Николай Дежнев - Принцип неопределенности

«Но с Нергалем, — одергивал себя Серпухин, когда слишком уж заносился, — с этим маленьким человечком с холодными немигающими глазами, ухо надо держать востро!» Было в нем нечто такое, от чего Мокей робел и за это себя ненавидел. Фонд спасения России контролировал все финансовые потоки, а с этим нельзя было не считаться. Побаивался Серпухин и беспардонных журналистов. Несмотря на проплату пиаровской службой благоприятных для движения репортажей, находились среди них и такие, кто не прочь был задать каверзный вопросик, а то и с пером наперевес покопаться в прошлом великого учителя, как и в его представлениях об основах мироздания. Встречались и отъявленные мерзавцы, не скрывавшие своих сомнений в попадании в будущего гуру молнии и в его долгих странствиях по Тибету.

Однако были в жизни Серпухина и приятные моменты. С некоторых пор ему стали нравиться заполнившие теле- и радиоэфир шлягеры-однодневки. Тут следовало отдать должное Нергалю, на рекламу он денег не жалел. Достаточно было включить радиоприемник или телевизор, как воздух тут же оглашался звуками очередного шедевра из альбомов радужного счастья. Они побеждали на конкурсах и служили саундтреками для фильмов, их с удовольствием исполняли ведущие певцы, причем удовольствие от баснословных гонораров было написано на их примелькавшихся физиономиях. Особенно старалась недавно созданная группа «Моковеи», запомнившаяся романсом:

Но если уж быть до конца честным, значительно больший отклик в сердцах простых людей нашла пущенная в народ залихватская частушка:

Звучало в ней, особенно в последней ее строке, что-то исконно русское и глубоко народное, что прямо с сапогами лезло в душу, и выбить его оттуда уже не представлялось возможным. Даже сам Серпухин, предварительно хорошо набравшись, не брезговал исполнить ее в кругу ближайших сподвижников и новых, липнувших к нему со всех сторон друзей. Учитывая популярность в народе песенного творчества, было решено создать кружки вокала не только при областных, но и при районных, а кое-где даже и при поселковых Центрах радужного счастья. Поскольку тут же встала проблема профессиональных кадров, на первых парах руководство этими кружками поручили переводчицам с подсознательного, они же толковательницы снов, на которых в ближайшем будущем планировалось возложить и выполнение более интимных пожеланий последователей великого провидца.

В зале между тем почувствовалось легкое движение. Как если бы, выходя из состояния транса, Мокей встряхнул головой и обвел аудиторию сияющим взглядом. На губах его играла широкая, радостная улыбка. Поднаторев в произнесении речей, он мог себе позволить не придерживаться выверенного текста, а импровизировать и даже отвечать экспромтом на вопросы присутствующих, впрочем, предварительно тщательно отобранные. Этим направлением занимался нанятый Шепетухой психолог, в обязанности которого входила и подготовка выступлений тех из радужных последователей, кого Мокей облагодетельствовал и исцелил.

Серпухин вскинул руку. На заключительной стадии выступления предстояло коротенько повторить стандартный набор заклинаний и еще разок впарить присутствующим мысль о братской любви всех членов движения и необходимости активно в нем участвовать. Другими словами: покупать специальную литературу и регулярно посещать платные лекции и семинары. Это было делом техники.

— Мои радужные друзья! — Голос Мокея немного охрип, он добавил в него человеческого тепла. — Вам скажут: мир сложен и недоступен для понимания… — Выдержав небольшую паузу, выстрелил в зал одним словом: — Никак!

Это короткое, выбивающееся из привычной грамматики восклицание он лично позаимствовал из посланий апостола Павла и очень этим гордился. Любил вставлять его в выступления и тем в нужный момент всколыхнуть впадавшую в тихий транс публику.

Продолжал уже ровным, играющим доверительными интонациями голосом:

— Ученые запутались сами и захламили своими формулами наше представление о мире, а он прост, открыт человеку и интуитивно понятен. Те из вас, кто достиг высокого уровня благости, знают, что достаточно задать подсознанию вопрос, и вы тут же получите на него ответ. Подсознание, родные мои, — Мокей сложил вместе пальцы рук, изобразив нечто похожее на сферу, — это информационный резонатор, привлекающий из глубин Вселенной нужные вам положительные энергии. Когда сердце наполнено миром и гармонией, перед человеком открывается прямой канал связи с силами добра и он приобретает возможность не только поправить собственное здоровье, но и повлиять на решение других, волнующих его проблем. Любите Вселенную, милые мои, и она многажды ответит вам взаимностью!..

Речь Серпухина лилась легко, без усилий и участия мысли. Отработанные на репетициях фразы получались округлыми, беспрепятственно, не тревожа сознание, закатывались в умы внимавших ему людей. Мокей говорил вдохновенно, но при этом прекрасно видел, что происходит в притихшем зале. Заметив движение в ложе, искренне возмутился, но тут же вспомнил слова Шепетухи, предупреждавшего его, что выступление хотел посетить кто-то из политиков. Семен очень просил произвести на них благоприятное впечатление… Серпухин едва заметно усмехнулся: «Желание генерального секретаря закон! Учитесь, господа, как надо управлять массами! Смотрите, как легко и просто из разношерстной толпы можно лепить послушный электорат…»

— Но науку, друзья мои, — Мокей понизил голос до повествовательного, — несмотря на многочисленные заблуждения, мы должны уважать. Полученные ею результаты дают нам возможность утверждать, что во взаимодействие с силами Вселенной вступает не только индивидуальное, но и коллективное бессознательное, о котором, как вы прекрасно знаете, писал профессор Юнг. Другими словами, объединяя скромные личные усилия, мы можем умножить положительный эффект от взаимодействия с силами космоса и привлечь такие энергии, которые способны преобразовать не только нас самих, но и нашу страну. Поэтому, заботясь о благе отечества, я просил бы вас, мои радужные единомышленники, сконцентрироваться и представить Россию демократической и процветающей. Давайте все вместе поможем любимой стране!

Словно взывая к Всевышнему, Мокей воздел к потолку руки и закрыл глаза. «А что, неплохо придумано, — похвалил он себя, наблюдая из-под ресниц за замершим с поднятыми руками залом, — Шепетухе должно понравиться… Впрочем, при чем здесь Шепетуха? Гнать надо проходимца в три шеи и самому вставать у руля!»