Джеймс Олдридж. - Дипломат

Молотов встал. – Какое бы решение мы ни приняли, все равно дело перейдет к этим молодым людям. Так стоит ли нам терять время?

– Может быть, эти молодые люди лучше сумеют ответить на ваш вопрос, – сказал Эссекс. – Вот спросите их, считают ли они целесообразным, чтобы их начальники продолжали переговоры.

Эссекс сознательно бросил этот вызов, решив, что пришел момент сделать ставку на Мак-Грегора. Эссекс знал, что Мак-Грегор против прекращения переговоров. И если он в этом смысле выскажется в присутствии Молотова, это может оказать свое действие.

Но Молотов уклончиво улыбнулся и заговорил с молодым курдом.

Комната между тем наполнилась иностранными дипломатами помельче. Они вертелись у главного стола, подхватывали все тосты, смеялись всем шуткам и всячески старались доказать свою причастность к избранному кругу. Но они все же оставались за его пределами и потому чувствовали себя неловко и глупо. Однако необходимость делать вид, будто они и в самом деле значительные особы, вынуждала их терпеть это глупое положение. Эссексу вчуже было за них неловко, и он обрадовался, когда Молотов встал и отошел от стола, все еще с бокалом в руке. Молотов направился к выходу в сопровождении своей свиты, чокаясь по дороге с русскими и иностранными дипломатами. У самых дверей, где стояли Сушков и Мак-Грегор, он остановился.

– Мистер Мак-Грегор, – сказал Молотов. – Я надеюсь, вы познакомились с нашими азербайджанскими гостями.

Мак-Грегор не сразу оправился от удивления.

– Только с двумя, – сказал он виноватым тоном.

– Надо вам побеседовать с доктором Джехансузом. Ведь вы его знаете?

– Знаю. – Мак-Грегор посмотрел на старика, который дремал в углу.

– Для вас неожиданность – встретить его в Москве?

– Для меня всякая встреча в Москве неожиданность, – ответил Мак-Грегор. – То есть я хочу сказать, для меня неожиданность, что я сам в Москве. Тут сплошные неожиданности. – Это прозвучало не слишком вразумительно, и Сушков засмеялся.

– Жаль, что вы так скоро уезжаете, – сказал Молотов.

– Мы думали еще немного задержаться, – ответил Мак-Грегор и вдруг, к собственному изумлению, прибавил: – Лорд Эссекс надеялся, что нам всем удастся встретиться еще раз. – Ему не хотелось делать этот шаг, но он помнил о своих обязанностях.

– Вам кажется, это принесло бы пользу? – Молотов снял пенсне, потер переносицу и снова надел пенсне.

– Мне кажется, лорд Эссекс очень желает этой встречи, – сказал Мак-Грегор с отнюдь не дипломатическим прямодушием.

– И вы думаете, что нам стоит встретиться? – повторил Молотов свой вопрос.

– Пожалуй, это единственный шанс на успех, – сказал Мак-Грегор.

– Что ж, попробуем это устроить, – сказал Молотов и поднял свой бокал, чтобы чокнуться с Мак-Грегором. Но у Мак-Грегора в бокале не оказалось вина, и он бросился к столу наливать.

– Как же это вы допускаете, чтобы у англичанина в России был пустой бокал? – сказал Молотов Сушкову. – Налейте ему и выпейте с ним. – Он не стал дожидаться и вышел из комнаты.

Эссекс выждал несколько минут, затем подошел к Кэтрин и вместе с ней направился к выходу. Он посмотрел на Мак-Грегора, пытаясь поймать его взгляд, но Мак-Грегор был уже на другом конце комнаты и беседовал с азербайджанцем, не обращая на Эссекса ни малейшего внимания.

– Он себя довольно странно ведет сегодня, – сказала Эссексу Кэтрин. Она не на шутку злилась на Мак-Грегора за то, что он не старался быть все время с нею. Себя она совершенно в этом не винила, виноват был только сам Мак-Грегор. У нее было такое чувство, будто он обманул какие-то надежды, которые она на него возлагала.

