Сью Таунсенд - Женщина, которая легла в постель на год

Они втроем ждали – в тишине, прерываемой лишь всхлипами Брайана, – пока Руби и Александр поднимутся на второй этаж. Снизу донесся отчаянный вопрос Руби:

– Почему Господь наказал меня, забрав Ивонн?

– Ведь пути вашего бога неисповедимы, верно?

Войдя в комнату и увидев Брайана, Руби пожаловалась:

– Я думала, что Господь заберет меня первой. С опухолью-то. Может, я и недели не протяну. В двухтысячном одна цыганка сказала, что до восьмидесяти я не доживу. И с того самого дня надо мной словно висит проклятие.

Освободив для тещи стул, Брайан гневно воскликнул:

– Как считаете, может стоит все-таки сосредоточиться на моей матери? В конце концов умерла-то она .

– Для меня стало ужасным ударом, что Ивонн скончалась вот так неожиданно. Опухоль дает о себе знать. Ивонн собиралась отвести меня к врачу, раз уж моя дочь не встает с постели. – Руби коснулась груди и скривилась, ожидая, что кто-нибудь спросит ее о самочувствии.

– Ведите себя хорошо, Руби, – произнес Александр, словно увещевал капризного малыша.

Ева смиренно пробубнила:

– Твоя опухоль – скорее всего, безобидная киста, мама. Почему ты мне о ней не говорила?

– Надеялась, что рассосется. Зато я рассказала Ивонн, она все-все обо мне знала. – Руби повернулась к Брайану: – И про тебя много чего мне наговорила. – Это прозвучало как неприкрытая угроза.

– Я виню вас в маминой смерти, – заявил Брайан. – Не купи вы эти дурацкие тапочки, мама до сих пор была бы жива.

– Значит, ты винишь в ее смерти меня ? – взвизгнула Руби.

– Знаю, я не совсем член семьи, но… – начала Титания.

– Титания, думаю, нам не стоит вмешиваться, – перебил ее Александр.

К толпе под окном присоединилась стайка девочек-подростков в школьной форме, которые принялись бодро скандировать: «Ева! Ева! Ева!». Кто-то не отнимал пальца от звонка. Ева зажала ладонями уши.

– И не надейтесь, что я открою дверь, – поджала губы Руби. – Это было обязанностью Ивонн. В последние три дня я все думала, куда она подевалась. Бедняжка любила людей. Мне-то посторонние до лампочки, но в основном они не шибко мне нравятся. Ивонн очень помогала. Сама я с этими недоумками через дорогу не справлюсь. И их с каждым днем становится все больше.

Титания поспешно заявила:

– У меня есть работа. И собственная жизнь.

Брайан встал у изножья кровати Евы и рявкнул:

– И вот мы снова как обычно обсуждаем Еву. Следовало мне прислушаться к моей дражайшей покойной мамочке. Она давно советовала мне выехать из этого дома и постоянно напоминала, что моему браку конец. Итак, отныне мое участие в заботе о Еве заканчивается. Как сын, лишившийся матери, и круглый сирота, прошу позволить мне оплакать усопшую родительницу без помех.

Руби забубнила, не обратив на сироту внимания:

– И о похоронах надо бы подумать. На дворе февраль. Не дай Бог, подхвачу воспаление легких. Что будет с Евой, если я окажусь в больнице под капельницей?

– Я присмотрю за Евой, – вызвался Александр. – Буду открывать дверь, решать, кого пускать. Буду готовить еду и стирать ее белье.

– Александр, цветы бесподобны, – сказала Ева. – Спасибо. Но тебе нельзя за мной приглядывать, у тебя своей работы полно.

– Мне только что выплатили вознаграждение за заказную картину, поэтому несколько недель я продержусь.

– А дети? – спросила Руби. – Нельзя же по ночам вытаскивать малышей из кроваток.

Александр посмотрел на Еву.

– Да, нам придется жить здесь.

Брайан повернулся к Александру:

– Моя мать умерла, и ты ловишь момент, чтобы со всем семейством переселиться в мой дом? Рассчитываешь, что будешь жить здесь бесплатно и пользоваться моим электричеством, моей горячей водой и моим оптоволокном? Нет уж, прости, дружище, мест нет.

Титания робко заметила:

– Бри, конечно, ужасно, страшно и невообразимо неприятно, что Ивонн скончалась, но всем нам было бы весьма выгодно иметь Александра поблизости.

– Та цыганка в Блэкпуле еще сказала, что появится высокий темный мужчина, – пробормотала Руби.

Брайан наконец вышел из себя.

– Да ради всего святого, что вы несете? Моя мама умерла! Просто закройте свой чертов рот, женщина! А что касается ваших предыдущих причитаний – мне тоже интересно, почему моя любящая бескорыстная мамочка скончалась, а вы, с вашими глупыми наблюдениями и допотопным мозгом, до сих пор коптите небо!

– Да не убивала я твою маму! – воскликнула Руби и спрятала лицо в ладонях.

– Не называй мою маму глупой! – набросилась на мужа Ева. – Она ничего не может с собой поделать!

Ева так рассердилась, что поползла на коленях к Брайану, сидящему в изножье кровати.

С улицы донеслись разрозненные крики и одобрительные восклицания, когда Ева впервые за несколько дней мелькнула в окне.

Ева чувствовала, как внутри нарастает гнев и исторгается из ее тела жалящими обличениями:

– Ты лгал мне каждый день на протяжении восьми лет! Говорил, будто работаешь до полседьмого из-за того, что увлечен своим проектом с Луной! Но в действительности ты был увлечен Титанией Ноубл-Форестер! А я-то все гадала, почему ты по вечерам такой вымотанный и прожорливый – запросто уминал ужин из трех блюд!

Титания тоже подключилась к крику:

– Так вот почему ты никогда не приглашал меня на ужин, да? Не мог дождаться, пока доберешься домой к женушкиному коктейлю из креветок, свиной отбивной и сливовому пудингу!

Брайан тихо ответил:

– Я никогда не переставал любить свою жену. Думаю, что любить двух женщин вполне возможно. Точнее, трех, включая мою бедную мамочку.

– Ты никогда не говорил, что любишь меня, – сказала Титания. Ее гнев поутих, и она прошептала Брайану на ухо: – Ух ты! Чистый афродизиак. Почему бы нам не побыть немного вдвоем, Бельчонок? Пойдем в сарай.

Дверной звонок дребезжал так, словно в дом пытался прорваться сумасшедший.

Когда через несколько секунд никто так и не двинулся с места, Александр посмотрел на Брайана и спросил:

– Мне открыть?

– Как, черт возьми, пожелаешь, – рявкнул Брайан.

– Ева, мне открыть? – уточнил Александр.

Она кивнула. Хорошо было иметь его поблизости, когда под дверью караулил маньяк.

Александр шутливо отсалютовал ей и пошел вниз.

Титания передала Еве пачку писем, которую сжимала в руках.

– Половина спам, вторая половина – лично для тебя.

Затем повела Брайана за руку как ребенка.

– Бельчонок? – фыркнула Ева.

Она испуганно посмотрела на конверты. В основном они были адресованы «Женщине в кровати, Лестер». На некоторых, присланных из США, значилось: «Ангелу в постели, Англия». На одном, из Малайзии, было написано просто «Ева, Великобритания». Открыв первые три, Ева отложила письма.

В каждом из них крылись боль и ложные надежды.