Вероника Черных - Иллюзии ночей

Лука поперхнулся. Немного помолчав, он взял ручку и принялся черкать по бумаге. Спросил удивлённо:

– Ты на самом деле этого хочешь?

– Это решено, Лука. Не спорь, хорошо?

– Да пожалуйста! Но ты выбери всё же: дарственная или рента. Это ж совершенно разные дела. И кому ты хочешь отписать квартиру?

Чепегин кивнул в сторону Антона Самунина:

– Ему вот.

– Мне?!

– Вам, вам, не смотрите так дико, – попросил Кирилл Тихонович. – Мне уж скоро домом иная «квартира» будет, у детей моих жилплощади и заработки приличные, у тебя, Лука, и своих наследодателей полно, так что никого я не обделяю и хочу сделать то, что мне душа велит.

– Ну, а… Ярослав и Марина знают, что ты так решил?

Чепегин вдруг развеселился:

– Нет, понимаешь ты, не знают ведь!

– А против они не будут?

– Будут, конечно. А как же им не быть против? Имущество ведь, деньги… В общем-то, в этой жизни они лишними не бывают, – резонно заметил Чепегин.

– И что, на конфликт пойдёшь? – осведомился Лука.

– А хоть бы и на конфликт… Думаю, всё же справлюсь. Ты мне только документы приготовь.

– А ты единоличный собственник? – выспрашивал Лука. – Кто-нибудь у тебя прописан?

– С этой стороны вопроса можешь быть в абсолютном спокойствии, Лукаша, – заверил Чепегин. – Ты мне только побыстрее это сделай. Сегодня ко мне загляни, так забери те документы, что потребуются для оформления.

Лука выпил настой из чайного гриба, налил ещё, выпил.

– Ну, дед, ты меня ошарашил. Просто в ступор вогнал. Вверг, в общем, куда-то.

– Это точно, – наконец выдохнул Самунин. – Прямо топором по темечку… Мне-то что делать? Я что-то не пойму.

– Принимайте дар, Антон Андреевич, и пользуйтесь на здоровье, – посоветовал Кирилл Тихонович. – Что вам ещё делать? Хоть расселитесь нормально.

– Я не могу такое принять! – решительно отказался Самунин.

Чепегин поджал плечами.

– Ну, как хотите. Тогда я без ренты. Дарственную просто оформлю. Тогда не отвертитесь, уважаемый Антон Андреевич. И вообще, будете упираться, я начну болеть, хиреть и умру во цвете своей физиономии, так и не дожив до седин. А квартиру всё равно получите по завещанию.

Лука расхохотался.

– Ну, вы даёте, Кирилл Тихонович! Настоящий генерал! Царь-император! Велю – и будет! Похоже, Антон, у вас нет шансов отказаться от подарка.

Самунин остался серьёзен.

– Мне надо подумать и посоветоваться с семьёй.

– Но не долго, – предупредил Чепегин. – А то умру. Давайте завтра на пробежке вы ко мне подбежите и скажете «да» и отдадите мне… что там надо для оформления дарственной?

– Паспорт, – подсказал Лука. – Я напишу, что надо.

– Отлично. Теперь выпьем.

Выпили настой чайного гриба. Самунин упрямо сказал:

– Не дарственную – об этом не может быть и речи. Ренту – возможно.

Чепегин тут же подхватил:

– Но переезжаете вы сразу, как мы оформим документы. Идёт?

Самунин колебался. Зажмурился. Выдохнул.

– Я поговорю с женой, – упрямо повторил он.

– А в вашей «двушке» пусть спокойно доживают век ваша мама и папа вашей жены, – подсказал Кирилл Тихонович, радостно улыбаясь. – Замечательно! Какой роскошный подарок вы мне сделали на день рожденья, Антон Андреевич! Взяли – и появились! Лука, отвезёшь меня, если успеешь, домой?

– Я сам вас отвезу, Кирилл Тихонович, у меня выходной, – тихо сказал Самунин и заплакал.