– Да, очень странно, – сказал Эссекс. – Где он пропадал весь вечер? Он мне был нужен.

Кэтрин взяла Эссекса под руку.

– Не следовало с утра поить его шампанским, – сказала она. – И вообще никогда не давайте ему шампанского. Это не для него, он только становится невежливым, когда выпьет.

Теперь уже виноват был не только Мак-Грегор, но и Эссекс.

– Ну, с меня, пожалуй, хватит, – сказал Эссекс. – Хотите, поедем домой?

– Хочу, – сказала она. – Эти крепкие кавказские вина нагоняют на меня тоску и сон.

Они не спеша вышли на лестницу; Эссекс умел исчезать незаметно, когда это требовалось.

– А Мак-Грегор? – спросила Кэтрин. Ей не хотелось уезжать без Мак-Грегора. Она жаждала излить на него свою досаду и даже оскорбить его, если удастся.

Эссекс тоже хотел поговорить с Мак-Грегором, но тот упорно избегал их.

– Мак-Грегор отлично обходится без нас, – язвительно заметил он. – Ну что ж, пускай. Дорогу домой он найдет.

Кэтрин не настаивала. – Он почему-то заупрямился, – сказала она. – Вообще иногда я удивляюсь вашему долготерпению.

Они спустились вниз и подождали, пока разыщут их шубы. У Эссекса не нашлось мелочи, чтобы дать на чай старику-гардеробщику, но здесь это его не смутило. С подъезда выкликнули их машину; они вышли на улицу, и шум разговоров, смеха, музыки и пения слился позади в глухой нестройный гул.

– Ну, что Молотов? – спросила Кэтрин, когда машина покатила к посольству.

Эссекс отлично понял значение этого вопроса.

– Ничего, все в порядке, – уклончиво ответил он. Ему сейчас не хотелось думать о делах. Он так и не знал, согласился Молотов на встречу или не согласился. Может быть, Мак-Грегор что-нибудь сообщит; значит, оставалось только ждать Мак-Грегора, хотя ожидание было Эссексу так же ненавистно, как мысль о старости. Он постарался выкинуть все это из головы и повернулся к Кэтрин.

– Вы изумительно красивая женщина, Кэти, – сказал он и прижал к себе ее руку. – Слава богу, что вы англичанка. – Кэтрин не отстранилась.

Когда они подъехали к посольству, Эссекс сказал: – У меня наверху есть еще бутылка шампанского. Хотите зайти, выпить со мной бокал?

– А что-нибудь поесть у вас найдется? – спросила Кэтрин.

– Экономка всегда оставляет мне печенье и сыр.

– Ну, если сыр, так я зайду, – сказала Кэтрин.

Шел сильный снег. Чугунная ограда, улица, река – на всем лежал толстый мягкий снежный покров. Холодный воздух бодрил, но они поспешили в комнату Эссекса, где топился камин. На маленьком столике стояло печенье, сыр и термос с горячим какао.

– Можно сразу и приниматься? – спросила Кэтрин. Звук собственного голоса показался ей каким-то нетвердым.

– Ну, конечно. – Эссекс помог ей снять шубку. – Но неужели вы там не наелись?

– Никогда не ем на приемах, – ответила она. – Мне не нравится такая еда.

Они ели и пили молча; шампанское, тепло камина создавали настроение уютного покоя. Это настроение не хотелось нарушать, и все же Эссекс должен был его нарушить, потому что ему хотелось от Кэтрин большего. Он чувствовал, что это будет нелегко. Кэтрин сидела рядом с ним, не противилась его близости, манила своей душистой теплотой, но никак его не поощряла. А Эссексу нужно было, чтобы его поощрили, он этого ждал, но он ждал слишком долго, и Кэтрин вдруг встала.