Андрей Школин - Прелести

Уже когда дегустировали заказ в кафе, Миклуха сам вернулся к теме «выходов»:

— У меня последнее время сплошные «звёздные войны» вместо обычных снов. Привык уже. Я раньше пытался Луну исследовать, так вот, как только подлетал к поверхности, дракон появлялся. Натуральный такой, из пасти огонь… — он как-то неуверенно засмеялся, насадил на вилку мясо и отправил кусок убиенной коровы (или собаки?) в рот. — И этот дракон не давал приземлиться. Куда я, туда и он. Намучился я с рептилией. Ночью с ним сражался, днём потом выжатый был, как после настоящего боя. Похудел на семь килограммов.

— И чем всё закончилось? Попал на естественный спутник Земли — матушки?

— Не-е… Так и не попал. Упрямый дракон достался…

Я обмакнул своё мясо в налитый прямо в тарелку томатный кетчуп. Сразу не стал есть, а немного повозил куском по поверхности, вырисовывая замысловатые каракули. Художник Школин: «Утро в сибирском саду». Вернее день. В Гор-саду. Картина, писаная кетчупом. Вместо масла. Каким таким кетчупом пишу я и люди меня окружающие свои картины? Вокруг нормальные индивидуумы занимаются нормальными мирскими делами. Выполняют нормальную работу, растят нормальных детей, сны, блин, нормальные смотрят по ночам. Не воюют с драконами, не общаются с «тауросовыми», зубы мечами не выбивают, не разматывают клубки мистические. Маслом жизнь рисуют. В формате реализма. А все те, с кем я общаюсь (и я сам, разумеется, тоже), кетчуп по тарелке размазывают. И ведь на нормальных «художников» я не натыкаюсь почему-то, хотя их на земле девяносто девять процентов от общего числа жителей планеты проживает. Мне постоянно попадаются «неформалы». Абстракционисты. Почему так?

Вот сидит напротив меня с виду обычный сибирский парень. Жуёт шашлык. В носу ковыряется. В следующем году заочное отделение местного университета заканчивает, факультет международных отношений. Глядишь, в Африку дипломатом уедет работать. Более престижные места в Москве давно поделены. Да и ладно. На чёрном континенте тоже можно на благо отчизны служить. А он, вместо того, чтобы карьеру просчитывать да жизнь устраивать, с драконом сражается. Ланцелот томский. И Ромка тоже, ёкэлэмэнэ, Ланцелот. Похожи они, кстати, друг на друга. Хотя, чему удивляться, все мы немного похожи. Живописцы, пишущие томатным кетчупом по фарфоровым тарелкам. Ну и определение…

— Чего не ешь, Андрей?

— Ем, ем… — прекратил, наконец, размазывать тягучую жидкость и забросил кусок в пасть. — А часто тебе приходится отступать в подобных случаях? Я почему спрашиваю. Мне раньше в голову не приходило, что кто-то в моём сновидении может мне реально угрожать. Обычно всё просто решалось и с неизменным победоносным финалом. Привык к тому, что я в том мире царь и бог. Особенно на своей территории.

— А что случилось теперь?

— Что теперь? — «не понял» вполне простого вопроса.

— Ты сказал, что раньше подобные мысли в голову не приходили. Почему сейчас пришли?

— Потому что ты только что рассказал, как дракона не смог подвинуть в сторону. Я бы в такой ситуации этому Змею-горынычу шеи морским узлом завязал, особо не напрягаясь.

— Обычно я тоже не напрягаюсь, — пожал плечами Миклуха. — Но случаются ситуации, когда у того мира, как бы, предохранитель включается. Я думаю, это в тех случаях, если-ф путешественники вроде нас с тобой неизвестные нам законы нарушают. Тогда они реально дают понять, что пора прекратить эксперименты.

— Кто они?

— Кто-то, кто следит за порядком.

— Ты что, реально думаешь, что в наших собственных сновидениях кто-то устанавливает какие-то правила? Что существуют какие-то законы?

— Вот смотри. Я много путешествую. Раньше, когда особо никуда не лез, со мной особо никто не бодался. Случались мелкие стычки, но, как ты говоришь — «царь и бог» легко разбирался в ситуации. Потом мне стало тесно и я, начитавшись книжек про астральные перемещения, решил расширить географию полётов. Про луну ты уже знаешь. А ещё я спустился в нижние миры Шаданакара, и вот там мне конкретно дали понять, что я занимаюсь не своим делом. Еле отбился. Потом по три дня отлёживался.

— От кого отбился?

— Да там разные сущности нападали, — видно было, что парню неприятны эти воспоминания. — Был момент, когда проснуться не получалось. Ну, думаю, всё, долетался…

— Не получалось проснуться?

— Ага. Я какие только кодовые слова не вспоминал, какие только действия не совершал, меня всё равно вниз, в глубь земли тащили. Случайно выкарабкался.

А ведь всё в тему. Всё в тему… И звонок этот тоже.

На мониторе мобильника чётко обозначился московский номер. Номер незнакомый, но я даже варианты не просчитывал. Нажал на зелёную кнопку и приложил трубу к уху.

— Ну, и где ты сейчас, Андрей?

— Неужели не знаешь?

Мережко помолчал некоторое время, затем заговорил, чётко проговаривая слова:

— Слушай внимательно. Евпатий к взрыву никакого отношения не имеет. Зря ты его дёргал. Он очень обиделся.

— Ну, обижаться, предположим, ему на себя надо в первую очередь. Разыграли спектакль, МХАТовцы колхозные, с переодеванием в бомжей и похищением самими же подброшенной флэш-карты. Откуда я, после этого, знаю, он или не он моего приятеля грохнул?

— Флэшку я ему дал указание выкрасть и в «Корчме» за тобой приглядеть тоже я. Всё остальное не от нас идёт. И дискету эту не мы тебе изначально подсунули. Зачем бы Евпатий её на Арбате воровал?

— И диск с датой «7 октября» тоже, конечно, не от вас…

— Нет.

— Откуда тогда число узнали, и какого хрена этот твой Евпатий в кабак именно в воскресенье припёрся? По идее, я вместе с Виктором тогда в небеса должен был взлететь. Случайно всё что ли? Как ты, вообще, про нашу встречу узнал? Скажи ещё, что телефон прослушивал.

— Не прослушивал. Я бы тебе всё и так рассказал. В своё время. Но этот взрыв карты спутал, а ты потом повёл себя очень непредсказуемо.

— А как я должен был себя вести? Сидеть и ждать новых весёлых фокусов?

— По крайней мере, не прибегать к запрещённым приёмам.

— Это я-то к запрещённым приёмам прибегаю? Ну, не смеши. Сам ведь признал, что худруком всех постановок являешься.

— Я про другое говорю. Я про твои астральные подвиги. Не думаешь, что ответ адекватный последует?

Опять это дурацкое слово «астрал». Хотел, было, съязвить в ответ, но вдруг понял, что Влад ничего не знает о второй части моих сегодняшних приключений. Иначе бы он про «адекватный ответ» не заикался. Куда уж адекватнее? Значит, «тауросовые» ему ничего пока не сообщили. Интересно…

— Ты зачем позвонил? Попугать? Так я уже и так перепуганный в Сибири мёрзну.

— Нет, я хочу, чтобы ты других глупостей не наделал. Возвращайся в столицу. Мне многое рассказать необходимо. Не по телефону.