Пьер Гийота - Воспитание

Сначала пара крутых поворотов на дороге, ведущей в Сен-Луи-Сен-Мишель и обратно, а потом, особенно вечером, перед ужином, все дальше и дальше к рабочим кварталам.

Коллеж - большая домина, построенная в парке, на холме над бульваром Форьель, рядом со зданиями «Манюфранса» [255] «Манюфранс» - французская фирма, выпускающая 
гладкоствольные охотничьи ружья различного
 калибра. .

Без природного окружения и жуберских литургий древнегреческий и латынь теряют здесь свою силу. Учителя опытные, резонерствующие, но лишь немногие, на мой взгляд, воодушевлены верой, поэтическим видением тех, с кем я недавно расстался и по ком скучаю: численность преподавателей ослабляет, рассеивает их назидательную силу, я не вижу в них души; но один, ответственный за ресурсы, тянет нас в походы на сланцевые городские вершины, где я вновь обретаю чуточку Жубера, за вычетом гранита; он также читает нам рассказы об альпинизме: Фризон-Рош, сахарская «Гора с письменами» [256] Фризон-Рош, Роже (1906-1999) - французский альпинист, автор множества книг, посвященных Альпам,
 Сахаре и Арктике: «Биваки под луной, Т. 2: Гора 
с письменами» (1952). и восхождения Уимпера на Маттерхорн [257] Уимпер, Эдвард (1840-1911) - английский иллюст
ратор, альпинист и путешественник. Совершил
 первое восхождение на Маттерхорн в 1865 г. ; именно он сообщает нам в январе 1953 года о смерти Сталина.

Я записываюсь в скауты, но как-то раз, когда мы, сидя вдвоем или втроем в штабе, хотим повторить химический опыт, увиденный накануне, вспыхивает пожар.

Так как хожу я очень быстро, я много узнаю о городе за выделенное мне время, но мои опоздания накапливаются, и я возмещаю их тем, что столь же быстро схватываю на занятиях и выполняю контрольные работы.

Но математика изобилует для меня все более враждебными терминами, тем более угрожающими, что я ощущаю себя на краю истины и реальности, которые помогут мне постичь иную сторону мира, иной ход мысли, познать себя самого, устремившись к науке и размножению.

Прогуливаясь, я иногда захожу в церкви, но свет лампадки святого причастия больше не озаряет, не ждет меня, как в часовне нашей школы, где вся история сосредоточена в этом красном отблеске, свете Мира.

Само же религиозное обучение иезуитов не углубляет того, что я и так знаю, пережив в Жубере на собственном опыте; я вновь получаю немного удовольствия от веры лишь в присутствии своей матери с ее хрупкой величавостью, ее духами и лишь в церквях Бурга и Невеза или Сен-Жан-де-Бурне, в лугах, в воде, во время плавания, в реке, в пруду, в океане. Перед гуашью, что я рисую, в книге, которую читаю, да еще в музыке.

Теперь у нас есть проигрыватель, и брат моего отца отдает нам большую часть своей коллекции пластинок на 78 оборотов: Моцарт, «Симфония соль-минор» в исполнении Бичема [258] Бичем, Томас (1879-1961) - британский дирижер, 
оперный и балетный импресарио. «Диссонанс-квартет» в исполнении музыкантов Лёвенгута [259] Квартет Лёвенгута - французский струнный
 квартет, созданный в 1929 г. в Париже скрипачом
 Альфредом Лёвенгутом. , «Концерты для флейты» в исполнении Марселя Моиза [260] Моиз (Муаз), Марсель Жозеф (1889-1984) - французский флейтист и педагог. : мы дышим в такт с ними, в саду, на природе, на велосипеде, во время плавания, когда кричим, поем, окликаем птиц и смеемся, почти задыхаясь.

Впервые получая право на один франк карманных денег в неделю, я наконец осознаю, что же такое деньги: они нужны даже королям для строительства дворцов и ведения войн, но я также осознаю, что живем мы очень скромно, что пансион обходится недешево, и мечта о том, чтобы поскорее начать жить на собственные средства, усиливается во мне сексуальным влечением, вызывающим желание воспользоваться своим телом. Иными словами, тем, чем наделили меня природа и сам Господь, ну а все остальное, латынь, древнегреческий, французский, история, религиозное наставление даны мне моим классовым происхождением, которое я начинаю отвергать вместе со всеми его жестами, словами, формальностями.

*

Молодой подручный на три года старше меня, приехавший со своим начальником оценить и распланировать работы по ремонту штаба, отзывает меня в сторону и предлагает сигарету, которую я выкуриваю полностью: когда мне становится дурно, он прикладывает руку к моей шее и укладывает меня на почерневший строительный мусор:

- Полежи здесь, я скоро вернусь, после службы... Хочешь со мной дружить?

Он возвращается, говорит, что заберет сестру, которой нужно «закончить с клиентом», вновь уходит, головокружение растет, но внутри я очень взволнован; вот и они: он с белокурой шевелюрой, зачесанной за красные уши, она невысокая брюнетка с красными губами, звонким голосом; в черных штанах и с искусственной лисой на шее. Они поднимают меня, она ведет нас в «снэк-бар», где на синей «формайке» ест «стейк». Он снимает мех с ее шеи и обматывает вокруг своей, поверх своих полуголых плеч. Она:

- Правда, красивый у меня брат? Голова сияет, как солнышко.

В следующее воскресенье, перед прибытием автобуса из Анноне в Сент-Этьен, я торопливо роюсь в шкафу своей матери, беру там мех настоящей лисы и запихиваю в чемоданчик. На следующий день перед ужином, с лисой в кармане, возвращаюсь в сгоревший штаб, двое рабочих уже расчищают строительный мусор, я спрашиваю у них, где подручный, они направляют меня к его сестре, на улицу Мишле, напротив шоколадной кондитерской «Вайс». Я иду туда, жду, достаю из кармана мех и обматываю вокруг шеи, у тротуара останавливается черная машина, внутри трое, один, опуская окно, приглашает сесть. Я убегаю.

*

Иногда после ужина мы тайком выходим из Пансиона св. Людовика и слоняемся ночью по городу: рассматриваем освещенные витрины, пирожные, все еще игрушки, велосипеды, спорттовары, книжные магазины, грампластинки и при каждой возможности заходим в кино. В дортуаре товарищи должны отвечать вместо нас: «Здесь!», и так как крики всегда сопровождаются смехом, дежурный Брат ничего не замечает.

Еще прохладной ночью в начале весны мы поздно возвращаемся с приключенческого фильма: дверь коллежа заперта, приходится перелезать через стену; мы уговариваем самого «старого» ученика из нашей компании подставить каждому спину: едва все, кроме него, оказываются по ту сторону, мы забываем о нем; но посреди ночи один будит всех нас по очереди: мы идем к кровати нашего старичка - она пуста; мы советуемся, снова одеваемся, проходим, согнувшись, между кроватями и выбираемся на лестницу, но дверь на улицу по-прежнему закрыта: приходится опять влезать на стену, один из нас, самый низкий, остается по эту сторону и подставляет спину, тогда как другие спрыгивают с той стороны и начинают растирать нашего старичка, - ведь он еще пригодится нам для новых проделок.