Михаил Акимов - Мифы нового времени

Как хорошо снова оказаться в лесу! На Олимпе сейчас слишком жарко, но здесь… здесь густая тень деревьев дарит прохладу. Косые лучи солнца, проникающие сквозь листву, не обжигают, и воздух так восхитительно свеж.

Собаки с радостным лаем носятся впереди, радуясь прогулке. В кустах мелькает косуля – и они настороженно замолкают, оглядываясь на меня. Но я иду дальше – и они, забыв о ней, снова начинают резвиться в высокой траве. Лишь Пор, вожак своры, подходит ко мне и смотрит с укоризной прямо в глаза. Он не понимает, почему я не отдаю команду начать охоту, почему мой лук за спиной, а не в руках. Я сажусь на корточки и поглаживаю его по голове:

– Нельзя, Пор, нельзя. Вы вчера хорошо поохотились.

Он смотрит в глаза, словно соглашаясь со мной. Да, вчера была отличная охота… Собаки загнали большого оленя, которого я потом преподнесла в дар Зевсу, моему отцу.

Отец… Вспомнив о нём, я чувствую досаду. Вот ведь развратник старый. Ни одну смазливую мордашку без внимания не оставит. Доподлинно неизвестно, скольких смертных женщин он совратил и сколько детишек они ему нарожали. И вот вчера он обратился ко мне со странной просьбой. Мол, я должна проявить участие к его дочери от одной из смертных. И откуда такой порыв отцовства?

Впрочем, я согласилась. Не могла же я отказать ему? И вот иду – к одной из деревушек, где проживает эта девица… Береника – кажется, так её зовут.

Где же он смог так навороваться? Хотя, что это я? Покровительство богов Олимпа и мое, в частности, так просто не даются. В большом просторном дворе был каменный мегарон и конечно алтарь моему отцу Зевсу. Обстановка в доме Эноха даже меня заставила восхититься: ряды деревянных колонн подпирали крышу здания, по стенам было развешено оружие, а на отдельном участке стены закреплены полки, где хранились трофеи хозяина дома.

– Да смилостивятся боги, Энох. Я вижу, дары на алтаре Зевса никогда не исчезают?! Ты чтишь олимпийцев, и они покровительствуют тебе. Да будет так и дальше.

Что поделать, я люблю пошутить.

Навстречу выбегает сам хозяин дома, кланяется и возносит хвалу покровителю всех хитрых, отцу торговли и обмана, богу воров и атлетов, то есть мне.

– Что привело легконогого повелителя моего ремесла в эти чертоги? – Энох кланяется, как и положено встречать бога.

Я взлетаю к потолку, проношусь из одного конца залы в другой – сегодня у меня особо игривое настроение:

– Тебя не зря называют королем воров, Энох. В Микенах живет один, еще очень молодой, юноша, которого ты должен взять под свою опеку и научить его всему, что умеешь сам. Мой отец велел мне устроить жизнь этого отрока, ну а я поручаю это тебе.

Я облетаю его сзади, зависаю над плечом:

– Ты выполнишь волю Зевса и будешь награжден, Энох. Если тебе будет нужна помощь, обращайся к олимпийцам, и я услышу тебя. Я буду следить за обучением этого смертного, иногда навещая тебя.

– Воля Зевса священна для его слуги.

Я морщусь. Энох порой так велеречив! Но мне это только на руку.

– Что же, меня ждут и другие дела. Я приду проведать тебя через семь лет, Энох.

С этими словами я вылетаю из палат и мчусь наперегонки с ветром в Спарту. Там тоже надо кое-что устроить – ведь я посланник богов.

Вот и край леса – конец пути. Я отдаю собакам приказ оставаться здесь. Они, вдоволь набегавшись и наигравшись, ложатся в траве. Я спокойна – они не глупы и не выдадут моё присутствие. Да и Пор присмотрит за ними.

Не нужно, чтобы меня видели. Улыбаюсь – кто из смертных не остолбенел бы, наблюдая, как силуэт девушки бледнеет, растворяясь в воздухе?

По пути от окраины леса к деревне меня снова одолевают сомнения. Зачем мне это надо? Вполне можно было бы перепоручить это задание кому-нибудь из дриад. Ведь мы дружны и прекрасно ладим. Но раз уж я взялась, то доведу это дело до конца. Может получиться неплохое развлечение. Жизнь смертных так быстротечна. Да и олимпийцам, едва ли, не положено вершить судьбы людей. У каждого из них имеется не один подопечный… Но ладно, вот и сама деревня.

Жителей не видать – прячутся в домах от полуденной жары. Подхожу к домику, стоящему почти на самом краю деревни. Из него выходит девушка – с виду не старше четырнадцати лет. Миловидная и утончённая – сразу ощущается её полубожественное происхождение.

Да, это она – Береника. Я чувствую расположение к этой девочке, ведь она мне почти что сестра. Я буду лишь рада покровительствовать ей.

– Ты должен стать лучшим! – говоривший, был уже далеко не молод. Богатая одежда: белый льняной плащ, сандалии из тонко выделанной кожи, золотая фибула на плече – все это выдавало в нем богача.

– Я и так стараюсь, учитель. – Юноша, а на вид ему было лет семнадцать, был крепок и широкоплеч. – Я выбиваюсь из сил, стараясь угодить тебе, и постигаю искусство воровства.

– Ты еще слишком неумел, Пелейон. Боги хотят, чтобы ты затмил даже мою славу.

– Откуда ты знаешь, что хотят боги? Ты постоянно твердишь мне об этом, но откуда ты можешь знать? – дерзкий взгляд черных глаз не отрывался от наставника. Юноша с детства отличался резким и непростым характером. Любил спорить, и был не уступчив в любых соревнованиях.

Энох обратил взор к небу, воздел руки и произнес:

– О боги Олимпа, вразумите сего юношу, вселите в него уважение к старшим. Пусть он послушает голос разума и перестанет перечить своему учителю. Пелейон, ты обо всем узнаешь в свое время. А теперь тебе нужно думать только об учебе…

Владыка Олимпа, как всегда, сидел на своем троне, оглядывая божественные чертоги. Далеко внизу небо было окутано облаками, но это не мешало великому богу обозревать земли смертных – любимую богами Ахайю. Над Олимпом светило солнце – это златоногий Гелиос объезжал свои угодья. Вид, что открывался с Олимпа, всегда радовал меня. Особенно я люблю наблюдать за ним, предвкушая пир богов, как раз сегодня он и должен состояться.

– Гермес, все ли ты сделал для сына Перитиды? – Зевс посмотрел своим суровым взглядом на меня.

– Конечно отец, Пелейон растет ловким и умелым юношей. Я думаю, скоро он сможет выполнять задания своего наставника Эноха. Я предполагаю появиться перед ним через три года, тогда и рассказать о его происхождении.

Зевс задумчиво смотрел на земли смертных:

– Ты знаешь, Гермес, а ведь Мойры не говорят мне его судьбу. Да и я не люблю спрашивать о своих детях.

– Я думаю, что судьба его будет благополучна, а путь долог и славен, отец. Ведь ему благоволит сам Гермес! – Я люблю похвалиться. – Но сначала он должен будет выполнить одно мое испытание – это развлечет меня, а ему даст необходимый опыт.

Тут мне пришлось замолчать, так как в зал входила Артемида, а её я в свои планы посвящать не собирался, лишь лукаво посмотрев в глаза, приветствовал богиню.