Анатолий Постолов - Речитатив

Молчание грозило затянуться, но Юлиан спохватился первым:

– Профессор Гельман! – громко сказал он. – Мишка, перестань тромбовать свои сосуды холестериновыми бляшками, а лучше расскажи нам о новых открытиях в науке генетике.

– Зачем вам этих неприятностей? – засмеялся Гельман. – Наслаждайтесь французской кухней, болтайте, травите анекдоты, говорите друг другу комплименты. Открытия в генетике, конечно, тема интересная, но не очень застольная, аппетита она вряд ли прибавит, а в некоторых случаях даже может вызвать реакцию отторжения…

– Ну испытай нас, – предложил Устинов.

– Хорошо, – согласился Гельман, с сожалением поглядывая на пустое блюдце из-под масла. – Вот недавно ученые обнаружили, что геном человека и геном инфузории примерно равноценны. То есть по числу генов они даже сравнялись.

– Инфузории? – с недоверием произнес Юлиан.

– Да самой обыкновенной инфузории, называемой по латыни Tetrahymena thermophila.

– То есть инфузории-туфельки с ресничками?

– Ну… примерно из этого ряда, – улыбнулся Гельман.

Виола прихлопнула в ладоши и, глядя на Юлиана смеющимися глазами, сказала:

– Представляешь, Миша, Юлиан, говоря об одной моей знакомой, уверял меня, что она глупа, потому что глазки у нее, как инфузории.

– О ком это ты так непочтительно? – спросила Верочка с плохо скрываемым любопытством, не забыв при этом сверкнуть брильянтом прямо Юлиану в левый глаз.

– Вы ее не знаете…

– Слушайте, друзья мои, – Устинов привстал и поднял бокал, – я не хочу думать про какую-то инфузорию, находясь во французском ресторане. Я хочу говорить о красоте, о любви, о гусиной печенке – короче, только о приятном. У меня тост.

Он бросил прочувствованный взгляд в сторону Виолы и, откашлявшись, сказал:

– Был один такой греческий божок по имени Мом, который возомнил себя олимпийцем и стал искать недостатки в богине красоты Афродите, но, не найдя ни одного изъяна, от злости лопнул. Так выпьем за красоту, которую ничем нельзя испортить, за красоту без изъянов, за вас, женщины! И за то, чтобы все ваши критики лопнули от злости.

Виола и Верочка театрально взвизгнули и всплеснули ладошками. Устинов вскочил со своего места и с криком «Хочу поцелуй от каждой Афродиты в отдельности!» бросился к ним, чокаясь и обмениваясь поцелуями. Юлиан и Миша перекинулись понимающим взглядом, и Юлиан, хитро сощурившись, спросил:

– Сашка, скажи честно, ты этот тост сам придумал или на «Куличках» нашел?

– Клянусь – сам, – заверил Устинов, не догадываясь о том, какие его ждут последствия.

Юлиан постучал вилкой по бокалу и громко объявил:

– Господа, как только что выяснилось, Саша Устинов, пользуясь отсутствием своей жены, решил примазаться к нашим женщинам и для этого ночью, тайком от супруги, сочинял тост о красоте. Он надеялся, что этот номер у него пройдет. Но, как подчеркнул маршал Устинов на военном параде в честь фельд-маршала Алцхеймера: «справедливость требует справедливости», и поэтому, как только появится Дарья, мы обяжем Устинова признаться в попытке умыкания наших женщин…

– Вот они, соратники по борьбе! – под хохот женщин трагично произнес Устинов.

– Ты, старик, забыл главное правило соблазна, – подмигивая ему, сказал Гельман. – Хочешь меду – делай так, чтобы пчелы тебя не заметили.

– Даже если в голове твоей опилки, да-да-да, – пропел Юлиан.

– Ну, мальчики, вы вошли в раж, сейчас заговорите стихами, – кокетливо произнесла Верочка и, повернувшись к мужу, легонько сдавила ему локоть: – Мишенька, давай поменяемся местами, пока не принесли горячее, я с Виолеттой хочу поболтать.

