Марианна Грубер - Промежуточная станция

— У сарая с инструментом.

Они налегли на весла, чтобы не тарахтел мотор. Было очень душно, все обливались потом, Роуви тихонько ругался. И как только лодка коснулась берега, Индеец сказал:

— Она здесь.

— Слава Богу, — вздохнул Джон.

Мария вышла из сарая. В руке у нее было несколько цветочных гирлянд, она протянула их мужчинам.

— Город празднует, — сказала она. — А несколько дней назад горел.

Стоять во весь рост на фоне вспышек было опасно. Джон молча обнял Марию, и она коротко рассказала ему о пожаре и о том, как нашла приют у одной женщины.

Роуви смущенно постукивал ногой по доскам лодки. Надо было спешить назад. Они могли бы запросто успеть доплыть, прежде чем вспыхнет очередной фейерверк. В этот момент они увидели целую флотилию полицейских катеров, показавшихся на фарватере. Катера были украшены цветами и чинной вереницей двигались вверх по течению, к мосту. Ничего не оставалось, как только ждать глубокой ночи, но служебные собаки могли испортить все дело, прятаться в гавани было опасно.

— Что теперь? — спросил Роуви. — В город?

Мария кивнула. В этой ситуации лучше всего было скрываться не в укромном месте, а на многолюдной улице.

Они осторожно пересекли пирс и направились к центру. По всей улице Нации на домах красовались флаги и гирлянды цветов. На каждом углу, на каждом свободном пятачке играли оркестры. Звучали марши и старые солдатские песни. И сразу было видно, кто служил, а кто нет: бывшие солдаты подпевали. Мимо прошел строевым шагом отряд гражданского ополчения, чуть позже — отряд ветеранов. В руках у них было оружие, готовое к бою. То тут, то там слышались иногда слова лозунгов, тех самых, которые можно было прочитать на плакатах.

Роуви извинился и исчез. Через некоторое время он появился с париком, накладной бородой и двумя головными уборами из бумаги.

— Наряжайтесь, — сказал он.

Мария взяла парик, Джон — матросскую бескозырку, вполне пригодную, чтобы спрятать под ней его рыжую шевелюру, Индейцу досталась солдатская пилотка.

— Ну, как себя чувствует ветеран? — улыбнулся Роуви.

— Меня зовут Амун, — ответил Индеец. — На тот случай, если придется окликнуть.

Ему вдруг показалось, что за ними наблюдают. На углу стоял какой-то мужчина, не сводивший глаз с Марии. «Парик, — подумал Амун. — Зеленые волосы привлекают внимание». Он взял Марию под руку и потянул в сторону.

На другом углу он снова увидел того же мужчину. Индеец сказал об этом Джону. Джон оглянулся, но никого не увидел. Все вместе они продолжили путь, но вскоре компания разделилась. Роуви пошел с Марией к собору, Джон и Амун отстали от них. Они искали человека, который следил за ними.

На подиуме у собора стоял конферансье и пытался развеселить публику. Он приглашал принять участие в представлении каждого, у кого есть желание и соответствующий костюм. На большинство призывов публика откликалась ржанием. Зрители были в подпитии, артисты тоже, и никто особо не интересовался тем, что происходит на сцене. Туда лишь иногда поглядывали и хохотали. Некоторые вообще не смотрели, но заливались смехом. На площади было очень душно, гораздо хуже, чем в гавани. И народу — не продохнуть.

Роуви оттеснили от Марии. Она видела, как он пытался вернуться к ней, двигаясь против людского потока, и как его относило все дальше и дальше. Сначала мелькала его голова, потом руки, и вот он вовсе исчез из виду.

Здесь, у эстрады, давка была совсем невыносимой. Из-за напирающих со всех сторон людей Мария чувствовала себя совершенно беспомощной. Весь день она ничего не ела, только выпила немного воды. Она силилась пробиться вдоль балаганов на край площади и, коснувшись наконец стены дома, просто села на тротуар. Она понимала, что надо найти Роуви, но ей было плохо. Она попробовала хотя бы встать, чтобы отыскать его глазами, но не смогла. Кто-то наступил ей на руку. Мария пошатываясь побрела вдоль стены, пока не нашла свободный уголок у входа в дом. Тут уже кто-то сидел. Мария извинилась и немного отодвинулась. Она почти теряла сознание. Внизу, у самого тротуара, воздуха и вовсе не хватало. Человек, находившийся рядом, вероятно, тоже страдал от духоты. Мария нечаянно задела его, и он вдруг осел. Она прикоснулась рукой к его шее, пульс не прощупывался, а тело стало крениться и наваливаться на нее. Мария пыталась высвободиться и ее взгляд уперся в остекленевшие глаза мужчины лет сорока. Потом она увидела кровь у себя на руке. Зрители у эстрады опять оглушительно расхохотались, затем — еще раз. Но где же Роуви? Ей нужен был Роуви или еще кто-нибудь из своих. Джон или Амун. В подворотне была тьма кромешная, а вокруг эстрады разливался свет. Но кровь на руке напоминала о себе, ее можно было и не видеть, она ощущалась как теплое клейкое вещество, и Марии не терпелось поскорее выбраться отсюда. Над рекой рассыпался фейерверк, а рядом лежал мертвец. На площади смеялись до упаду. Надо сказать им всем. Надо прокричать в микрофон.

— Не желаете ли костюм? — раздался чей-то писклявый голос. Рядом стоял маленький, сухонький человечек. — Для вас что-нибудь да найдем.

Мария испуганно посмотрела на него.

— Милочка, не хотите ли превратиться в балерину или в какой-нибудь очаровательный экзотический фрукт? Как вы на это смотрите? — Он протянул ей какой-то нелепый карнавальный костюм. — Облачение незамысловатое, но предполагает немалый талант владельца.

— А это стоит немалой боли.

— Так возьмите ее на себя. Печаль — великий жребий. Ее не оценить в деньгах. Берите, в городе дураков дурацкий костюм не стоит ничего, кроме жизни. Не мешкайте.

Сначала Роуви нашел Амуна, который сам его искал. Потом они вдвоем разыскали Джона в сопровождении человека, неотступно следовавшего за ним.

— Это ее муж, — ответил Джон на вопрошающий взгляд Роуви. — Он, как и я, поначалу думал, что Мария погибла.

Роуви недоверчиво уставился на Роланда, Амун скользнул по нему холодным взглядом.

— Что вы хотите от нее? — спросил он. — Я имею в виду, что вам еще нужно?

— Я искал ее по всему городу, я хотел просто найти ее, — ответил Роланд.

— Вы ее нашли. Дальше что?

Роланд подумал, что коротко об этом не скажешь. Но, собственно, что тут говорить? Он нашел ее. Сначала он поверил в ее смерть, потом в призрак, а теперь вот нашел.

— Он узнал ее почерк, — сказал Джон. — Она на плакатах писала. Потом расскажу. Не попала бы она в беду. Надо побыстрее разыскать ее и увести отсюда.

— Вы только посмотрите, — воскликнул Амун, указывая рукой на эстраду, перед которой стояла Мария.

Роланд проследил за его взглядом. Мария в костюме Арлекина была так не похожа на себя, что он узнал ее только по зеленому парику.

— Ну, вы ведь чего-то ждете от этого свидания? — спросил Индеец.