готовиться.

Когда я выучил всё, что только мог насобирать по лекциям, я собрался и вновь попёрся к Гарме на прием. Пришёл я на три(!) часа раньше положенного времени. На моё счастье Гарма был здесь. Наверняка, оценив моё раннее прибытие как неимоверную тягу к знаниям, он бросил все дела и, к моему великому удивлению (обычно он не так сговорчив), потащил меня за собой в какую-то свободную аудиторию, где я решил поразить его своими знаниями.

Поразить-то я его поразил, да только не так как хотелось бы. Оказывается, то, что я выучил — это чистой воды туфта.

— Надо вникать более глубоко! — орал на меня Гармашёв.

Убедившись ещё раз в моём врождённом проходимстве, Гарма назначил следующую консультацию и спокойненько произнёс:

— Будете ходить ко мне до тех пор, пока не выучите абсолютно всё до опупения!

— Ну, ладно, — думал я, направляясь домой, — буду действовать по принципу «ходить, пока не достанешь». Коммунист всё время на этом работает и, кажется, небезрезультатно. Достану Гарму!!!

Несколько успокоенный этой мыслью, я решил, что не стоит из-за этого так сильно переживать, пора расслабиться, дать волю рукам и сделать какую-нибудь гадость.

Первое, что попалось на глаза, был Рудик, мирно пивший чай с вареньем и куски разбросанной на полу верёвки. Диму я пока оставил на сладенькое, а вот за верёвку пришлось взяться. Верёвка была моя. Недавно мне пришла посылка от предков, которая вдоль и поперёк и по нескольку раз была обмотана этой самой верёвицей.