Джонатан Рабан - Как птички-свиристели

«Замечаете ли вы, — писал Том, — что люди начинают испытывать тоску по деньгам? Как и многие американцы среднего класса, я люблю смотреть „Антикварные гастроли“ по каналу Пи-би-эс, эта передача — последнее прибежище настоящих денег в старомодном их понимании. Сегодня мы живем в мире, где деньги почти всегда обозначаются десятичными дробями, после которых маленькими буковками пишется „млн.“ или „млрд.“. Теперь, чтобы телеигра вызывала у зрительской аудитории интерес, победитель должен забрать ни много ни мало — миллион. Только в „Антикварных гастролях“ деньги, заработанные вами или мною в день, в неделю, в месяц или в год, имеют хотя бы какую-то реальную значимость».

Вчера вечером показывали: один старичок принес в студию глиняную пивную кружку с росписью, выпущенную приблизительно в 1890 году для рекламы пивоваренного завода в Милуоки. Еще его бабушка хранила в кружке бусы. Когда оценщик назвал стоимость кружки, старичок не выдержал. По щекам престарелого участника программы потекли слезы, и он залепетал дрожащим, плаксивым голосом: «Ох ты… Ох ты, Господи… Две тысячи долларов?» Том прямо чувствовал: миллионы зрителей по всей стране сопереживают живейшим образом.

Вот в этом и заключается настоящий секрет «Антикварных гастролей» — передача вновь придает значимость суммам, в принципе не кажущимся людям (и Тому тоже, конечно) маленькими, однако в общественном представлении катастрофически обесценившимся. Один только перерасход компании «НайдиДом» достигает, по словам Бет, 2,7 млн. в месяц, а активы составляют 4,1 млрд. Тогда неудивительно, что сам рейтинг «Гастролей» среди зрителей выражается такими цифрами, которые…

Где-то под ногами у Тома зазвонил телефон.

— Томас! Это я — Шива. Сию секунду вылетели из Лос-Анджелеса. Сейчас нахожусь на пути в округ Колумбия.

— Забавно, некоторые вот…

— Томас. Я читал Рейша. Кажется, становлюсь его поклонником. Он не лишен иронии и чувствительности.

— Кто, простите?

— Рейш, — ответил Рэй с обидой в голосе, — Дэйв Рейш. «Хрустальный дворец».

— А, понял. Да, правда? Мне вещица показалась довольно комичной, но…

— Томас, ты говоришь как пресытившийся бонвиван. Пресыщение дурно. Сегодня мы обретаемся в мире, где есть лишь пресыщение и, увы, чересчур мало страстного воодушевления.

— «…и в нерешительности лучшие из нас томятся. Худшие страстям губительным дают собою править» [68] Перевод К.С. Фарая. , — ответил Том, подыгрывая Шиве.

— Откуда это?

— Уильям Батлер Йейтс [69] У.Б. Йейтс (1865–1939) — ирландский поэт, драматург, критик. . «Второе пришествие».

— Я не согласен с тобой. В своем деле я уделяю время лишь людям, способным проявлять истинную страсть к чему-либо. Я выбрал в качестве единомышленника тебя, потому что верил — в тебе есть страсть. К литературе.

— Я думаю, вы не станете обвинять Йейтса…

— Сейчас не до Йейтса. У меня дела, дела, дела. К сути: Рейш примет наши условия?

— Ну, я уверен, он согласился бы, просто…

— Свяжись с ним. Ты знаешь, кто его агент, поверенный, или ты напишешь непосредственно издателю?

— У меня есть электронный адрес Дэвида.

— Да? — В голосе Рэя прозвучали удивление и восхищение. — Ради такого человека не грех раскошелиться, это точно. Думаешь, он согласится, если предложить ему сотенку? Целый стольник?

Противясь соблазну, Том ответил:

— Да, я считаю, Дэйв был бы не против.

— Ради писателя такого масштаба, Томас, следует быть готовым на любые жертвы.

— Я напишу ему сегодня. Шива, мы вчера были на ужине, и там разгорелся нешуточный спор о том, где же в действительности находится ваш дом на озере. Все участники разделились на две группировки — Левобережников и Правобережников, одни говорили, будто в Медине, а другие утверждали, что в Лески. Так где же на самом деле?

— Ох! — воскликнул Шива Рэй. — Воздушная яма. Ну и тряхнуло нас! — И связь оборвалась.

Том закончил кусочек о деньгах и написал Дэвиду Скотт-Райсу, предлагая некоторое их количество. Назвать точную сумму он затруднялся и все время изменял ее, но в конце концов остановился на 21 500 долларов — цифра понравилась приятной точностью, и кроме того, Том надеялся, она до некоторой степени убережет его от возможных требований повысить оплату. Ему хотелось, чтобы в будущем неизбежное увеличение скотт-райсова гонорара до 25 000 выглядело как шаг навстречу, который удалось выторговать у благотворителя с большим трудом. Еще Том считал: зря он тогда за ужином упомянул о предложении Дону Делилло, и в своем письме собирался намекнуть: мол, даже обещанная 21 500 буквально вытянута из влиятельных людей после их нешуточного сопротивления.

Дорогой Дэвид!

Пройдя тернистый путь и отделавшись всего несколькими царапинами, я с трепетом сообщаю тебе (в продолжение нашей беседы в ресторане), что узнал насчет…

Письмо заканчивалось так:

Мы можем организовать твое проживание в кампусе (есть довольно мило обставленная однокомнатная квартира) или, если захочешь, поселим тебя в университетской гостинице. Мне кажется, будет лучше в квартире, и об умеренной оплате нам удастся договориться. Что же до билета на самолет, я очень сомневаюсь, хватит ли на бизнес-класс, но я, разумеется, приложу все усилия.

На наших с тобой пьяных посиделках здесь, в Сиэтле, было здорово, и я очень надеюсь на встречу весной. Мой дом для тебя открыт, и мне ужасно хочется познакомить тебя с Бет и Финном.

Всего наилучшего,

Скотт-Райс среагировал молниеносно. Не прошло и десяти минут, как компьютер Тома просигналил, и в нижней части экрана возникла иконка в виде запечатанного конверта. В начале письма Дэвид отпустил пару шутливых замечаний, потом без обиняков заявил: «Учитывая мою репутацию в Америке…» Он занят, недавно приступил к работе над новой книгой. Требует 40 000 долларов, а также гарантированный полет бизнес-классом. Еще Скотт-Райс писал: «Ты, должно быть, не читал отзыв о „Х.Д.“ в „Таймс-Пикаюн“? Мое имя там упоминается в таком окружении, что лучшего и желать нельзя…» «И в каком же, интересно? — кисло подумал Том. — Гомер и Толстой или корпорация Ай-би-эм»?

Он посмотрел на часы. В Сиэтле 3 часа 25 минут дня, значит, в Лондоне без двадцати пяти полночь. Скотт-Райс, похоже, пребывает в тщеславном настроении после обильного возлияния и, если повезет, наутро протрезвеет и примется посыпать главу пеплом. Том решил выждать пару дней, а потом написать ответ поздно вечером: Скотт-Райс, таким образом, сможет пересмотреть свою «репутацию в Америке» за чашкой утреннего кофе.

— Вот как обстоят дела, приятель. По сути говоря, тебя-то и нет.

Мистер Дон задумчиво посасывал сигару, а пес Скотти виновато глядел на Чика слезящимися глазами.