Андрей Школин - Прелести

— Хорошо, я постараюсь, — неопределённо промычал и нажал красную кнопку.

Миклуха делал вид, что поглощает сомнительного происхождения мясо и совершенно не интересуется моим телефонным диалогом с Мережко.

— Из Москвы звонили, — я посмотрел на сотрапезника и сунул мобильник в карман.

— Да я понял, — «разумеется, понял» парень. — Значит, говоришь, ничего не случилось? — и как бы вскользь обронил. — К Данилычу надо сходить, он может чего полезного посоветовать. Если-ф захочет, конечно…

— К Талолаеву?

— Ага. Талолаев в вопросах безопасности полётов большой специалист. Я с ним общался вчера, тоже по телефону. Так что, Талолай Данилович в курсе, что ты в Томске. Вполне резонный вопрос задал, почему не появляешься? Отзвонись вначале, он не любит, когда без предупреждения в гости приходят…

Бал правил конец октября. Интересное выражение: «Конец октября». Или лучше: «Октябрь концом правил…» Снег ещё не выпал, но заморозки по ночам случались очень даже кусачие. Днём же хозяйничала слякоть.

Мы отправились пешком вдоль улицы Фрунзе, старательно обходя лужи и, наоборот, смачно ступая на хрустящие, мокрые и серые опавшие тополиные листья. До Киевской дошли молча. Я остановился у перекрёстка и указал Миклухе на дом Талолаева, а потом махнул в сторону стоящего на другой стороне дороги дома, где находилась квартира тёти Оли, родной сестры мамы моей жены.

— Иди к Данилычу, я через пять минут буду. Или, если один не хочешь, здесь подожди. Забегу домой, диск прихвачу в подарок.

— И для меня уж тогда захвати.

— Хорошо… — а сам поймал себя на мысли, что после трагического случая с Виктором, желание дарить кому-либо плоды творчества полностью отсутствует.

Дома никого не было. Быстро достал из сумки два компакт-диска и в дверях столкнулся с возвратившимися с дачи родственниками.

— Ты далёко? — дядя Юра, неся в руках две большие и тяжёлые корзины с разным дачным скарбом, первым вошёл внутрь. — А мы, вот, вещи забрали на зиму. И кошек — Дашку и Маруську. А-то они уже перемёрзли на «мичуринских».

И следом, в подтверждение его слов, на пороге появилась тётя Оля с кошками в охапке. Наглая Маруся не менее нагло поглядывала на присутствующих и пыталась вырваться. Умная Даша вела себя тихо и достойно. Дашка!!!

На несколько секунд превратился в немого, а затем брякнул.

— Тётя Оля, а когда вы Дашку успели увезти на дачу?

— Как когда? В мае. Мы их обеих весной увозим. Они каждый год на «мичуринских» живут, а осенью назад в город.

— А сегодня… — хотел, было, задать ещё один глупый вопрос, но остановился. Трое суток в квартире, кроме меня, никого не было.

Взял на руки осторожную Дашку и заглянул в её загадочные кошачьи глаза.

Старая кошка. Мудрая кошка. Дашенька.

Квартиру Талолая Даниловича Талолаева можно было смело назвать хранилищем бесценной эзотерической, метафизической и прочей — ической научной и околонаучной литературы. Книги «жили» во всех помещениях трёхкомнатной квартиры на полках, антресолях и в шкафах. Сразу пришли на ум рассуждения бывшего фермера Пушкина (ныне практикующего тверского «тауросопродвинутого» экстрасенса Белого), о необходимом достаточном минимуме соответствующей печатной продукции. У Даниловича этот минимум вне сомнения присутствовал.

Талолаев проживал в квартире вместе с младшим сыном. Старший давно женился и уехал из дома. С супругой Данилович был разведён. Поэтому, пребывая вне всякой семейной суеты, мог себе позволить в спокойной обстановке принимать пациентов на дому. Он и принимал.

Миклуха ходил сюда не столько ради лечения, а скорее ради общения. Вроде как в Америке, где каждый соблюдающий определённые условности гражданин считает своею потребностью изливать душу личному психологу, так и Миклуха «корректировал кармическую незрелость» и плакался в жилетку парапсихологу.

О деятельности подпольной группы парень был осведомлён. В разумных, разумеется, пределах. Талолаев не очень охотно делился контактной информацией с пациентами. А так как я не являлся пациентом, то информационного табу в наших отношениях не существовало. Правда, ещё во времена первоначального знакомства Данилович пытался что-то измерить своей хитрой рамкой, но я дал понять, что подобные эксперименты не приветствую. Он успокоился и больше не приставал.

Мы спрятали обувь на высокий шкаф (огромный, вечно орущий, рыжий кот Соломон очень не любил гостей и запросто мог «пометить» легкомысленно брошенные башмаки) и прошли в зал.

Видеомагнитофон воспроизводил на экране телевизора какой-то мистический триллер с летающими на мётлах детьми-очкариками. Талолаев был одет в полосатую рубашку, заправленную в брюки. Чёрные усы и очки с крупными линзами подчёркивали и без того экстравагантный внешний вид хозяина квартиры. А ещё экстрасенс был замечательно трезв…

— Что за жуткий фильм смотришь, Данилыч? — я отвалился на спинку дивана и попытался уловить хитрую нить сюжета блокбастера.

— Как, что за фильм? «Гарри Потер», — хозяин уселся в кресло возле балконной двери и хитро переводил взгляд с меня на Миклуху, потом на экран, потом опять на нас с Миклухой. — Сказ о том, что нужно делать и где учиться, чтобы из нормальных английских детей получились ненормальные. Не видел раньше?

— Нет. Только реклама попадалась. Я, вообще-то, думал, это детское кино.

— Откуда же ты знаешь, что оно детское, если не смотрел?

— Я смотрел, — блеснул знаниями Миклуха. — Если-ф хотите, могу рассказать содержание.

— Нет, лучше я потом сам прокручу, — Талолаев щёлкнул дистанционным пультом, погасил экран и обратился ко мне. — Как в Москве дела? Чем занимаешься?

— Как всегда, борюсь с мукомольным производством.

— То есть, с мельницами, — толи для себя, толи для нас перевёл Данилыч. — И насколько успешно?

— С переменным успехом. Хлеб они как пекли, так и пекут.

— Заметно. Вид у тебя, прямо скажем, затравленный. Может рамкой замерить?

— Ой… — я только рукой махнул в ответ.

В принципе, разговор о ветряных мельницах продолжался около часа. Можно было привести его весь целиком, но понятно было, что это только прелюдия к настоящему общению. И когда Миклуха, вежливо попрощавшись, засобирался домой, мы с Талолаевым уже знали, что нужно делать дальше…

Я вызвался проводить парня до остановки, но дошёл лишь до ближайшего магазина, где и купил все недостающие компоненты для научной беседы об экстрасенсорике.

Данилович к моему приходу разложил на сервировочном столике соленья и прочую закуску. И когда я водрузил среди этой снеди первую бутылку водки, стало понятно, что наступает гармония.