Вероника Черных - Иллюзии ночей

– Эй, дедушка!

Его теребил за рукав один из рыбаков.

– А? Чего? – встрепенулся Чепегин.

– Мы вам тут рыбу наложили.

Он протягивал ему пакет. Самунин подтолкнул его в бок:

– Берите, Кирилл Тихонович. Вкусная тут рыба.

– Так за что? – растерялся старик. – Я ж не ловил, и денег у меня с собой нет, чтоб заплатить.

– Нам ничего не надо, – заявил второй рыбак. – Мы так. Нам воще не надо рыбы, потому что мама уехала, а отец её не сжарит. Он только картошку умеет варить и суп из пакетов.

Чепегин перевёл взгляд на первого рыбака, но тот его предупредил:

– Мы братья. Ему десять, мне одиннадцать.

Дрожащей рукой Чепегин принял подношение. Голос пропал, и ему пришлось откашляться.

– Я сегодня… как ослик Иа из «Винни-Пуха», – признался он.

– Чё – сабантуй? – обрадовался младший мальчик.

– Да. Сабантуй. День рождения.

– Вау! Поздравляем! – закричали мальчишки.

– С днём рожденья! – присоединился Самунин. – Как совпало!

– Классно!

Тут старший глянул на часы:

– Ух, помчали по-быстрому! Удочки сматывай!

– Да смотал уже! Бежим!

Убежали. Чепегин заглянул в пакет и удивился:

– Рыба…

– Рыба, конечно, – сказал Самунин. – Они ж сказали. Хорошая?

– Хорошая, – кивнул Чепегин. – Пожарю в обед.

– Отлично. Поздравляю вас с днём рожденья, Кирилл Тихонович! Жаль, без подарка.

И тут Чепегина осенило.

– Антон! Вы сегодня на службу?

– Нет. Выходной.

– Замечательно! У меня одна идея.

– Вот как? Хорошая и безалкогольная? – пошутил Самунин.

– Совершенно так: хорошая и безалкогольная. Рискнёте ко мне присоединиться? Обещаю, что в тёмной подворотне на вас не нападу и не ограблю.

– Спасибо на добром слове! – хмыкнул Самунин. – А куда мы, если не в подворотню?

– К внуку моего двоюродного брата. Сколько времени?

– Около восьми.

– Даже если он не проснулся, что маловероятно в рабочий день, – разбудим. Так идём?

– А у него что? – спросил Самунин.

– Какой вы подозрительный, Антон Андреевич! – упрекнул Чепегин. – Надо больше доверять людям старой формации!

– Хоть намекните.

Самунин помог старику снова встать, забрал картину, аккуратно свернул лист в рулон. Пакет с рыбой взял в другую руку.

– Далеко идти? – поинтересовался он. – А то у меня машина на стоянке.

– Лучше б, конечно, на машине, – признался Чепегин. – Не то долго будем добираться с моими-то темпами.

– Замётано! Вы вот здесь подождите, а я машину подгоню. У меня синяя «Нива».

На «Ниве» доехали до девятиэтажки постройки восьмидесятых годов, и на металлической двери Чепегин набрал цифру «22» и «вызов». Весьма бодрый молодой голос вскорости сказал:

– Да?

– Лука?

– Дед? Ба, какими дорогами тебя ко мне затащило?! Заходи, открываю! Тебя встретить?

– Нет, я тут с… другом. Он поможет.

– Лады. Жду.

В тёмном прямоугольнике засветились английские буквы «Open», дверь размагнитилась и неохотно, тяжело поддалась сильной руке Антона. Так же неохотно, тяжело и будто сомневаясь в целесообразности происходящего, примагнитилась накрепко вновь.

Вышли из лифта на шестом этаже. Одна из четырёх дверей была открыта, и оттуда выглядывал молодой человек лет около тридцати.

– Слушай, ну, ты меня изумил! Проходи скорей! Позавтракаем. И вы тоже… э-э…

– Антон.

– Антон. Лука Нивников, двоюродный внук Кирилла Тихоновича.

– Очень приятно.

– Забредайте скорей.

