Макар Троичанин - Вот мы и встретились

Вздумалось побаловать старичков пельменями. Заглянул в холодильник, а там мяса с гулькин нос. Пришлось переться на базар, благо дождь моросил терпимо. В крытом рынке, где он ни разу не был, стоял тихий цеховой гул, оживляемый щебетом воробьёв, прижившихся под крышей. Оглядевшись в поисках мясного ряда, продвинулся внутрь на звучные резкие удары топора по животине.

- Привет, Каланча! – из-за нагромождения решётчатых ящиков с разноцветными фруктами на него, улыбаясь, глядела сливовыми глазами яблокощёкая женщина с выкрашенными в апельсиновый цвет волосами. – Куда спешишь?

Вглядевшись, Иван Всеволодович с трудом узнал в русской таджичке Дашу Горячеву.

- Дарья!

- Узнал-таки, - удовлетворённо засмеялась торговка.

- По глазам. У тебя самые красивые глаза, и не изменились, - польстил Каланча бывшей однокласснице. Раньше, наездом в родной город, он слышал, что она окончила экономический факультет филиала Воронежского университета, а потом и агрономический фак сельхозакадемии, и – вот! На базаре! И цветёт! И радуется! – Как живётся-то?

- Прекрасно! Как в раю! – Дарья обвела полной рукой благоухающие райским ароматом плоды. – Пропиталась насквозь и «Шанели» не надо.

- А как же… - запнулся Иван Всеволодович на следующем вопросе.

- Два образования? – догадалась она. – Так здесь всё сразу: и экономика, и сельское хозяйство, и маркетинг, только на практике. – Даша опять рассмеялась, довольная ароматным местечком.

- Хорошо платят, да? – всё пытался уразуметь причины её базарной мимикрии идеалист-недотёпа.

- Крохи, - на губах её осталась улыбка, а тёмные глаза совсем почернели. – Облапошиваю лопухов, тем и живу, - и опять засмеялась, радуясь такой жизни. – Дом построили, машину купили, магазинчик у мужа, чем не жизнь? - Ивану Всеволодовичу пришлась не по душе её разбитная радость. Он не понимал, как можно одновременно облапошивать и радоваться. – Ты-то как, насовсем или в отпуск?

- В отпуск, - скупо ответил он.

- Как был чокнутым, так таким и остался, - выдала характеристику неудачливому однокашнику успешная однокашница.

- Ладно, я пойду, - закоренелому неудачнику захотелось побыстрее отойти от дурно пахнущего прилавка. – Тороплюсь: мясо нужно к обеду.

- Давай, топай, там Манька Бардо со своим страшилой Грицацуем орудует, Красуля наша, - чересчур смешливая Дарья опять засмеялась, но в смехе её отчётливо слышались надрывные озлобленные нотки.

Маша в их классе, да и в школе тоже, была первой красавицей, очень похожей на Бриджит Бардо в ранних киноролях. Все старшеклассники млели при виде протобриджитки и тосковали без внимания Мисс Школы, а она взяла и выбрала самого безобразного из них – хохла Гришку, зато весёлого и, главное, инициативного и предприимчивого, умевшего ещё в школе изрядно подкалымить на всяких левых незаконных подработках здесь, на рынке, и в частных лавочках. В нём при рождении была заложена душа торгаша, однако он умудрился параллельно с Машей окончить педвуз, и, оказалось, зря – так и не дождались ребятки деятельного педагога.

- Здравствуй, Маня, - подошёл Иван Всеволодович к крупной яркой блондинке, смахивающей на бюргершу из какого-нибудь захудалого Зальцбурга. К её большим голубым глазам под тёмными бровями очень шли белая рубашка с кружевным воротником, голубой фартук и, особенно, высокая голубая пилотка.

- Ва-а-ня… - овальное лицо местной бюргерши расплылось в приветливой улыбке, украсившись умопомрачительными ямочками на щеках, которые так и хотелось потрогать. – Какими судьбами?

- Да вот, приехал посмотреть на тебя хотя бы одним глазком да узнать – может, передумала? – Когда-то Каланча с упоением расписывал зевающей красотке романтические геологические будни в далёких неисследованных землях и звал с собой, но бог вложил в Бордо хоть и недалёкий, но практический умишко, и она, не поддавшись на непонятную романтику, выбрала надёжную чернявую синицу вместо русого журавля.

- И что бы я там делала, в твоей тайге? – Отвергнутый соблазнитель сразу же сообразил, что так ответит ему любая женщина – и Мария Сергеевна тоже! - если он попытается любую увлечь в далёкий неухоженный шалаш за туманом, мечтами и запахом тайги. Нет, женщинам не нужны мечты и запахи, им подавай мясо, да пожирнее. – Гриша! – Из подсобки вышел огрузневший Грицацуй с ранней сединой на висках, что часто метит жгучих брюнетов.

- Ба-а, Каланча! – он подошёл и не подал ладонь для рукопожатия, а подставил её для шлепка. Так, ладонь об ладонь приветствуют друг друга не друзья, а скрытые соперники, хотя делить им теперь было нечего. – В отпуск, что ли? Или насовсем?

«Удивительное дело, - подумал Иван Всеволодович, - «местные обязательно так спрашивают, даже не сомневаясь, что они-то живут в лучших краях, откуда можно уехать только на недолгое время.

- В отпуск, - изгой давно уже сообразил, что для максимально счастливой жизни кругозор должен быть максимально ограничен – чем меньше видишь и знаешь, тем счастливее живёшь. – А вы, вижу, - выразительно оглядел изрядно раздавшиеся вширь фигуры бывших одноклассников, - живёте недурно.

Гришка откинул голову назад и задорно гоготнул, по-свойски шлёпнув бывшую первую мадмуазель по жирной спине.

- Не жалуемся. Хочешь, возьму в дело? – Грицацуй никогда не был жмотом по мелочам. Ещё в школе, раздавая друзьям всякую дребедень, он верил, что со временем из неё случится большая прибыль. – Мы скоро магазин полуфабрикатов открываем, а то здесь отходов пропадает много, могу взять тебя тяп-менеджером по разделке мяса. Телеса, вижу, ты ещё там, на Дальнем, не проел – осилишь. Учти: два раза здесь такое не предлагают.

Но Иван Всеволодович молчал, то ли ошарашенный царским предложением, то ли насмерть зациклился на бедной житухе. «И эти – магазин! Закуточная перспектива!»

- А хочешь, пристроим за прилавком, - решила и Манька помочь в обустройстве разлаженной жизни давнему поклоннику. – Директором рынка знаешь кто?

- Урюк какой-нибудь? – Иван Всеволодович и знать-то не хотел.

- Прыщ! – распухшая Бардо сделала удивлённые круглые глаза и выпятила красивые полные губы без всяких силиконов. Борька Азарх был у них в школе постоянной и безответной мишенью для злых и обидных насмешек и мелких пакостей. Обросший с ног до головы курчавыми сажистыми волосами, да ещё и с неистребимыми прыщами на впалых щеках, смазанными зелёнкой, он и учился не ахти как, зато был известен всем и каждому как безотказный ростовщик, за что и бит бывал неоднократно.

- А он что кончал? – глупо поинтересовался Каланча, решив, что уж никак не ниже Академии народного хозяйства.

- А ничего, - огорчила Маня, - он не такой дурак как мы, чтобы тратить время зазря, и сразу сюда подался. От прилавка до директора быстро вырос, но на работу, из принципа, берёт только с высшим. Теперь уже не Прыщ, а Шишка!