Она придвинулась поближе к Виоле и, наклонившись, тихо сказала:

– Пока наши петушки кукарекают о своем, давай и мы им косточки помоем. Как у тебя дела с Юлианом? Его тост был просто объявлением о помолвке – я ахнула. Но он, похоже, только подразнить тебя хотел. У вас что-то происходит? Я имею в виду движение в серьезном направлении.

– Пока ничего не происходит.

– Виола, тебе ведь тридцать шесть. Ты не девочка, надави на него, тем более что козыри-то у тебя на руках, а не у него. Он стареет, вот уже наполовину лысый…

– Девочки, о чем вы там шепчетесь? – спросил Устинов.

– Не отвлекайся, Сашенька и, кстати, вытри помаду на левой щечке, а то ведь Дашуня придет – она тебе устроит вырванные годы.

– Так помада ваша – не чужая.

– За чужую по шее дают, а если от своих – то могут и голову оторвать.

– Голову – это еще ничего, – задумчиво произнес Гельман.

– Ты слышишь меня, девочка? Нажми на него или попробуй блефовать, вон Устинов – хороший кандидат, смотрит на тебя и облизывается.

– Понимаешь, Веруша, я не могу его торопить. Мужчины в этих ситуациях ведут себя по-разному: с одним это пройдет, другой может просто увильнуть, испугаться. Юлиан, пожалуй, из второй категории. Я не знаю, что мне делать…

– Послушайся моего совета…

– Вспомнил хороший анекдот! – громко сказал Устинов.

– Подожди с анекдотом, – перебил его Юлиан. – Я должен узнать у Гельмана, каким образом он вдруг разбогател. Кольцо ведь недешевое, у меня брат в Нью-Йорке держит ювелирный магазин, я в этом деле немножко кумекаю. Сколько ты выложил, Мойша, тысяч десять-двенадцать?

– Он тебе не скажет, – откликнулась Верочка, прервав свое шушуканье с Виолой. – Но цену ты сильно занизил. А разбогател Мишенька потому, что получил патент на свое новое замечательное изобретение и солидное предложение от одной очень крупной фирмы на внедрение этого изобретения. Расскажи ребятам подробности, Мишутка, не скромничай.

– Вера, перестань, – опуская глаза, сказал Гельман. – Во-первых, никакого патента нет, и потом, здесь главный человек

Виола – у нее день рождения, а ты все меня на поклоны выталкиваешь.

– Ну что я вам говорила. Человек без амбиций. Если бы не я, он бы, наверное, сосиски продавал где-нибудь на Бродвее. А теперь слушайте: Мишенька нашел способ улучшить хлебные дрожжи, и, возможно, это приведет к революции в изготовлении хлеба. Изобретение так заинтересовало одну очень крупную продуктовую компанию, что они предложил Мишеньке сотрудничество, а чтобы подстраховаться от перехватчиков из конкурирующих фирм, они ему вручили личный грант на некую значительную сумму. Я правильно все передаю, Мишута? Что ты молчишь?

– Мишка, это правда? – вкрадчиво спросил Юлиан. – А вдруг тебя захотят использовать в качестве мозгового треста, и ты закончишь, как голова профессора Доуэля?

– Ребята, я очень не хотел говорить о вещах, которые пока находятся в стадии разработки, и уйдут годы на всякие эксперименты, прежде чем будут первые результаты. Короче, вот вам суть идеи: дрожжевые одноклеточные микроорганизмы имеют в себе определенный ген, вызывающий у человека рак, поэтому этим дрожжам ищут заменители уже много лет, но у заменителей есть свои недостатки, которые мешают в массовом производстве. Суть моих изысканий в том, что мне удалось этот ген как бы переориентировать, то есть заставить его не способствовать появлению раковых клеток, а наоборот – участвовать в их разрушении.