Андрей Портнов - Автово

— Какие 60 тонн? Откуда столько набралось?

— И этого мало, — огрызнулся я, — стол почти пустой был — никто даже не облевался!

— Да ты что! Да если бы я знал! Нет у меня таких денег!!!

— Ещё немного, и он на колени упадёт, — подумал я про себя, а вслух произнёс:

— Ничего не знаю! Сейчас уже поздно что-либо менять! Ты подарки получал, изволь расплатиться!

— Да нет у меня денег! — выхухоль вдруг отбросил маску девственницы и тоже стал орать на меня.

Так мы и стояли посреди цеха около перевернутого двутавра и своим криком привлекали внимание рабочих.

— К тебе сегодня родительница приезжает! — изрыгнул я изо рта, в который бы запросто сейчас поместилось малюсенькое личико Паши.

— Ну, и что?! — пасть выхухоля раскрылась до устрашающих размеров, задевая нос верхней губой.

— Что, что! У неё и возьмёшь! И чтобы сегодня же вечером принёс!

Я развернулся и, не давая Паше что-либо ответить, зашагал прочь от этого огнеопасного места. Затем не выдержал, развернулся и зловеще выдавил:

— А собачка Уитни Хьюстон сдохла!!! Как подыхающая корова!

И плюнув, я ушёл окончательно.

Никакого Паши вечером, конечно же, не было.

— Нет, вы только представьте себе, — возмущался я Владику и Рудику за вечерним чаем, — он отказывается платить! Отгулял, подарки получил, а теперь, видите ли, он не знал, что выйдет такая сумма!

— А на что он рассчитывал? — как можно более спокойно поинтересовался Рудик, намазывая хлеб, закупленным после очередного нашествия Чеченева, маслом и посыпая его сахаром.

— На пять рублей! — взорвался я. — Да будет проклят тот день, когда я согласился справлять день рождения с этой жертвой аборта!!! Ну-ка, посмотрите, наверное, я уже весь седой!

— У тебя волосы крашенные, чернющие как смоль, — напомнил Владик.

— Слава Богу! — вздохнул я. — Сегодня я этого недоношенного трогать не буду — всё-таки, к нему мама с сестрой приехали. Но дальше я уже не вынесу этого ожидания. Я сам гол как сокол, ни гроша в кармане! А тут ещё…

— А хочешь, в нарды сыграем? — желая отвлечь меня от самоуничтожения, спросил Владик.

— В нарды? Ну, что ж, давай…

На следующий день, стоя под краном и уставившись вверх, я читал интересную надпись «Под краном не стоять!». Рядом чьей-то подлой рукой было начертано «Берегись падающих крановщиц!». Что-то ещё интересное виднелось в углу предупреждающей таблички, но что — рассмотреть я не успел. Кто-то дёрнул меня за плечо, я обернулся и увидел выхухляцкую морду. Отозвав меня почему-то в сторону, выхухоль протянул мне червонец со словами:

— Вот, надеюсь, этого хватит?!

— Тебе на похороны? — завелся я. — Что это такое? Я же сказал — 60 тонн, где ещё 50?

— Это всё, что смог достать.

— Послушай, Пищугин, — почти зарычал я, — если у тебя такие трудности с деньгами, какого чёрта ты, вообще, затеял этот день рождения? Ну, зачем, я тебя спрашиваю?

— Так сам же просил!

— Но ведь насилком-то тебя никто не заставлял! Короче так, я на мели, поэтому запросто могу поступить подло. Если не отдашь 50 тонн, то пойду к твоей родительнице и сам у неё попрошу. Ясно?

— Да ты чё? — Паша вдруг испугался. — Не говори ей ничего, я лучше как-нибудь сам.

— Отлично, — сказал я, радуясь, что, наконец-то, нашёл то, чем можно припугнуть малышку Павлика. После чего, посчитав разговор оконченным, вернулся к своему прерванному занятию и, задрав голову повыше, смог разобрать угловую надпись — «Бойся пьяных крановщиц!»

— Кто-то уж слишком не любит этих тётечек, — заметил я про себя и пошёл к рольгангам…

Что и говорить, угроза моя подействовала как миленькая — на следующий день также в цехе Паша чуть ли не на блюдечке преподнёс мне 50 тонн. Почему он делал это только на территории завода, а не в общаге, понять мне было не суждено. Да я и не старался. Понять Пашу — себе дороже!

Так или иначе, а проблема, наконец-то, была решена, но чего мне это стоило!

— Вот тебе и ещё одно доказательство, что, общаясь с Пашей, мы сокращаем себе жизнь, — наставительно выставив палец вперёд, произнёс Владик после того, как я просветил его и Рудика о своей победе и измотанных нервах.

— Точно! — согласился я. — Поэтому торжественно клянусь, что с этого момента никаких общих дел с Пашей иметь не буду! Клянусь!..

— Так, всем внимание! — кричал Гармашёв, выстроив нас в очередной раз перед цехом. — Выдаю второе задание! Всем написать технологию сборки и сварки секции, которую я вам сам назначу. Работать будете парами: Алыкова с Барасовым, Васильев с Карымовой, Горжалцан с Рябушко, Портнов с Пищугиным…

Больше я ничего не слышал, потому, как после этих слов по моему телу пробежала шоковая волна. Казалось, парализация конечностей мне была гарантирована, но, слава Богу, понемногу отошло.

«Портнов с Пищугиным»! Интересно, этот Гармашёв, действительно, знал, что мы с Пашей вместе проведем весёлое время или это получилось случайно? Зная характер Гармы, я бы не удивился, если бы первое оказалось верным.

— Что ж, против судьбы не попрёшь! — мрачно подумал я и пошёл к секции, указанной нам Гармашёвым.

Короче, эта практика запомнилась мне надолго. В том, что теперь я проживу лет на 10–20 меньше положенного срока, я уже не сомневался. За эти несколько недель, когда Паша ожидал, что всю работу сделаю я, а я, соответственно, когда всё сделает он, пролетели десятки лет моей жизни.

На всех трёх заводах задание было одинаковым. И на Балтийском заводе и на Северной верфи и на Адмиралтейских верфях кишащие краны и рольганги до того смешались у меня в голове, что мне обязательно необходимо было отвлечься от всего этого.

С недавних пор меня стала навещать одна и та же мысль — сходить и посмотреть, как разводятся мосты над Невой. Мысль стала до того навязчивой, что иного выхода, как, действительно, сходить и посмотреть, у меня уже не было. Ну, в самом деле, жить в Питере и ни разу не посмотреть на разводы мостов — это просто сверхъестественная глупость!

Как-то, однажды, сидя в 215-ой и размышляя о мостах, я услышал стук в дверь. Это была Катя.

— Портнов, я тебе подарок принесла! Поздравляю! С днём рождения!

С этими словами она выставила вперёд, спрятанную до этого за спиной, руку и протянула мне белую кружку. На кружке была изображена вульгарно развалившаяся свинья в цветочках, а сверху красовалась надпись «Андрей».

— Это — ты! — важно заявила Катя, указывая на свинью. — Ты не обиделся?

— Нет, конечно! — я попытался подавить в себе разрывающий смех. — Большое спасибо!

Катя сразу обрадовалась такому исходу дела и ударилась в пояснения:

— Там ещё было много зверей на выбор — собаки, кошки, но я подумала, эта тебе больше подойдёт!

Ещё раз поблагодарив её, я положил кружку на стол и поделился своей идеей насчёт мостов.