Андрей Школин - Прелести

— К трагическому финалу Измайлов и Данович подтолкнули себя сами. Владимир-то не пулю себе в висок пустил, а до Приюта добрался. И ты добрался. И многие другие добрались. Во многом, кстати, благодаря моему «косвенному потворствованию». То, что первые двое являлись личностями незаурядными, факт неоспоримый. Но просто незаурядности недостаточно, чтобы сюда попасть. Каждому из вас был предоставлен шанс. Вот и смотри, кто и как своим шансом распорядился.

— А что, вариант безальтернативный? Либо в Приют, либо в петлю?

— Да с чего ты взял? Игроки сами подобную цепочку выстроили. Один из первых претендентов в своё время смалодушничал, за ним все остальные фатализмом заразились. У тебя же перед глазами примеры Сака и Мережко. Причём один из них уже давно здесь, а другой ещё на подходе.

— Ходят слухи, что Влад не на подходе, а уже тоже в Приюте Бессмертия побывал. И тоже после неудачной попытки покончить с собой.

Александр удивлённо приподнял брови и несколько секунд переваривал услышанное.

— У кого-то язык через чур длинный. Кто это тебе, интересно, информацию слил?

— Значит правда?

— Не факт, что Мережко самоубийство задумывал. Он таблетками отравился. Возможно, просто дозу не рассчитал. Мы его в пограничном состоянии перехватили и назад отправили. Спасли.

— Мозги промыть успели?

— Не понял?

— Да всё ты понял. Я ведь общался недавно с Владом… Мне вот что непонятно, если вы пытаетесь насильно людей в «Рай» затащить, выстраиваете для этого схемы хитроумные, чем же тогда от Тауроса и его пришельцев отличаетесь? Они тоже на различные ухищрения пускаются, лишь бы вывести бестолковых хомо-сапиенс на «новый этап развития». Тем более «тауросовые» утверждают, что не «приютчане», а именно они вытянули Мережко с того света и наставили на «путь истинный».

— Мы отличаемся от твоих «тауросовых» тем, что не врём. А ты можешь верить кому угодно и во что угодно. Мережко действительно побывал в Приюте Бессмертия. Я его здесь ждал, но ждал живого. Что он там себе навыдумывал, не знаю, но боролся за его жизнь до последнего. Потом забрал в Приют, где Владислав прошёл курс реабилитации. Он тоже по холмам бродил в одиночестве, как и ты. Если сейчас надумает вернуться в город, всегда приму и обогрею.

— Если ты с ним общался и всё объяснил, почему он «тауросовых» своими спасителями называет? И где он мог общаться с душами ранее умерших людей? По твоему утверждению, здесь место живых, а не мёртвых. С кем тогда Влад «на том свете» встречался? Или он другие «города» посещал, с подачи «тауросовых»?

— Это он тебе сам рассказал?

— Нет, — я постарался припомнить всё, о чём рассказывал Мережко, — не он, другие.

— А ты на крючок с дезинформацией попался.

— Может быть, а может и нет. В диалоге ещё один персонаж задействован, Борис, которому «тауросовые» тоже различные «города» показывали, где, якобы, после смерти его душа сможет успокоиться. По Приюту Бессмертия, случайно, ему экскурсию не проводили?

— Кстати, насчёт Бориса. Как раз в тему. Он тоже звено одной с вами цепочки. Где и ты и Владислав обозначены. Однако до сих пор в склонности к самоубийству замечен не был. Пожилой уже и знаком с Мережко не один десяток лет.

— Ага, только сам утверждает, что знает Влада не более трёх. Кому верить? Так показывали «тауросовые» ему город твой?

— Нет. Им в Приют путь закрыт. Сам знаешь, возле границы толкутся. Если бы захотел, Борис и без помощи твоих пришельцев до города добрался бы.

— Тем не менее, с пришельцами этими дружит и сотрудничает. Совместно с Мережко.

— Почему нет? Лучше воевать? Ты уже довоевался.

— Я просто не хочу, чтобы разная хрень указывала мне, как жить и что делать. Это не война, а внутренний протест.

— Ага, перерастающий во внешнюю агрессию. Если бы Сак тебя не спас, да сюда не вытащил, протестовал бы сейчас…

— Где, кстати?

— Лучше тебе это место не знать, поверь уж.

— Данцевич с Измайловым сейчас там?

— Нет, не там.

— А Ирина?

— Причём здесь Ирина?

— Притом, что она могла жить. Пусть не зрячая. Слепые тоже бывают счастливыми. Если бы не твои фокусы, летального исхода можно было избежать.

— Ты во всеуслышание взял ответственность на себя.

— Так я всерьёз не воспринимал все эти пассы руками. Это я сейчас бы тебя нахрен послал, а тогда дураком полным выглядел. Ты шапку пытаешься на терпилу надеть, которая не по Сеньке изначально. И ответственность перекладываешь. Для тебя твои абстрактные схемы важнее, чем судьбы и жизни людей, в этих схемах барахтающихся. Только ответственность, если есть в мире справедливость, тебе разделить придётся и за Измайлова, и за Дановича, и за Лолиту, и за Ирину, и за всех остальных. И ты этого не можешь не знать! — я уже несколько минут стоял на ногах, тяжело дышал и высказывал всё, что накипело. — Не знаю, кто ты и откуда, но, думаю, в конечном итоге, наказания оба не избежим. И никакой Приют Бессмертия от возмездия не убережёт.

— Да сядь ты, не ори, — спокойным тоном произнёс Александр, сразу загубив на корню весь мой ораторский темперамент. — Ты думаешь, мне девочку не жалко? Я реально желал ей помочь, и хотел, чтобы ты в её исцелении поучаствовал. Но я тоже не всемогущий, и не могу знать, что произойдёт в дальнейшем. Благими намерениями… Если бы она сейчас жила-поживала, зрячая, счастливая и замужняя, ты бы совсем другую песню пел. О том, как всё прекрасно и замечательно получилось. И не посыпай голову пеплом, не факт, что летальный исход — результат нашего с тобой лечения. Не бери на себя чужие грехи, если на сто процентов неуверен в своей вине. И Лолиту не ты в машину к Измайлову посадил. И не ты его с моста в этой машине столкнул. И Данцевича в форточку не выпихивал. Мережко таблетками давился, когда ещё о тебе слыхом не слыхивал. Тоже мы виноваты? Я так вообще его к жизни вернул. Если человек к чему-то предрасположен, поменять его судьбу не в нашей власти. Так что не строй из себя супермена, а из меня гиперзлодея не лепи. И сядь, наконец. Наслаждайся тишиной, Андрюха. Тишина — то немногое положительное из всего, что имеем в нашей замкнутой жизни. К тому же — задаром.

— Ага, тишина. Задаром… А я всё думал, когда эту фразу от тебя повторно услышу… Впрочем, принять твои объяснения, очень удобная позиция, — прошептал под нос и уселся на прежнее место. — По крайней мере, вполне глянцевые аргументы для задабривания собственной совести.

Вот и весь разговор. Другое что-то предполагал услышать, кроме стандартного набора оправданий для мухи попавшей в паутину и пригласившую в эту самую паутину знакомых букашек: «Подлетайте, гости дорогие, здесь такой замечательный блестящий гамак, вместе покачаемся». Или раскаяния паука хотел лицезреть?