Михаил Акимов - Мифы нового времени

Главное,не бояться. Осталось немного, и все закончится в этой жизни, в которой самое мое рождение стало случайной роковой ошибкой, не осложнившей, впрочем, существования ни матери, ни отцу. Мне стоит быть признательной Агамемнону он дал мне честное имя, я выросла в его доме и была любима его женой и детьми. Настала пора платить по счетам, как говорят финикийские торговцы, что возят в Микены пурпур, стекло, жемчуга и драгоценности из далеких земель.

Словно царица, готовящаяся взойти на трон, я сама подошла к Калханту, жрецу и прорицателю храма богини-охотницы. Прикоснулась к его запястью хладными пальцами:

– Всё ли готово, о, провидец? И я готова стать средством к началу вашего пути. Убей меня! Прекрати наконец эту муку ожидания, пусть душа сойдёт в Аид, не томясь более.

И я улыбнулась Калханту, бритоголовому жрецу, онемевшему от моей самоуверенности. Представив себе, что это не я, но моя богоданная Зевсом мать Елена улыбается ему, жрец задрожал.

– Что же ты, жрец?! Не медли! Жаль, что нет рядом моего будто бы жениха, как его, Ахилла, я бы хотела обнять человека, чьим именем меня вызвали сюда. Обнять и пожелать удачи в бою. Как, и ты здесь, мой дорогой… отец?! Дозволь поцеловать тебя на прощание в обе щеки. Будь счастлив со своей женою, она была мне лучшей матерью на свете. Да, будешь ты вознаграждён ее любовью и верностью после моего заклания! Ах, прости, оговорилась, жертвоприношения…

Всё клокотало внутри меня, а жрец всё медлил, не решаясь взмахнуть своим сияющим кинжалом, хотя я уже сама преклонила колени пред алтарем, темным и мрачным, испачканным запекшейся кровью животных. Мрачная богиня Артемида. Она кровожадна, как Молох финикийцев. Давно эллины не приносили Артемиде человеческих жертв. Не будет покоя и счастья никому из участников этой войны, вновь вернувшимся к дикости наших безжалостных предков. А всё Менелай с его тщеславным стремлением возвратить неверную жену, которой он стал отвратителен…

Сверкающий кинжал засиял под яркими лучами солнца, и тут темная, почти черная туча, огромная и страшная, закрыла собой весь небосклон, и небо сделалось темным, лишенным света солнца, и непроглядный туман покрыл все вокруг. Я покачнулась и упала, не ощутив никакой боли, вообще ничего. Жрец Калхант, только что нависавший надо мной неотвратимой угрозой конца, царь Агамемнон, стоявший в отдалении и упрямо выискивавший взглядом соринку в земле, не решаясь в последний раз глянуть на меня, все они разом исчезли, будто и не бывали никогда.

Казалось, непрозрачное темное облако пеленой заволокло всё, и даже собственные руки перестали быть видны. Мне стало так хорошо, так легко и радостно. Неужели я уже умерла, и вот этот туман и есть смерть? Как замечательно легко и просто, и нет никакой боли!

Но почему так темно? Неужели в Аиде царит полная, непроглядная тьма? Как тогда вечный перевозчик перевозит своих пассажиров через реку забвения?

Слегка приоткрыв глаза, заморгала почудилось, будто тьма постепенно рассеивается, сменяясь слабой туманной серебристой дымкой. Вскоре показалось, что различаю белеющие очертания своих обнаженных рук. Прозрачный туман еще сохранялся, но стало совсем светло, и слабые контуры предметов выявились из полумглы. Вот это и есть потусторонний мир? Как странно.

И вдруг яркий солнечный луч коснулся моего лица, согрел мокрые щеки, заставил глаза прищуриться, вместе с солнцем налетел порыв ветра и подбросил вверх мои косы, словно они были живыми танцующими светлыми змеями. Солнце и ветер? Ветер?! Тот самый, о котором долго и тщетно просили Артемиду эллинские воины?! Но где они?

Привыкнув к ослепительно яркому свету, радуясь свежему ветерку, осмелилась осмотреться по сторонам, и осознала, что до входа в Аид мне еще далеко! Однако, и на храмовый алтарь в священной роще Артемиды это место не было похоже. Роща вокруг шумела, разговаривала о чем-то своем, но алтарь исчез куда-то, как и сам жрец Калхант, и бесчисленные головы эллинов, провожавших меня в последний путь. Или я долго была без сознания, и они все уже уплыли в море, покинув меня?

Но, скорее всего, это место совсем не Авлида, хотя очень похоже. Та же трава и деревья, и ручей под ногами. Он протекал рядом с алтарем, чтобы жрецу удобнее было смыть красную кровь с жертвенного кинжала. Так, где же я?

– Приветствую тебя, маленькая Ифигения, – услышала я вдруг ласковый шепот, – ты у меня в гостях, и никто больше не причинит тебе вреда.

Повернув голову, увидела неведомо откуда появившуюся белокурую розовощекую женщину, стройную и очень рослую, с дивно прекрасным лицом и светящимися серыми глазами. Сглотнула комок в горле, намереваясь задать восхитительной незнакомке прямой вопрос, но она не дала мне рта открыть, опередив с ответом:

– Кто я? Называй меня Артемидой.

Боги! Она меня пожалела! Богиня сжалилась надо мною! Не приняла жертву! В голове всё закружилось, стало еще страшнее, чем недавно, вспышка нестерпимо яркого света затмила мир, и я, то ли вправду умерла, то ли лишилась чувств. Перестала быть.

Голоса тихо наползали из небытия, звучали из плотного тумана непонятным монотонным шумом, не создавая впечатления осмысленной речи. Но определенно я слышала голоса. Говорил мужчина, явно немолодой и привыкший повелевать. Он в чем-то убеждал или укорял женщину, чей тихий голос звучал сладостной вкрадчивой музыкой. Я не понимала ни слова, но их речь казалась мне благозвучной и неопасной. Я замерла, старательно прислушиваясь. Может, что-то удастся понять? Но нет, совсем ничего. Разные языки доводилось слышать в бытность мою царской дочерью в доме Агамемнона: финикийский, египетский, хеттский, но,ни единого слова знакомого не различила. Где я, у кого? И что за язык такой странный мелодичный, певучий? И вдруг разобрала несколько понятных слов:

– Кажется, твоя гостья очнулась, Артемида. Взгляни, она замерла на кровати без движения, и лишь ресницы ее слабо подрагивают, потому что она пришла в себя и слушает нас.

Резко распахнув глаза, я рывком села на странной кровати полукруглой формы, такой мягкой и уютной. И никаких перин! Мужчина, кудрявый, темно-русый, с серебристо-седыми висками, немолодой, с горделивым лицом и царственной осанкой, смотрел на меня с лукавой, но доброй усмешкой милого дедушки.

Я вскочила, намереваясь бежать, но куда, и от кого? От богини Артемиды? Неужели я угодила на саму гору Олимп, и нахожусь в чертогах олимпийских богов? И мифы говорят правду…

– Тише, девочка, успокойся! – это была та самая женщина, прекрасная, как восход солнца.

Артемида. Следовало бы пасть ниц к её ногам, возблагодарить за чудесное спасение, но не могла, ноги не держали, и язык не повиновался. Я попала в царство богов…