Джеймс Олдридж. - Дипломат

– И упрямы же вы, Гарольд! – Асквит встал, но тут же пошатнулся и, чтобы не упасть, вцепился в спинку дивана.

– А чего бы вы хотели?! – воскликнул Эссекс. – Чтобы я сам обманул оказанное мне доверие и изменил своим собственным убеждениям ради того, чтобы спасти Мак-Грегора? Я не циник и не чудак, я верю в то, что делаю, в то, что должен делать. Я знаю, что сейчас я должен беспощадно и жестоко драться за свое отечество и за свое первородство; и не забывайте, что это и ваш долг! Если мы своими силами не можем остановить русских, то это должен сделать Совет безопасности. Для Англии, для всей Европы нет будущего, если мы допустим, чтобы русские овладели Европой при помощи своей доктрины и своей все возрастающей мощи. Сознательно или нет, Мак-Грегор своим выступлением против меня оказал им поддержку. Не из личной злобы и не из мести, но я должен во-время обуздать его сумасбродство, пока он не натворил еще чего-нибудь и не лишил нас единственной возможности остановить русских. То, что вы называете упрямством, я называю верностью долгу. Бросьте городить вздор! И что это на вас нашло – вы же всегда были циником. Мак-Грегор отлично знал, что делает, и ему нет оправдания! Меня не меньше вашего огорчает трагическая судьба, которая его ждет, но я обязан забыть все чувства симпатии и дружбы и превозмочь всякое желание спасти его. Если бы это касалось только меня, я мог бы его пожалеть, но тут речь идет не обо мне и Мак-Грегоре, а о гораздо большем.

– Одно ваше слово, – продолжал настаивать Асквит, – и Мак-Грегор будет оправдан.

– Ничто не может оправдать Мак-Грегора. Он в одном лагере, мы в другом. Я уже не могу закрывать на это глаза. И вы не можете. Поздно.

– Еще может случиться, что он окажется сильнее вас, – угрюмо и нерешительно проговорил Асквит, глядя в окно на Букингемский дворец.

– Сегодня он уже ничего не успеет сделать, и сбежать он тоже не может. Кстати, где он?

– У меня, – ответил Асквит не поворачиваясь.

Эссекс остолбенел. – Разве вы его не выставили?

– Он было ушел, – сказал Асквит, – но я вернул его.

– Так выгоните его сейчас же! – закричал Эссекс вне себя. – Выгоните вон! Отделайтесь от него! Когда репортеры в первый раз пронюхали, где он, в этом не было беды, потому что вы сумасшедший и от вас всего можно ожидать, но теперь… Только этого нехватало, чтобы окончательно сделать меня всеобщим посмешищем. Кто же станет верить мне, если узнают, что вы приютили у себя человека, который опровергает мои слова? А о вас что подумают? Работаете со мной и укрываете у себя того, кто нас предал. Да я сам вправе спросить вас – на чьей же вы стороне?

Асквит все еще стоял к нему спиной.

– Мак-Грегор славный малый, – сказал он. – Пусть остается у меня, никакой беды тут нет.

– Нет беды? Так нельзя, Джон. Это же просто на смех! Вы работаете со мной и в то же время так сочувствуете Мак-Грегору, что после его вчерашней выходки предоставляете ему свой кров? Пусть вам жаль его, все равно он должен покинуть ваш дом. Немедленно!

Асквит с минуту молчал. – Я с вами не согласен, – сказал он наконец.

– Вы с ума сошли! Поймите, что так нельзя, особенно сейчас. Живя у вас, Мак-Грегор тем самым приобретает авторитет, который может стать опасным. Вы это знаете. Тут нельзя считаться с личными чувствами. Создалась серьезнейшая политическая ситуация, и даже намек на то, что вы поддерживаете Мак-Грегора, может опозорить и вас и меня. Как я могу отстаивать свою позицию в Совете безопасности, если надо мной висит такая угроза! Позвоните ему сейчас же и скажите, чтобы он уехал от вас. Мне все равно, как вы это сделаете, только делайте поскорей!

