Евгений Городецкий - АКАДЕМИЯ КНЯЗЕВА

Роза владела трехкомнатной квартирой со всеми удобствами, кроме ванны. Заблоцкому предназначалась дальняя комната метров семи, хозяйка занимала среднюю, проходную, а первую от входа снимала еще одна жилица. Квартира давно не ремонтировалась: обшарпанные стены со следами альфрейной росписи, вытертый пол; мебель скудная, воздух насквозь прокуренный. Розу, однако, нимало не заботило, какое впечатление произвела ее жилплощадь на нового квартиранта. Заблоцкий был уверен, что когда разговор зайдет о деньгах, Роза начнет стесняться – «я не знаю», «сколько дадите» и так далее, – прикинул, что такая комната в таком месте потянет рублей тридцать, и приуныл: не по карману. Но Роза – она держалась уверенно, по-деловому, – показав комнату, сказала, что будет брать с него двадцать пять рублей.

– А постель? – Заблоцкий кивнул на голую, перетянутую проволочкой сетку узкой общежитской коечки. – С постелью брала бы сорок, но у меня нет времени этим заниматься.

Заблоцкий присел на койку, предложил сигарету хозяйке, закурил сам. Еще раз оглядел пустые грязные стены.

– Комната хорошая, – сказал он, покачиваясь на сетке и снизу вверх глядя на Розу, которая стояла в дверях. – Цена меня тоже устраивает. Сюда, бы еще стол какой-нибудь и пару стульев.

– Один стул я вам дам, а стола у меня нет.

– Ладно, достану где-нибудь, – сказал Заблоцкий, хотя в данный момент совершенно не представлял, где раздобыть столько всего: матрац с подушкой, простыни, наволочки, одеяло и к тому же еще стол.

Роза спросила, когда он будет переезжать, он ответил, что завтра или послезавтра, и тогда она, вдруг смутившись, попросила деньги вперед – хорошо бы месяца за четыре.

Что оставалось делать? Мямлить про свои девяносто восемь рэ в месяц, жалобно просить отсрочки и с первого же дня вызывать у квартирной хозяйки снисходительную усмешку – что за мужик такой неимущий?

И Заблоцкий пообещал уплатить вперед. Теперь волей-неволей придется что-нибудь придумать.

А комнатка ему действительно понравилась: напротив окна, выходящего на закатное солнце, росло большое старое дерево, и дверь была массивной и плотно притворялась, до прочего же ему нет дела. А стены он обклеит обоями.

Где достать сто рублей? Где срочно достать сто рублей?

Продать или заложить в ломбард – нечего. Как там: «Омниа мэа мэкум порто» – «все мое ношу с собой». Классическое образование Заболоцкий опоздал получить, но некоторые латинские выражения помнил с детства: был у него, начитанного мальчика, период – классе в седьмом или восьмом, – когда он выписывал в тетрадь мудрые мысли и крылатые фразы…

Итак, сто рублей.

Четыре раза по двадцать пять или десять раз по десять. Заработать? Но как во внеурочное время, за какие-то два-три дня заработать столько денег? Нет, он такого способа не знал. Оставалось одно – одолжить.

Десять раз по десять или четыре раза по двадцать пять?

Предельная сумма, которую, по мнению Заблоцкого, прилично было одалживать у сотрудников, – десять рублей.

Но даже такие деньги занимались обычно перед получкой и в получку отдавались. Большие займы и на больший срок требовали уже каких-то особых отношений, прочных гарантий, платежеспособности. А он не платежеспособен, если и удастся занять такую сумму, отдавать придется частями, в несколько приемов – лишнее унижение, лишняя зависимость. Но неужели просьба одолжить сто рублей намного унизительнее, чем – десятку? Во всяком случае, уж не в десять раз. А может, даже наоборот: унижаешься, стреляя рубчик до зарплаты, а просить сто рублей – это солидно, округлость и вес этой суммы словно бы и на тебя переходят. Человек, дающий взаймы такие деньги, одаривает тебя своим особым доверием, а что как не доверие добавляет нам весу в собственных глазах?

Порассуждав таким образом, Заблоцкий решил одалживать всю сумму сразу. Чем он рискует? Оставалось наметить кредитора. Но здесь ломать голову не пришлось: Зоя Иванова, Коньков или Михалеев – вот круг его денежных знакомых. Завтра на работе он повидает всех троих, а там будет видно по обстановке и настроению, кого из них осчастливить своим выбором.

Назавтра Заблоцкий первым делом зашел к Алле Шуваловой и рассказал, как прошло знакомство с Розой.

– Слава богу, – обрадовалась Алла, – значит, ты ей показался.

– Почему бы и нет? – Заблоцкий приосанился. – Молодой, перспективный, неженатый.

– Ты уже не неженатый. Ты – разведенный. Бэ у. Но тут странно вот что: Розочкин вкус я немного знаю, она на мужчин ниже метр восемьдесят и не смотрит. Ты действительно ей чем-то показался.

– При первом удобном случае разобъясни этой Розе, что я для нее не мужчина, а квартирант. Но меня сейчас другое заботит…

Он рассказал про деньги и умолк, ждал, может быть, Алла что-нибудь посоветует.

– Не проси ты у начальства. У Михалеева еще можно, если он там глава семьи…

Заблоцкий вспомнил энергичную Веру Петровну и сильно засомневался в кредитоспособности Михалеева.

– Знаешь что, – продолжала Алла, – у меня отложена энная сумма на отпуск… К июню отдашь?

– Алка, ты – человек! – возликовал Заблоцкий. – Дай я тебя поцелую.

– Но-но, без телячьих нежностей – Алла отстранилась. – Завтра принесу.

Это была немыслимая, редкостная удача. Заблоцкий знал, что везение, как и беда, одно не ходит и надо срочно ловить кратковременную благосклонность капризной фортуны. Он тут же разыскал коменданта, без особого труда уговорил его выдать спальные принадлежности, комплект постельного белья, а также списанный однотумбовый письменный стол, стул и тумбочку, даже насчет машины тут же договорился и после работы поехал на институтском «рафике» со всем этим имуществом на новую квартиру.

Розы не было дома, дверь открыла пожилая женщина – Заблоцкий догадался, что это квартирантка номер один. Она испытующе оглядела его, лицо у нее было полное, совиное. Когда Заблоцкий расставил свою мебель и вышел на кухню, чтобы помыть руки, они познакомились. Женщину звали Диана Ивановна. Она тут же рассказала, что живет здесь третий год, прописана, что по всем законам эта комната принадлежит ей и она могла бы платить за нее в депозит, но не хочет обижать сироту. После этого вступления она повела Заблоцкого в гости, и он увидел комнатку еще крошечнее, чем его, в которую тем не менее жилица ухитрилась втиснуть полуторную кровать, шифоньер, круглый обеденный стол и большой телевизор. Для телевизора пола не хватило, и он стоял на столе, загораживая часть окна.

Тут же Заблоцкий узнал, что Роза работает в детсадике няней и учится на вечернем отделении пединститута, девочка она неплохая, но легкомысленная, водится с дурной компанией, раньше тут чуть ли не каждый вечер были попойки, но она, Диана Ивановна, положила этому конец, и если Роза до сих пор не бросила учебу, то исключительно благодаря ей. А сама она инженер-экономист, у нее сын-восьмиклассник, учится в интернате, и скоро она получит квартиру, двухкомнатную, поскольку они с сыном разного пола.