Ильза Айхингер - Великая надежда

— Кто ты? — удивленно спросила Эллен.

— Да уж не твоя бабушка, — медленно произнес младший.

— Нет, — подтвердила Эллен.

— Бабушка у тебя добрая? — осведомился младший.

— Очень даже, — сказала Эллен.

— Почему Бог должен нас благословить? — прокричал старший.

Эллен попыталась встать и опять упала. Младший нашел свечу и укрепил ее на камне. Внезапно его тоже захлестнуло отчаяние. Он хотел пощадить Эллен, хотел подготовить ее постепенно, хотел обойтись с ней осторожно, как с неверной добычей, но чуял, что это ему не удается. — Не пугайся, — шепнул он.

— Легко сказать, — возразила Эллен и схватилась рукой за висок. Она протерла глаза от песка и сконфуженно села. — Почему он так кричит? — и она ткнула указательным пальцем в темноту.

— Он хочет что-то узнать, — объяснил младший. — Ты должна нам кое-что объяснить. Когда ты пришла в подвал, не знаю, почему ты сказала — ну, не знаю, с какой стати — может, с испугу, или от неожиданности, или просто ничего лучше тебе в голову не пришло, а может, хотела нам польстить, словом, как бы то ни было, ты сказала…

— Да благословит Господь всех разбойников! — повторила Эллен, и в голове у нее окончательно прояснилось. Она подтянула к себе колени и напряженно задумалась над смыслом собственных слов. Да, она так сказала, этими словами она забежала вперед самой себя, и теперь ей надо было себя догонять, надо было маленькими осторожными шажками пройти весь путь до конца, надо было это объяснить. Крыса за большим камнем присела на задние лапки и насторожилась.

— Я никому не хочу льстить, — мрачно сказала Эллен. — Вы должны все вернуть назад, это ясно.

— Еще того лучше! — крикнул старший и подошел ближе.

— Намного лучше, — сказала Эллен, — но другие тоже должны все вернуть. Те, которые не разбойники.

— И ничего нельзя придержать у себя? — растерянно спросил младший.

— Не придержать, а просто чуть-чуть подержать, — объяснила Эллен. — Вы за все держитесь слишком крепко.

— Почему Бог должен нас благословить? — угрожающе шепнул старший. — Об остальном лучше помолчи. — Он опять поднял пистолет и поигрывал им.

Эллен внимательно поглядела в темноту, на оружие она не обратила внимания. Потому что крик, требующий объяснения, исходил из той глубины, где так или иначе речь шла о жизни и смерти, все равно, сидите вы на залитой солнцем скамейке или на узле тряпья в заваленном подвале.

Свеча мерцала, отдавая на потеху теням развязанные узлы, эту жалкую, снятую с предохранителя уверенность.

— Тем, которые не разбойники, — неуверенно сказала Эллен, — нелегко все вернуть, труднее, чем вам, потому что они не знают, кому. За ними никогда не гоняется полиция, им никогда не приходится все побросать, чтобы спасти себе жизнь, и они спасают всегда не то, что нужно. Им и всем нам нужно помочь! Ходить за нами по пятам, нападать на нас, грабить, чтобы мы спасали то, что нужно спасать. Поэтому… — свеча тревожно затрещала, — поэтому Бог и должен вас благословить, вы преследуете нас по пятам!

Крыса за камнем осторожно высунула голову, как будто и ее тоже имели в виду. Эллен тяжело дышала. Она вскочила на ноги. — Пора идти! — сказала она. Внезапно стало тесно, все словно сжалось. — Воздуха, — сказала Эллен, — мне не хватает воздуха! — Никто ей не ответил. Она прижала руки к груди. Младший неподвижно стоял перед ней.

— Что случилось? — крикнула Эллен.

— Воздух кончается, — сказал младший, — говори тише. — Старший яростно забарабанил по стене рукоятью пистолета. Эллен в ужасе прыгнула туда, где раньше был коридор, и натолкнулась головой на что-то, что не поддалось. Младший подхватил ее. Свеча опрокинулась. Молча они принялись копать дрожащими руками. Обломки безучастно падали, уступая место новым. Из-под ногтей сочилась кровь. Пульс выстукивал тюремную азбуку.

— А вы слушали, как я болтала, — обессиленно прошептала Эллен, — болтала и болтала, как будто от этого что-то зависит.

— Кто теперь знает, от чего это зависит? — возразил младший.

Они перешептывались, как дети, словно их окружала тайна, а не спертый воздух. А старший все барабанил и швырял кирпичи в перекрытие.

— Это бессмысленно, — каменно сказал младший, — мы слишком глубоко внизу.

— А если попробовать с другой стороны?

— Нет, — сказала Эллен, — я знаю этот подвал, он только для вещей. Здесь нет запасного выхода.

— Мы должны принести обет… обет святой Марии! — Старик уронил пистолет и зашатался.

— Молчи, — сказала Эллен, — успокойся, если ты серьезно так думаешь, а не то ты дашь клятву дьяволу!

— Нет, — прошептал старик, — я не могу успокоиться, вот я обещаю, что все верну, торжественно обещаю. Я снова пойду работать на кирпичный завод у реки, как прежде!

— Пить — вот что ты снова начнешь, — возразил парень, — как прежде.

— Нет, — бессмысленно выкрикнул старик, — вы должны мне поверить, послушайте, вы должны мне поверить! Я все верну, почему вы мне не верите! — Его голос надломился.

Тем временем парень нашел лопату. — Вернуть? Кому? Тем, которые остались под складом, как будто для них это еще имеет значение? Как ты себе это представляешь?

— Мне плохо, — сказала Эллен.

Старик лежал на полу и ожесточенно пытался выбить из стены кирпич. У молодого лопата наткнулась на огромный камень, и теперь он все бил по этому камню. Звук был гулкий, надтреснутый.

— Нам нужно подать знак!

— Да, — удрученно шепнула Эллен.

— Не терять головы, — сказал парень. — Что бы теперь на нашем месте стали делать разумные люди?

— Выть, — сказала Эллен.

— Нам нужно откатить этот камень!

— За ним другой такой же, — захихикал старик.

— Могильный камень, — пробормотала Эллен, — а наутро он исчез, это сделал ангел.

— Этого ты долго будешь ждать, — возразил парень.

— Нам следовало начать раньше, — сказала Эллен.

— Нас ведь оглушили! — крикнул парень.

Эллен не ответила.

— Помогай мне! — потребовал он. Внезапно ему показалось, что ее лицо — словно окошко, за которым смеркается. Ему стало еще страшнее.

— Холодно, — сказала Эллен, — до чего мне здесь холодно!

— Ты тратишь слишком много воздуха! — старик сзади прыгнул на Эллен и схватил ее за горло. — Надо тебе заткнуть глотку! — Эллен отбивалась, но он был намного сильнее. Парень попытался оторвать его от девочки, а когда ему это не удалось, стукнул его лопатой по голове и при этом задел Эллен. Новых звуков ниоткуда не было слышно. Старик покатился на узлы, вскочил, снова бросился на Эллен. Его глаза сверкали.

— Ты, — злобно захихикал парень, — никакой ты не сумасшедший! Ты только притворяешься, потому что так оно проще, но если ты опять начнешь, я тебя стукну как следует!

— Я все хочу вернуть, — простонал старик и стал рыться в развязанном узле.