Александр Житинский - Лестница. Плывун: Петербургские повести.

Он обнаружил Толика стоящим босиком на полу у своего чемоданчика, который был раскрыт. Мальчик, наклонившись, рылся в нем, перебирая рубашки, штанишки и прочую одежду, пока наконец не извлек с самого низу какую-то фотографию.

— Марш на диван! — крикнул Пирошников. — Придумал тоже, босиком!

Толик юркнул под одеяло, прижимая фотографию к животу, а затем, торжествующе глядя на Пирошникова, спросил:

— Хочешь, покажу их? Хочешь?

— Кого? — не понял Пирошников.

— Папу и маму.

— Ну покажи, — разрешил наш герой, а Толик вытянул из-под одеяла руку с фотографией и протянул ему На фотографии были изображены известные артисты Баталов и Семина в кадре из какого-то кинофильма. Они сидели на скамейке летом и смотрели друг на друга влюбленными и светлыми взглядами.

— Меня здесь нету, — объяснил Толик. — Я был еще сломанный.

— Как это — сломанный?

— Меня еще не было живого, я был сломан. А они меня починили и уехали.

— Да… — протянул Пирошников, не зная, что и сказать.

Толик отобрал артистов и засунул их под подушку. Некоторое время он сидел, как бы что-то вспоминая, сосредоточенный, а потом вздохнул и повторил, что папа и мама скоро должны непременно приехать.

Наш герой тоже вздохнул и постарался отвлечь мальчика обедом. Он расстелил на одеяле полотенце, положил сверху медицинский справочник, который достал с полки, а на него как на стол поставил тарелку бульона. Пришлось еще пару раз сбегать на кухню за ложкой, а потом за солью. Там по-прежнему что-то готовила на своем столике Лариса Павловна, да прибавилась еще неизвестно откуда бабка Нюра, которая ей помогала.

Обе они провожали Пирошникова взглядами: Лариса Павловна несколько снисходительным, а старушка сочувствующим, однако молодой человек, поглощенный новыми обязанностями, не слишком их замечал.

Едва он приступил к кормлению Толика, как за его спиною неслышно возникла бабка Нюра с умильным обращением:

— Дайте уж мне, батюшка, с ребеночком заняться. Мне сподручней, я это понимаю. А вас Лариса Павловна изволит просить на кухню. Уж не откажите…

Ох, неспроста это, как мне кажется. Что-то такое замыслила эта самая Лариса Павловна, не иначе. Впрочем, возможно, что данный вызов молодого человека имел причиною женское любопытство касательно его намерений на будущее или взаимоотношений с Наденькой; возможно, что Лариса Павловна вознамерилась и заявление какое-то сделать, уточняющее права и обязанности новоявленного жильца, все может быть.

Пирошников, естественно, насторожился, но у него имелись кое-какие планы относительно Ларисы Павловны, а именно, он хотел через нее выведать судьбу Георгия Романовича, который, как выяснилось ночью, был с соседкою в весьма близких отношениях. Эта тайна, которой владел наш герой, должна была дать ему некоторое преимущество в предстоящем разговоре, что он мгновенно оценил. Поэтому молодой человек поблагодарил бабку за предложение услуг, показав всем своим видом смущенье, и уговорил набычившегося было Толика на подобную замену.

Он осмотрел себя беглым взглядом, поправил волосы и снял фартук. Рукава рубашки он закатал, обнажив до локтя молодые руки тонкого аристократического строения, и, придав своему лицу выражение, которое посчитал приличествующим случаю, то есть учтиво-выжидающее, покинул комнату, причем не забыл захватить и сигареты, поскольку они совершенно необходимы при беседах с женщинами.

Нет, нет! Наш герой не сразу попал в комнату Ларисы Павловны, сначала он прошествовал в кухню, где началась их беседа. Однако пока она еще не началась, она еще только начнется, а сейчас молодой человек минует коридор и лицо его внимательно, что, впрочем, заметно лишь нам.

Надо признаться, читатель, что герои мои не дают мне передышки. Они прямо-таки спешат как на пожар, бегая из комнаты в комнату и по лестнице, разговаривая и производя массу всяческих действий. Они не дают мне сосредоточиться и порассуждать в спокойствии относительно их судьбы… ну, не судьбы — это слишком обязывающе, — так характера и мыслей. Вот, например, о чем думал Пирошников, отправляясь на рандеву с соседкой? Я сказал, что он якобы подумал, как бы выведать у Ларисы Павловны тайну, которую не пожелал открыть ему Наденькин бывший муж Георгий Романович. Но это лишь самый внешний и доступный круг мыслей Пирошникова, непосредственно связанный с выработкой плана разговора, если вам угодно. На самом же деле (здесь я позволю себе говорить вообще) любое предполагаемое событие, как правило, рождает в нас уйму предчувствий, которые чаще всего не сбываются — и хорошо, что не сбываются! — но которые мы проигрываем мысленно, как шахматист в уме проигрывает вариант.

Если вернуться к нашему герою, то среди всех возможных вариантов были даже такие, нелепость которых представлялась совершенно очевидной. Вдруг у Пирошникова мелькнула мысль: а что, если Лариса Павловна специализируется, так сказать, на соблазнении несчастных пленников лестницы, что, если она уже предвкушает новую жертву и тому подобное… Туг же вертелась, как воробей, маленькая мыслишка о том, что, вполне вероятно, он, молодой и интересный мужчина (упаси бог! Он, конечно же, не думал о себе в таких выражениях — ирония всецело авторская) так вот, молодой и интересный мужчина приглянулся, может быть, Ларисе Павловне и… Да, молодые и интересные мужчины часто верят в подобную ерунду, правда, верят только наполовину.

Наш герой, как мы уже знаем, был умен и потому верил лишь на четверть.

Вдруг ему представился совершенно уж фантастический вариант женитьбы на Ларисе Павловне, и он честно проиграл его, насколько мог далеко, пока не застыдился собственного воображения.

Он вошел в кухню, ощутив, как внутри него звонко натянулись какие-то пружинки, точно у канатоходца, делающего первый шаг над бездной. Лариса Павловна, облаченная уже в брюки и джемпер, обтягивающий ее без единой морщинки, высматривала что-то в своем холодильнике. Заметив Пирошникова, она выпрямилась и непроизвольным, но элегантным движением положила руку на дверцу прибора, чем сразу же напомнила молодому человеку рекламную фотографию из журнала.

— Мы ведь еще официально не знакомы, — сказала она, снимая руку с дверцы и протягивая ее Пирошникову. — Лариса…

— Владимир — представился наш герой с легким и изящным поклоном. Он мягко подал соседке руку, причем в голове его скакнула мысль о том, что, может быть, эту руку следует и поцеловать, чтоб уж все было честь по чести.

— Я догадываюсь об этой кошмарной истории, можете мне не рассказывать. Несчастный Георгий Романович в свое время ужасно страдал. Георгий Романович — муж Нади, вы этого, вероятно, не знаете? — произнесла соседка участливым голосом.