В квартире мужчины помыли руки, и Лука усадил их за стол в просторной кухне. Расставил чашки, блюдца, выставил хлеб, сыр, колбасу, какие-то пирожные.

– А Рябинка где? – спросил Чепегин.

Лука мотнул головой в сторону коридора.

– Иду, Кирилл Тихонович! – послышался приятный женский голос.

Женщина тоже оказалась приятной на вид. Она захлопотала на кухне, готовя чай, нарезая колбасу, ставя на огонь воду с молоком для каши.

– Кирилл Тихонович, поздравляем вас с днём рожденья!- щебетала Рябина. – Здоровья вам и сил, чтоб встречать каждый день рассвет, и счастья от прекрасных видов вашего рассвета… Когда я постарею, тоже буду ходить встречать рассвет, чтоб не умереть…

– Дед, – сказал Лука, подвигая к гостям угощение, – ты опять рассвет встречал?

– Опять.

Чепегин неторопливо перекрестился и отпил чаю.

– И как?

– Отличный рассвет. Видишь, сколько подарков?

– Ну-ка, ну-ка, посмотрим… Ого! Смотри, Рябинка! Нравится?

– Очень красиво.

– А это что?.. Рыба? Ты что, рыбачил?!

– Нет. Ребятишки подарили.

– У нас ещё есть дети, которые что-то дарят старикам?! Невероятно! В холодильник пока положить, чтоб не протухла?

Чепегин долго не думал:

– Рябин, может, ты её изжаришь? Сам-то я, похоже…

– Детей накормлю, и за рыбу примусь, никаких проблем. А вообще, мы к вам собирались, поздравлять, обнимать, целовать, – говорила Рябина, мешая кашу. – А вы нас раз – и упредили! Ну, ничего, Кирилл Тихонович, всё равно не отвертитесь! Изжарю рыбу, покушаете, и мы вас домой доставим, а вечером допоздравляем! Не безпокойтесь, не утомим.

– Разве ж вы утомите? – запротестовал довольный Чепегин. – Наоборот… радость от вас.

На пороге кухни появились девочка и мальчик. Увидав гостей, они завопили:

– Ура-а! дед Кирюха! Расскажи про войну!!!

Мелькнули тоненькие тельца в трусиках и майках и вмиг оказались на старике, тормоша их. Рябина призвала их к порядку:

– Ти-хо! Не разорвите деда на кусочки из крохотных дедушек!

– Здорово! – оценили дети. – Был один дедусь, станет двадцать.

– Не станет! – непоследовательно пообещала мать. – Я вас обоих на шкаф успею забросить. Кашу в рот – и тихо там. Помолиться не забудьте. Так. Вам тоже каша.

Дети и гости ели вкусную рисово-пшённую кашу с немым восторгом. Затем Антон спросил тихонько:

– А почему – Рябина? Прозвище?

– Папа её так назвал, когда она родилась, – тихо ответил Чепегин, – в честь русской народной песни. А крестилась она Ириной.

– А-а…

Лука заглянул на кухню.

– Авдейка и Тамарка тебя ещё не разорвали? – с любопытством поинтересовался он.

– На передых пошли, – оценил Чепегин.

– Вернее – на перекус, – поправил Самунин.

– Тогда идём в гостиную, – позвал Лука. – Отдохнём.

– Поработаем, – возразил Чепегин, – потому, как дело к тебе есть.

– Да-а?

Лука энергично потёр руки.

– Это весьма занимательно! Вперёд! Рябиншка, чайный гриб поспел?

Хозяйка глянула на пятилитровую банку, стоявшую на подоконнике.

– Кажется, поспел. Сейчас в кувшин перелью и принесу.

Чепегина усадили в кресло. Сами сели на диван. Рябина принесла в стеклянном кувшине настой чайного гриба и три беленьких чашки. Лука разлил остро пахнущую жидкость, и мужчины выпили по паре глотков. Чепегин деловито сказал:

– Хочу, чтоб ты, Лука, в качестве нотариуса оформил либо дарственную, либо договор пожизненной ренты с завещанием моей квартиры тому человеку, который доведёт меня до конца жизни и похоронит меня по православному обычаю.