Анастасия Ермакова - Точка радости

Дядя еще какое-то время мучает меня своими коридорными откровениями, насилу освобождаюсь — там, в машине, мерзнет Хвост.

— Ну, наконец-то! — встречает меня мама. Думала, Новый год в пути встретишь. Время, знаешь, сколько?

— Сколько?

— Одиннадцать уже!

— И что?

— Как это что!

— Мам, не начинай. Давай лучше за стол, голодная как сто китайцев!

— Почему — сто? — смеется она.

— А сколько же тебе надо?

— Мне они вообще не нужны — китайцы твои. На одном «Черкизовском» их выше крыши!

— Зря ты так к ним относишься. Китай сейчас, между прочим, становится высокоразвитой страной. Китайцам впору позавидовать.

— Скажешь тоже — китайцам завидовать!

Хвост внимательно принюхивается к изобильным салатным запахам, царящим в комнате. К ним примешивается ядреный темно-зеленый аромат елки: в вазе на журнальном столике стоят несколько еловых веток, укутанных скрученными и мятыми старыми дождинками.

— А нового дождя нет?

— Какого дождя? — не понимает мама.

— Вот этого, — приподнимаю двумя пальцами одну дождину, похожую на зажеванную магнитофонную пленку.

— Да ну его… — машет она рукой.

Хвост получает свою порцию праздника — несколько кусков колбасы и жареную куриную ножку.

Мы с мамой торопливо насыщаемся ночными деликатесами, плещемся в муторных телевизионных волнах в надежде заразиться крикливым весельем.

— Ну, ты вообще как? — заботливо смотрит на меня.

— Ничего. До Нового года семь минут, мам. Открывай шампанское.

Выстрел, пенная радость льется в высокие бокалы, Медведев обещает, что в Новом году мы обязательно преодолеем набирающий силу кризис, но, кажется, — сам себе не верит. Желает успехов, здоровья и благополучия.

Хвост встречает Новый год спящим в кресле. Пожалуй, не самый худший способ.

Чокаемся, подбадривая друг друга. Ни одна из нас не хочет признаться в том, что не знает, чем заполнить эту бесполезно-праздничную ночь.

Как хорошо, что можно две недели не подвергаться гинекологическим осмотрам. А то опять Зоя Басанговна отругает за лишние килограммы и отеки.

Спать, есть и гулять. Обломовское, расслабленно-халатное существование. И плевать на финансовый кризис. И на газовый конфликт тоже. Об этом сейчас в каждом новостном блоке: «Уже тринадцать стран остались без газа… Представители украинской стороны не являются за стол переговоров и никак не комментируют это… «Газпром» остается надежным поставщиком газа…» Потом о войне Израиля с Палестиной. Уже 700 палестинцев убито, среди них треть детей… А в Израиле куском обвалившейся штукатурки рассекло бровь дедушке… Разозлившийся дедушка нахмурил кровавую бровь и решил убить еще 700 человек, и чтобы обязательно среди них была треть детей.

Мелькают, мелькают обрывки чужих несчастий, рассыпаются осколками далекие беды: в Коми сгорел дом престарелых, погибло 23 человека. Одна из версий — неисправность проводки. А может быть, и поджог. Даже наверняка. Старики всегда кому-нибудь мешают. Вспоминаю своих. Чувствую, как прорастает во мне саднящее слово: скучаю.

В подмосковном интернате санитар не один год насиловал девочек-даунов, а те даже рассказать ничего не могли: смотрели в камеру, улыбались и глупо мычали…

Открылась специальная школа танцев для детей-инвалидов. Вокруг мальчика лет восьми, прикованного к коляске, кружится легкая девчушка в кружевном платье и кружит ему голову мечтами о здоровой жизни. Он держит маленькую фею за руку, которую он никогда, никогда не осмелится поцеловать. Но занятия, оказывается, стоят очень дорого, и многим инвалидам придется отказаться от танцев…

Спасаясь от рекламы, наткнулась на сериал о жизни женщин гарема. Действие происходит, кажется, в Саудовской Аравии. Такого рода тематика в последнее время почему-то очень популярна. Покорные восточные красавицы, закутанные с головы до пят, с обожанием (по очереди — каждая живет в отдельном доме) взирают на своего властелина, а отвергнутые жены грызут орехи и ссорятся. А в свободное от жен время властелин пускается в разгул в каком-то европейском баре и без памяти влюбляется в хохлушку-проститутку Оксану. В результате, вопреки протестам богатого и прозорливого отца, он все-таки на ней женится, о чем, понятное дело, очень пожалеет в следующих пятидесяти сериях. Есть и книги на эту тему с запутанным мелодраматическим сюжетом, слезливые и плохо написанные. От безделья прочитала парочку.

Как-то, года три назад, на приеме у платного гинеколога, полноватой стерильной тетеньки в очках, разговорились на гаремную тему:

— Детки-то есть? — полюбопытствовала она.

— Нет пока.

— Я вообще не пойму, почему россиянки так мало рожают. Вот вы — почему?

— Не от кого.

— Да ну! — оживилась она. — Не кокетничайте. А вообще… Русские мужчины, конечно, не то. Я всегда говорила: хорошо мусульманам. Несколько жен, от каждой дети, и все прекрасно обеспечены. Почему у нас, в России, не разрешат гаремы? Вы, например, пошли бы женой в гарем к состоятельному мусульманину?

— Шутите?

— Но почему? — искренне удивилась она.

— Ну, ревность мучить будет, — привела первый попавшийся аргумент.

— Не-е, ревности никакой. Во-первых, женщины к этому уже морально готовы. Во-вторых, каждая видит мужа, скажем, два раза в неделю. Дела откладываются и — праздник. Вот я несколько лет жила в Узбекистане. А узбеки, они любвеобильные… У них, у каждого, помимо жены, две-три любовницы. И куча детей. И все живут очень дружно.

Я вообразила себя женой любвеобильного узбека, представила, как сижу, надушенная, в шелковом халате и жду его целыми днями. Время от времени он приходит осчастливить меня. Год за годом рожаю от него смуглых крикливых детей… Жутковато.

— Не понимаем мы, женщины, своего счастья, — сокрушенно вздохнула врач. — Ладно, проходите вон туда за ширмочку, раздевайтесь.

Чувствовалось, ей жаль было прерывать интересную беседу ради обследования моего, вышедшего из строя по причине простуды, гинекологического хозяйства…

Один мой знакомый утверждал, что женщина должна выглядеть так, чтобы хотелось целовать ей ноги. Я посмотрела на свои. Ровные и стройные, да. Но лак на ногтях облез, волосы давно пора брить, да еще неизвестно откуда взялся здоровенный лилово-бурый синяк на бедре.

— А как должен выглядеть мужчина? — спросила я. — Чтобы хотелось целовать что?

Знакомый игриво хихикнул и посмотрел куда-то вниз.

Наверное, мой мужчина должен выглядеть так, чтобы захотелось просто прижаться к нему и закрыть глаза…

Лет десять назад я играла в метро в такую игру: из особей мужского пола, сидящих напротив, выбирала себе «жениха», представляла, что вот мне поставили условие: выйти из вагона и сразу под венец с одним из них.