Наталья Милявская - ПИТЕР глазами провинциалов

А уж слышимость — слышимость здесь просто чудо! Вся квартира в курсе, хрустят ли у тебя суставы, когда ты встаешь со стула, храпишь ли ты во сне, называет ли тебя твоя дама сердца «пусиком» или «заинькой», и какие телепередачи ты предпочитаешь в вечернее время суток. Кажется, даже пукнуть невозможно без того, чтобы об этом не узнал весь дом. Это дисциплинирует!

Здесь чуть более уютно, чем в квартире девушки Киры. Новая газовая колонка в ванной (сознательные жильцы купили аппарат в складчину), новая раковина на кухне (также совместное приобретение). Коридор захламлен совсем немного, и вам уже не придется, распрямившись после расшнуровывания ботинок, приложиться затылком об алюминиевое корыто. А вот в туалет вам в экскурсионных целях заглянуть стоит — сейчас объясню, почему.

Итак, входим, закрываем дверь, осматривается. На первый взгляд, ничего удивительного — ну, обычный узкий, оклеенный бумажными обоями, туалет, коих полно в наших хрущевках. Узко — да, но нам не привыкать. И сантехника здесь, между прочим, новенькая. А теперь сюрприз: помещение сие было когда-то выдолблено прямо в стене. Ширина-то — один метр! Строй — не хочу. Почему именно в стене? Историческая справка — в большинстве доходных домов ушедшей эпохи вообще не было клозета — приходилось таскаться по нужде на улицу, и в дождь, и ночью. Хорошенькая перспектива, правда? И когда советская власть железною рукой начала решать квартирный вопрос, туалетный вопрос был решен таким вот, простым и дешевым способом. И на том спасибо.

Ладно, ладно, не буду сгущать краски! На потолке каждой комнаты сохранилась чудесная лепнина, а в одной из комнат до недавнего времени был действующий камин. Правда, после того, как однажды всю квартиру заволокло дымом, дымоход и камин разобрали, от греха подальше. Но неуловимый флер былой роскоши остался.

В одной из комнат квартиры на Обводном канале проживает мой бывший одноклассник Игорь. Комнату он снимает здесь уже года три, и всерьез подумывает приобрести ее у хозяев в ипотеку — благо, подобные бесперспективные для расселения углы стоят не очень дорого. Так что, как вы поняли, Игорь на свою жизнь особо не жалуется. А клозет, вырубленный в стене, он считает маленькой личной достопримечательностью.

«Туалет в стене! Крысы на кухне! Ерунда!» — воскликнет скептик и ткнет в меня пальцем. «Она все это выдумала!». Если бы, дорогой друг, если бы. Увы, фантазия моя меркнет перед фантасмагориями города на Неве.

Диссонанс повсюду удивительный! Дорогущие многокомнатные апартаменты в бывших особняках, с роскошным евроремонтом, стоимостью в несколько десятков миллионов рублей, соседствуют с обветшалыми, унылыми, дичайшими коммуналками. Люди в таких квартирах живут по нескольку десятков лет — женятся, разводятся, рожают и растят детей, и совершенно спокойно воспринимают собственные жилищные условия естественной средой своего обитания. Подумаешь, окно просело, а в ванной от сырости штукатурка отвалилась вместе с куском стены. Зато место хорошее — центр!

Впрочем, именно детям коммуналок проще всего жить в странных запущенных питерских квартирах. А вот тех, кто намерен осесть на какое-то время в Питере и озабочен поиском жилья, ожидает культурный шок. Потому что ни в одном другом городе солидный риэлтер из респектабельного агентства даже и не решится сдать вам подобную страшную халупу. А в Питере квартиры и комнаты с рассохшимися окнами, текущими кранами, доисторической мебелью и штукатуркой, отстающей от стен так, что видно соседей, сдают в аренду сплошь и рядом. Почему же хозяева не удосуживаются привести собственность в приличный вид, прежде чем искать арендаторов?

Вот тут то вырисовывается главный жилищный парадокс северной столицы — как бы ни была страшна квартира или комната, ее все равно снимут. И не какие-нибудь гастарбайтеры (как в Москве) — а вполне приличные люди. Студенты, мелкие офисные работники, разного рода интеллигенция. На жилье, вне зависимости от уровня его комфорта, в Питере всегда будет спрос! Потому что Санкт-Петербург — удивительный, необъяснимый, волшебный магнит. И за одно только счастье жить в нем романтические натуры, сбежавшие из своих скучных мещанских благополучных Пенатов согласны терпеть любые бытовые неурядицы. Парадокс!

Среди россиян (простите, что я, уроженка Поволжского региона, расписываюсь за всю страну) бытует мнение, что жители Петербурга — это прямая противоположность жителям Москвы. Всем известно, что в Москве только и успевай толкаться локтями, причем везде — на работе, в метро, в личной жизни — а не то тебя подсидят, тебя затопчут, тебя прожуют и выплюнут. В Москве даже интеллигентного вида старушка не подскажет тебе дорогу до Исторического музея, а что уж говорить о том, если тебе вдруг на улице станет плохо! Ни одна собака даже и не подумает вызвать скорую помощь или, на худой конец, полицию.

В Питере, дескать, картина совсем иная. Всяк тебе улыбнется. Всяк тебе уступит место в автобусе. Всяк расскажет тебе, как дойти до Сенной, подскажет время развода Троицкого моста и с радостью даст краткую историческую справку о том, в каких годах на Гороховой улице жил Николай Васильевич Гоголь.

Угу. Ага. Держите карман шире!

Не думайте, что, если Питер — не Москва, здесь вас ждут с распростертыми объятиями. Санкт-Петербург — это, как ни крути, столица нашей родины. Пусть вторая, но столица. Пусть в отставке, но с полномочиями. Пусть бедная, но с гордой царственной осанкой. Как и все петербуржцы. И пусть во взгляде здешнего жителя нет московского снобизма, смешанного в равных долях с меркантильностью и перманентной усталостью, и в реалиях сумасшедшего московского ритма каждый петербуржец, не лучше жителя Усть-Ордынска или Среднепупинска, теряется, бледнеет и отчаянно хочет домой, к маме, по отношению к гостям своего города петербуржцы достаточно прохладны — как и воды Балтики, омывающей город. Что, приехали в культурную столицу плеваться семечками на улице?

Любой коренной житель — это вещь в себе. Как старый комод в квартире его прабабушки, запертый на ключ. Как корыто, висящее на стене его коммунальной квартиры — исторический раритет, таящий в себе не одну историческую загадку. Этих мастодонтов с каждым годом становится все меньше и меньше и, как и прочие раритеты, с каждым годом они все ценнее и ценнее. И, самое, наверное, ценное в них — безоговорочная любовь к Санкт-Петербургу.

Каждый петербуржец твердо уверен, что его город — лучший в мире. Суждение сие есть аксиома, и никакой критике не подлежит. Какой там Париж! Что там Венеция? Куда до нас Риму? Чего интересного в Нью-Йорке? Все красоты мира, вместе с Тадж-Махалом, Ниагарским водопадом, Гранд-Каньоном и Пизанской башней житель города на Неве не променяет на собственный двор-колодец, выходящий низкой аркой в узкую улочку где-нибудь на Ваське. И пусть в этом городе круглосуточно льет, как из ведра, пусть простуды следуют одна за другой, пусть в арке, ведущей во двор, постоянно ночует бомж, пусть на улочке третий месяц не зарыта траншея после ремонта — плевать! Этот город — самый лучший город во Вселенной, и точка!