Асквит повернулся лицом к Эссексу и крепко потер рукой рот, словно он предпочел бы, чтобы рта у него не было.

– Мне очень жаль, Гарольд, – сказал он еле слышно, – но я не могу этого сделать, так что лучше не просите.

– Я должен просить вас об этом.

– Знаю.

– Так в чем же дело? Неужели мне вы можете отказать, а Мак-Грегору – нет? В странном вы оказались положении, Джон, но вам придется выбирать между нами.

Асквит усмехнулся, как мог бы усмехнуться умирающий над собственной смертью. – Вы можете даже назвать мое положение нелепым.

– Конечно, это нелепо, но вы должны выбрать что-нибудь одно. На этот раз вы не можете позволить себе никаких чудачеств. Я этого не допущу – дело нешуточное. Мак-Грегор у вас в доме – это насмешка надо мной, и поэтому Мак-Грегор должен уехать. Отделайтесь от него, Джон. Я серьезно этого требую.

– Требуйте сколько хотите, – сказал Асквит, стараясь дружеским тоном смягчить смысл своих слов. – Я не могу этого сделать, Гарольд.

– Вы должны.

Асквит покачал головой и невидящими глазами посмотрел на Эссекса.

– Но это же глупо! – воскликнул тот. – Послушайте, Джон, придите в себя. Вы, должно быть, хватили лишнего вчера вечером. Подите сосните часок, а потом сделайте то, что от вас требуется. Сейчас не время для чудачеств.

– Не называйте меня чудаком и сумасбродом! – крикнул Асквит.

– А как же вас называть? Прикажете считать вас в здравом уме?

– В том-то и горе, что я в здравом уме.

Эссекс жестом остановил его. – Довольно, Джон, незачем нам препираться из-за этого. Неужели мы допустим, чтобы после стольких лет дружбы эта дурацкая история нас рассорила? Чушь какая! Этот Мак-Грегор не стоит малейшей размолвки между нами. Пусть он уйдет от вас, Джон. Пусть уйдет, и прекратим этот неприятный разговор. Вот уж не ожидал!

– Да, – медленно произнес Асквит. – Странно, правда? Только вчера вечером я говорил Мак-Грегору, что человек не осознает своего решения, пока не примет его. Я дурак, Гарольд, и мне теперь смешно, что я двадцать лет уклонялся от такого пятиминутного разговора. Я знаю, что вы обязаны оторвать меня от Мак-Грегора, но я не могу позволить вам этого. Мак-Грегор – последний клочок моего «я», моя последняя капля мужества и чести. Если я предам его, что от меня останется?

– Ступайте проспитесь, – сердито сказал Эссекс. – Я не стану торопить вас. Когда вы хорошенько подумаете, в какое положение вы себя ставите, то сами сообразите, что вам нужно делать. Я не тороплю вас, Джон, но…

– Только не отступайте, Гарольд, – сказал Асквит, покачав головой. – Ради бога, только не отступайте.

– Я не намерен отступать. Отступать я не могу, но я уверен, что вы просто чудите и очень скоро одумаетесь.

– Нет,- сказал Асквит, – нет! Я и думать об этом больше не стану.

Эссекс на миг растерялся. – Поймите, – сказал он почти с отчаянием, – это для вас не просто выбор между Мак-Грегором и мною. Вы решаете собственную участь. Я должен вам это сказать, потому что если вы не откажетесь от Мак-Грегора, вы все равно погубите вместе со мной и самого себя. Я не навязываю вам решения. Рано или поздно вам самому придется сделать выбор. Вы знаете, что вам нельзя будет работать здесь, оказывая в то же время поддержку Мак-Грегору. Отлично знаете. Если вы выйдете в эту дверь, не отказавшись от Мак-Грегора, то, при любых обстоятельствах, вам уже незачем будет сюда возвращаться.