Андрей Портнов - Автово

Злость на Гарму требовала выхода. Я вышел с верёвкой в коридор и, хотя она и не была уж слишком толстой, а значит, прочной, не задумываясь, привязал один её конец к ручке татарской двери, а другой внатяжку к подсобке напротив, куда складывали свои вещички местные уборщицы. Интересно заметить, что все двери у нас в общаге открывались внутрь. Я, конечно, сильно сомневался в прочности верёвки, но некоторые затруднения при выходе из комнаты у татар, определённо, должны были возникнуть. И пусть потом мучаются и бессонными ночами думают, кто же это сделал.

А тем временем Рудик решил ещё попить чайку. Налил воду в банку и сунул туда кипятильник (Владик, всё-таки, смог отмыть его от белых комочков). А затем приспокойненько уселся на мой стул!

В другой момент мне бы на это было абсолютно наплевать, но сейчас, когда надо мной нависла бородёнка Гармашёва, дело обстояло совсем по-другому. Я уже начал задумывать новую пакость, как вдруг дверь резко отворилась, вбежал Мартын и с размаху, не говоря ни слова, дал мне здоровенный щелбан по лбу.

— За что??? — возмутился я, хотя смутно уже понимал за что именно. Меня только мучил вопрос — как он так быстро догадался, что это моих рук дело?

— А чё верёвки протягиваешь? — ответил Марат.

— Какие верёвки? — я изобразил удивление.

Марат даже засмеялся.

— Да ладно тебе, Рыжий, придуряться! Кто кроме тебя ещё на такое способен? Кроме тебя некому!

Я продолжал изображать общую недоразвитость.

— А что случилось? — вдруг поинтересовался Рудик. Сидящий на своей кровати Владик тоже встрепенулся.

— Да вот, — начал объяснять Мартын, — пытаюсь сейчас нашу дверь открыть, а там, снаружи, какая-то сволочь связала её с дверью напротив! Хорошо верёвка хиленькая попалась, но всё равно! И это сделал Рыжий! — подытожил он, многозначительно глядя на меня.

— Это — правда? — заинтересовано спросил меня Рудик.

— Дима! — заорал я. — Да что же это? И ты мне не веришь? Ты, кого я ещё ни разу в жизни не обманул! — (Здесь Владичка как-то резко поперхнулся и громко кхе-кхекнул). — Это что же получается — теперь все спокойно будут делать гадости, а думать на меня будут? Как тогда, когда КОЕ-КТО в коридоре показал чудеса своей глотки, — я многозначительно посмотрел на Владика. — Да разве я мог такое? Ладно татары, но ты почему мне не веришь? Поверь, это, правда, не я!

Я утверждал это столь красноречиво, что ещё немного, и сам бы поверил в свою невиновность. Затем стал думать, что бы сделал любой на моём месте, если его незаслуженно наказали? Наверное, отплатил бы тем же. И, не давая Мартыну опомниться, с криком «Это не я-я-я!!!» отвесил ему ответный щелбан. Поднялась возня. В это время Рудик, посчитав, что вода в банке прогрелась окончательно, приподнялся с моего стула и потянулся, чтобы выключить кипятильник. Тут я мгновенно позабыл о Марате и переключился на мой так нагло занятый стул. Совершен не вникая в то, что делаю, я дождался, пока Рудик начнёт вновь садиться, и в самый ответственный момент убрал из-под него стул.

То, что было дальше, явно не совпадало с моими ожиданиями. Я предполагал, что Рудик просто плюхнется на пол своей задницей, и на этом всё кончится. Но всё вышло несколько по-другому. Начав приземляться, Рудик почувствовал, что под ним ничегошеньки нет и, пытаясь спастись от неизбежного падения, в самый последний момент ухватился за торец стола. Резко изменив свой центр тяжести, стол начал переворачиваться на бедняжку Диму, который продолжал судорожно цепляться за него ручонками, заставляя его таким образом встать почти на дыбы. Имеющаяся на столе посуда стала разлетаться во все стороны. Видя такое дело, Владичка попытался предотвратить беду и уцепился за стол с другой стороны, чтобы придать ему прежнее равновесие. Упало всего несколько ложек, зато всё остальное удалось спасти. Не удалось спасти лишь банку с кипятком, который Рудик приготовил к чаю. Не выдержав столь сильную качку, банка опрокинулась, и всё её содержимое вылилось прямо на пол к великому счастью Димы. Не в силах что-либо сделать дальше, Рудик не выдержал и заключительным аккордом шмякнулся на пол.

Всё это произошло столь стремительно и неожиданно, что после падения все стояли (кроме Рудика, разумеется) несколько секунд абсолютно молча, ошарашенные, переваривая увиденное. Я опомнился первым, осознав, что на самом деле произошло, и что случилось это по моей вине. Первым делом я подбежал к удивлённо сидящему на полу Рудику и помог ему подняться.

— Ой, Дима, извини меня, пожалуйста, — не зная, что говорить в таких случаях, лепетал я.

Кажется, напряжение спало, потому что Владик вдруг отвернулся и стал дико ржать. Даже я сам не выдержал и заулыбался — уж больно комично падал Рудик.

Сам Рудик молчал и, конечно же, не улыбался. С гордым видом обиженной примадонны он снова налил в банку воду из чайника, включил кипятильник и величественно уселся на свой стул. При всём этом церемониале он не проронил ни слова.

Я вспомнил о разлитой воде и побежал за половой тряпкой. Подтерев полы и вымыв упавшую посуду, я опять попросил прощения у Димы.

Сидевший до этих пор неподвижно, Марат вдруг как будто проснулся и принялся ухмыляться, подпрыгивая задницей на моей кровати.

— Дима! — высказался он. — Ты чего молчишь? Да я бы на твоем месте Рыжему в морду дал! Ха-ха!

— Вот посмотрим, что ты сделаешь на его месте, — сказал я. — Чего ты лезешь? Не порть наши с Димой отношения! Дима, ведь ты на меня не сердишься? Правда?!

Рудик посмотрел на меня взглядов освирепшей лошади, и я понял, что слишком поторопился с этим вопросом.

Не зная, что делать, я уселся на свою кровать и уже в который раз принялся перечитывать лекции Гармы, а Мартын ушёл рассказывать Наилю подробности только что случившегося…

Проклиная всё на свете, я, Наиль и Лёша опять стояли перед Гармой и слушали его нуднёж.

— Расскажите с подробностями, как происходит спуск судна с помощью косяковых тележек, — решил добить нас бородатый дядечка.

Вопрос, в принципе, не такой уж и сложный, и мы принялись его разъяснять, пользуясь обычными словами и используя азбуку глухонемых.

Гармашёв радовался как ребёнок нашей игрой на пальцах, но каждый раз, бросая на меня взгляд, изменялся в лице до неузнаваемости. Похоже, моя работа начинала приносить свои плоды, и я его, всё-таки, начинал доставать. Я уже на два раза больше Наиля и Лёши пытался сдать ему зачёт, поэтому их он терпеть ещё мог, но меня выносил с превеликим трудом.

— Так нельзя! Так нельзя! — орал Гарма, не услышав от нас того, чего хотел. — Я вас заставлю учиться! Вы за мной ещё побегаете! Я вам…

Тут он вдруг резко вскочил и подбежал к телефону. Мы в недоумении переглянулись между собой, пытаясь выяснить причину столь стремительного бегства. Очевидно, вопрос был жизни и смерти, раз он прервал себя на полуслове.