Тони Хендра - Отец Джо

— Вряд ли хорошо, дорогой мой, правда?

— Да уж… хотя большинство тех, кого я знаю, натасканы на то же. Редакторы, журналисты, писатели, люди с кино и телевидения… Мы все разделяем более-менее одинаковые убеждения. Считается, что с точки зрения морали они нейтральны. Они заключаются в том, как подавать материал. Кое-кто из журналистов считает, что подозрение и скептицизм — неотъемлемые качества профессионала.

— Тони, дорогой мой, а разве что-нибудь может быть нейтрально с точки зрения морали? Подозрение, скептицизм, презрение? Ты знаешь, они ну никак не добродетельны.

— Отец Джо, сегодня никто уже не употребляет слово «добродетель».

— Но ведь подобное отношение может и ранить, разве нет?

— Да, может, но когда всем заправляют такие, как Рейган и Тэтчер, нам есть за что бороться. Мы можем защитить Билль о правах. Можем заступиться за меньшинства В наших силах попытаться остановить военных от убийства стольких людей.

— И как? У тебя и твоих друзей получилось?

— Ну, на нашем счету пока негусто.

— Тогда к чему продолжать?

Я думал об этом. Вопрос не из сложных. Но разве я когда-нибудь задавался им: «Почему мы продолжаем, почему?» На самом ли деле я с «друзьями» защищаю что-либо? Бернштейн говорил, что «Пасквиль» помог скинуть Никсона. Конечно, на самом деле это сделал он с Вудвордом. Но какова была их конечная цель? Обосноваться в Белом доме самим и сделать работу лучше? Нет, они просто хотели известности. В душе такие как мы готовы мириться со статусом-кво. До тех пор пока получаем причитающееся.

— Что ж… правда в том, отец Джо… на самом деле мы работаем ради… внимания. Мы отпихиваем друг друга локтями, лишь бы попасть в ток-шоу, газету, книгу, которая нарасхват, лишь бы добиться «зеленого света» для наших пилотных проектов и фильмов, лишь бы… как вы сказали, отец Джо?.. Лишь бы расширить самое себя… попасть в поле зрения окружающих.

Отец Джо задумался, глядя на пролив.

— Стремление к признанию способно м-м-многое изменить в нашем мире, правда?

— Именно! Большинство считают это стремление совершенно естественной потребностью. Даже правом.

— Что ты имеешь в виду под «естественной»? В смысле, «нейтральной с точки зрения м-м-морали»?

— Браво, отец Джо — в точку!

— Без Господа людям трудно разобраться в том, кто они и зачем существуют. Но если на них обращают внимание, хвалят, пишут о них, обсуждают, им кажется, что они нашли ответы на оба вопроса.

— Если они не верят в Бога, их невозможно осуждать.

— Все это так, дорогой мой. Но в них все равно есть эта пустота, они все равно несчастливы. Уверен, что миссис Тэтчер не всегда была такой, какая она есть сейчас. Придя во власть и получая все больше и больше внимания, она начала все больше и больше превращаться в ту, какой ее хотели видеть другие. Но это не настоящая миссис Тэтчер. Не та, какой ее желает видеть Господь.

— Не думаю, что миссис Тэтчер заметит разницу между собой и Богом.

Ну наконец-то я заставил его улыбнуться.

— Отец Джо, что вы имеете в виду? Что если говорить о мотивах или даже морали, то в конечном счете нет большой разницы между мной и теми, в кого я целюсь?

— Боюсь, что нет, дорогой мой. Если в конечном счете ты становишься личностью, которую формируют другие. Если ты реально существуешь лишь в умах других.

— Похоже, отец Джо, вы только что объяснили, в чем суть известности.

— Я всего лишь объяснил, в чем суть гордыни, дорогой мой.

Шоу отправилось в производство весной 83-го, сопровождаемое большой шумихой на телевидении, многочисленными публикациями в прессе и ворчанием мастодонтов Мэгги Тэтчер. Мы не скрывали свои намерения: Пит, Родж и жена Роджа, Дейрдре демонстрировали принадлежность к активистам левого толка, мой послужной список тоже не свидетельствовал о поддержке рейганистско-тэтчеристского курса, а уж о симпатиях Дентона все и без того знали. Ко всему прочему, мы обзавелись амбициозным исполнительным продюсером Джоном Блэром, беженцем из Южной Африки с безупречной репутацией левака — это он выпускал первый документальный фильм о мятежах в Соуэто. Мы с Блэром возненавидели друг друга с первого взгляда; Блэр тут же дал понять руководству, что двум капитанам на одном мостике не бывать.

Как-то великий актер Эдвард Кин, уже умирая, сказал: жизнь легка. Но с комедийными сериями все не так просто. В «Вылитом портрете» дело осложнялось тем, что шоу выпускалось на злобу дня, к тому же люди, занятые в шоу, одновременно были и актерами, и кукловодами. Им приходилось держать над собой огромных кукол, движения которых они могли отслеживать только на телемониторах, а поскольку кукольные персонажи изображали живых людей, надо было передавать еще и голоса этих людей, причем смешно — делал это пародист за кадром, чьей задачей было говорить синхронно с движениями кукольных губ. Никто еще не пытался поставить такое сложное в исполнении шоу.

Я настоял на том, чтобы трое «оригиналов» — Родж, Пит и я — отвечали за сценарий; это был единственный способ удержать шоу от превращения в «шоу о телевидении». На деле же за сценарий отвечал один я, поскольку Родж и Пит занимались производством самих резиновых олигархов.

Ллойд отвечал за всю цепочку между сценарием и окончательной записью: репетиции, студия, видеомонтажная аппаратная. Плюс ко всему он головой отвечал за постановку, на кону была его репутация «золотого мальчика».

Чтобы облегчить производство сценария, я разработал несколько мини-сериалов, в которых каждую неделю были задействованы в основном одни и те же герои. Ронни и Нэнси Рейганы, а с ними и Эдвин Миз [60] Генеральный прокурор США с 1985 по 1988 гг. появлялись в мини-сериале «Пропавший мозг президента» — о том, как крошечный, размером с грецкий орех мозг Рейгана удрал от своего хозяина. В «Даунинг-стрит, 9» сосед Мэгги Тэтчер — седовласый восьмидесятилетний немецкий господин Уилкинс, вылитая копия Гитлера на пенсии, — через забор давал ей советы по части политики. В третьем мини-сериале «Экс-министерство финансов» фигурировал дом престарелых, в котором доживали свой срок слабоумные премьер-министры из бывших: Уилсон, Макмиллан, Каллагэн, Алек Дуглас-Хоум.

Ллойд эти миниатюры терпеть не мог. На его взгляд, они были «слишком политизированы» и «слишком затянуты». Он предпочитал давать быстрые зарисовки и просил шутки вроде тех, что в комедийных телепрограммах — чем короче, тем лучше. Шутки ему нужны были в огромном количестве, чтобы он мог прямо на съемочной площадке выбраковывать те, которые на его взгляд не удались.

— Тони, дорогой мой, ты получаешь удовольствие от своей работы?

Шел третий день. У отца Джо разболелось бедро, и мы решили остаться в саду. Мы присели на деревянную скамейку, между нами находились его ладони, державшие мою руку.