Александр Шелудяков - ЮГАНА

Отплывали от берега Березовой Гривы четыре маленьких быстроходных суденышка. Три молодых вождя были веселыми и счастливыми, они не завидовали брату Орлану. У них все впереди, и недалек день, когда они придут со своими невестами к Кедру-Богу и Березе-Матери.

Даша стеснялась смотреть в глаза Карышу, Ургеку, Таяну. Девичье смущение радовало Югану.

«Хорошо любили друг друга Орлан и Даша…» – думала эвенкийка.

Югана достала из замшевого мешочка кисет с трубкой, набила трубку табаком и, склонившись от встречного ветра, прикурила от спички.

Весело ревели подвесные моторы, Стелились волны от речных лодок по берегам Вас-Югана. А чайки, табунясь у берегов, выхватывали чебаков, ельчиков, выброшенных на берег прибойной волной от быстроходных лодок.

Большинство жителей малолюдного Кайтёса уехали на свои пасеки, заимки. Выдался богатый медосбор. Поговаривают многоопытные пасечники, что поболее ста килограммов от каждой пчелосемьи будет сдано меду в общинный медовый закром.

В такое время горячей медосборной поры сельская больница пустует, но врачи и медсестры всегда находятся на своем бессменном посту и дежурит «Скорая помощь». Стоят под седлами в пригоне три лошади, и всегда наготове легкая кошева, выездная «колесница».

Главврач Русина Перуновна сегодня утром вернулась с пасеки. Привезла она свежее пчелиное маточное молочко и пчелиный яд. В этот же день заказала Русина, чтобы изготовили в больничной аптеке мазь из пчелиного яда для Агаши.

Агаша, когда была на побывке в Медвежьем Мысе, рассказывала своим старушкам-похворушкам о том, что на нее невообразимо благотворно подействовали ванны из молочной сыворотки. И те расхваливали внешность «помолодевшей» Агаши:

– О, да ты, Агаша, очень молодо стала выглядеть!

И Агаша, восторженно улыбаясь, поднимала подол юбки, показывала коленки, которые раньше бывали часто болезненно-водянистыми, оплывшими. И объясняла подружкам, что кожа у нее на теле, от головы до пяток, посвежела, стала здорового, розоватого цвета.

– С живота и грудей морщины как ветром сдуло!

Неделю назад прописала Русина Перуновна для Агаши солнечные ванны, свежий бодрящий воздух, напоенный кедровым ароматом, запахом берез, трав, и речную воду.

Ходит Агаша загорать и купаться, что тебе на морской курортный пляж.

А разве красивая, модная одежда у Агаши – не лекарство омолаживающее? Идет Агаша по сельской улице, и кажется ей, что все мужчины на нее смотрят из окон домов. И сама собой Агаша не налюбуется: костюмчик на ней дорогой, на подметках ее туфелек иностранные слова. Купальник у Агаши модный из модных: ярко-синий, с ало-желтой окаймовкой. Этикетку, что была на купальнике, показала Агаша доктору, который спасал ее от «изюмной болезни». Тот прочитал и сказал «Купальник, Агаша, изготовлен во Франции для очень богатых женщин!»

Несколько дней назад Русина Перуновна назначила новый курс «омоложения» для Агаши: перед сном втирать в распаренную кожу лица кедровое масло. Этим чудо-маслом. Агаша «смолит» и нижнюю часть тела, начиная от пупка до пальцев ног. В лице и ногах главная женская красота – так считает Агаша.

И питание теперь у Агаши «омолаживающее». Она нажимает, согласно своим соображениям, на пчелиное маточное молочко, цветочную пыльцу, а не как раньше, бывало, в Медвежьем Мысе, на картошку: утром поднимется, кастрюльку толченой картошки, заправленной растительным маслом, благословит – и ложку оближет, да потом еще пол-литровую кружку чаю, забеленного молоком, выпьет – и на базар. Но теперь Агаша знает, что картошка для женского желудка вредна, она расширяет желудок, живот растет и обвисает мешком.

Много ли прошло времени, как началось Агашино «омоложение», а она уж про старость забыла и парусному цыгану о своей любви все уши прожужжала. И ходит теперь Агаша всегда с улыбкой на лице, не сутулится, как раньше бывало. Да и седины в волосах у Агаши вовсе нет. Избавилась Агаша от седых волос с помощью особого меда, который седые волосы усиленно питает, и они приобретают прежнюю, молодую природную окраску.

В маленьком селении не утаить секретов: каждая душа на виду, как черная ворона на снежной дороге. Вот так и получилось в этот самый день, когда встретилась у колодца Агаша со своей соседушкой Муной.

– Плохая новость пришла в Кайтёс. Андрей Шаманов попросил дать «размолвку». Отказался жениться на Богдане. Девушка очень переживает, плачет, Ах, какое несчастье в доме Перуна…

В полдень Агаша пошла на берег реки, прихватила с собой Мариану.

Не прошло и часу, как послышался радостный крик:

– Ага-ша! Приехал с пасеки Федор Романович! – махая рукой, Муна показывала, что надо идти домой.

Сердце Агаши приятно защемило: «Приехал мой желанный!»

Рано поднялся парусный цыган. Только солнце вышло на ребро из-за горизонта, он уже был в седле. Бежала лошадка рысцой, оглянулся старик, помахал Агаше рукой.

И начался грустный день у Агаши. Не дается золотой клад в руки Федора Романовича. Обидно.

Проводив за поселок Федора Романовича, вернулась Агаша домой. Села на скамейку у окна и готова была разреветься. Ладно, что появилась вовремя Мариана, а то не миновать слез.

– Мамуся, я заходила в детсад, – сказала девушка, – разучивала с малышами новую песенку.

– Смотри тут, Мэя, за ними чутко. Как бы они тебя не обдурили. Какое они тебе положили жалованье за то, что музыке и пению обучаешь ихних карапузов?

– Насчет этого я не спрашивала…

– Я вот тоже у них ни о чем не спрашивала, а зряшная вся эта наша бабья скромность, сколько уж ночей дежурю в ихнем детсаде… – недовольно проговорила Агаша и от какой-то затаенной обиды зло высморкалась в подол своего нового платья.

Утром пошла Агаша в больницу на «консультацию» к Русине Перуновне. Войдя в кабинет, села на стул и начала рассказывать:

– Русинушка-княгинюшка, в Медвежьем Мысе, по соседству со мной, жила Феклуша Сироткина. Ушла она на пенсию. Жила-поживала одиноко. Пустила на квартиру молодого буровика из нефтеразведки. А тут как-то захожу к Феклушке, глазам не верю. У Феклушки – живот арбузом выпирает. Спросила я у нее, что это случилось? Рассказала: «Я, Агаша, к доктору ходила. Говорю ему, мол, у меня силетер в животе завелся. Тошнит, будто ком какой временами к груди подпирает. Осмотрел меня доктор, сказал: никакого силетера нет. Рожать, девка, будешь. Беременная ты».

– Так-так, – улыбнувшись понимающе, сказала Русина Перуновна.

– И что ты думаешь, Русина, – продолжала рассказывать Агаша, – родила Феклушка сына на шестьдесят втором году. Вот тебе и «силетер» . И у меня, видать, то же самое, Русинушка…