– Спасибо, Антон.

Чепегин ласково положил на его плечо руку.

– Лука, ты нас не провожай. А вечерком жду. И адрес-то, адрес у Антоши узнай.

– Обязательно. Антон Андреевич – адрес и телефон можно?

– Да, пожалуйста. Только я, честно говоря…

– Очень смахивает на утопию или крупное мошенничество? – понял Лука. – Но вы просто познакомились с моим двоюродным дедом недавно, а мы-то знаем его всю нашу жизнь, и уже устали удивляться. Тем более, что его не переспоришь. Легче уступить. Вот и уступайте, чтоб зря нервы не мотать. Нервы вам нужны? Нужны. Вот и славно…

Рябина изжарила рыбу, все поели и расстались до вечера.

… До рассвета следующего дня оставалось часа два, когда Чепегин неторопливо оделся, взял свою трость и вышел из дома. Он шёл встречать рассвет. Снова.

А вечером с другого конца города на противоположный берег реки тихонько брёл, опираясь на крепкую клюку, другой старик, Тарас Александрович Магданов.

Он шёл провожать солнце.

1-10 июня 2011

ЧУДИК

Гена Бялик, блестя каплями воды по всему телу, запрыгал по горяченному песку.

– Во зараза, как напекло! А волны – во! По грудь! Сильные, заразы, утягивают! А в трусах дряни зелёной и песка просто мрак! Приехали, называется, на море! Ленка! Слышь, чё говорю-то!

– Да слышу, не вопи. Ложись вон на циновку. Пиво достань. Я тоже буду.

– Я попью и покурю. Ты курить будешь?

– Буду.

Молодая женщина в синем купальнике, щедро обмазанная кремом для загара и уже краснющая от солнечных ожогов, лежащая на животе, перевернулась лениво и присела.

Гена – мужчина с вялыми руками, с кругленьким животиком и впалой грудью. Он самодовольно оглядел свои мокрые красные плечи.

– А живот не загорел, – грустно протянул он.

– Ничего, ты кверху пузом полежи часок – другой, и твой воздушный шар тут же покраснеет, – равнодушно зевнула Лена.

– Почему это воздушный? – обиделся Бялик. – Обычная болевая точка.

– Что-то она у тебя шибко выросла за последние несколько лет, – усмехнулась Бялик. – Разболелась?

– А разболелась! Не имеет право разболеться? – продолжал обижаться Гена. – У меня, между прочим, работа нервная.

– Очень нервная, – пробормотала жена. – Ключами потрясёшь над ухом – описаешься? Произнеся эту непонятную фразу, она недовольно легла на спину, отбросив пустую пивную банку в сторону, а сигарету воткнув в песок.

Муж пристроился рядом и толкнул благоверную в бок.

– Слышь, Ленк!

– Ну, чего ещё?

– Я тут слышал тако-ое!

– Чего ты слышал «тако-ое»?

– А позавчера штормило, помнишь? Круги-то чёрные вывешивали, что купаться запрещено?

– И что?

– А то! Я тут слыхал, будто во время этого шторма шесть человек потонуло, прикинь?!

– Да? – лениво отреагировала жена. – Откуда ты слыхал?

– А баба одна в компании болтала. Прикинь?! Я стою выхожу из воды, отряхиваюсь, а она валяется на песке и вещает подружке: мол, хозяин дома, где она комнату снимает, работает в «скорой» водителем, и он ей сказал, будто с пляжа позавчера шестерых увезли.

– Потопли, что ль?

– Я ж и говорю! Потопли! Не откачали! И не старики, прикинь, а молодёжь: бабы и мужики. Даже девчонка тринадцатилетняя потонула. Прикинь?!

– Во жуть, – согласилась Лена Бялик, не открывая глаз.

– И та же бабёнка болтала, будто во время шторма, что до нашего приезда был, недели две назад, потонуло, знаешь, сколько?