Андрей Школин - Прелести

— Всех кто-нибудь, когда-нибудь приводит, — и произнёс эту фразу Александр так, словно имел ввиду: «Все каждый день кушают, или все когда-нибудь в туалет ходят». Обыденно.

— А ещё он утверждает, что на «той стороне» никого нет. Ни людей, ни сущностей. Может, по домам разошлись мои преследователи?

— Твои или его?

— Мои.

— А почему тогда он должен обращать на них внимание? Он совсем из другого спектакля персонаж. Из бразильского спектакля.

— Тогда уж не из спектакля, а из карнавала.

— Да хоть с футбольного матча. По этой аналогии у него свои болельщики и соперники, у тебя свои. И оба матча проходят на разных стадионах.

— А судьи кто?!

— Не ко мне вопрос, к Грибоедову.

— Ладно, по другому спрошу. Судьи на матчах разные? Или одни и те же судейские бригады оба поединка обслуживают?

— А сам как думаешь?

— Думаю, линейные арбитры разные, а главный рефери один и тот же. Значит, бразилец мог просто не увидеть «тауросовых»?

— Вполне возможно.

— Гуля мне примерно то же самое говорила. Хотя, я всё же надеялся…

— Да не парься ты, — перебил Александр. — Уйдут когда-нибудь твои… Как ты их называешь? «Тауросовые?» Не век же им тебя караулить.

— Век… Это сто лет, что ли? — я представил себя сто сорокалетним «юношей». — А по-другому этот вопрос никак решить нельзя? Кто они эти «тауросовые»? Ты обещал проинформировать.

— Смотрел фильм «Матрица»? Там агент Смит и другие агенты выполняют функции спецслужб, контролирующих событийный ряд в рамках законов Матрицы. Тебя там, — он кивком головы указал за спину, — такие же агенты ждут. Только без понтов в виде очков тёмных и прочей дребедени.

— Понтов у них и без очков хватает, — я представил на секунду Тауроса в солнцезащитных линзах. — Они себя не агентами, они себя представителями цивилизации, которая занимает самое высокое место, в якобы космической иерархии, объявляют. И в связи с этим обстоятельством могут себе позволить диктовать всем остальным «насекомым» свои условия совместного пребывания в многоуровневом пространстве.

— Ну, не всем. Видишь, в Приюте Бессмертия они бессильны что-либо, кому-либо диктовать. Даже просто входить им запрещено. Следовательно?..

— Следовательно, «тауросовые» не всесильны, и на них существует управа, либо они действуют в рамках каких-то договорённостей.

— Молодец, пять, — мужчина подставил ладонь и я, неохотно, по ней шлёпнул. — Всё правильно. И управа на них имеется, и договорённости они соблюдают.

— Но они действительно представители высших иерархий?

— Смотря относительно кого высших. Относительно землян, безусловно, да. Перворазрядник по шахматам легко обыграет любителя. Но мастеру продует. А ведь есть ещё международные мастера, гроссмейстеры, международные гроссмейстеры.

— Понятно. Таурос и его компания не гроссмейстеры.

— Возможно даже не международные мастера.

— А на кой хрен им я, третьеразрядник, сдался? Чего они ко мне прицепились?

— Недооцениваешь ты себя. Думаю, пребывание в Приюте Бессмертия поможет вернуть уверенность в собственных силах. Считай, что попал в лечебно-оздоровительный санаторий. А по поводу «чего прицепились», скажу так: это ты первый на них наехал, в свойственной тебе бычьей манере. Сейчас, конечно, поостыл, призадумался и пытаешься всё свалить на происки «воинствующих пришельцев». А они, в свою очередь, гибкостью и тактичностью не отличаются (да и умом, между нами, тоже), вот и действуют строго по инструкции. И стоять перед крыльцом будут, как те ослы упрямые, до скончания веков, пока не оторвут кое-кому голову.

— И что теперь делать?

— Я же говорю, проходи оздоровительные процедуры. Здесь-то ты в безопасности. Если бы ночью тебя Хатурабжа выбрала, а всё шло к этому, с «тауросовыми» все проблемы закончились бы моментально. Они бы очистили пятак перед воротами и разбежались с истошным визгом по норам. У тебя бы броня появилась танковая, образно выражаясь, конечно.

— И об этом мне Гуля тоже сообщила. Что ж не коснулась-то меня Хатурабжа? — вспомнил события прошедшей ночи.

— Не знаю, — пожал плечами Александр. — Может в другой раз передумает?

— Это через месяц, что ли?

— А у тебя есть выбор? — мужчина, наконец, сменил позу и повернулся ко мне вполоборота. — Если есть, выбирай.

Каравай, каравай, чего хочешь, выбирай. Или кого хочешь?..

— Хорошо здесь у вас, конечно, спокойно, — сбил щелчком с плеча ещё одного муравья. Чего они сегодня меня так любят? — А каковы мои перспективы, если придётся в городе задержаться? Помимо того, что Приют Бессмертия в качестве бомбоубежища предоставляется?

— Нормальные перспективы роста. Как в любом солидном предприятии. У тебя сейчас главная задача научиться безболезненно входить и выходить из Приюта, невзирая на различные внешние препятствия, как то — нехорошие агенты, пришельцы и многочисленные чуды-юды. Учителя здесь, поверь мне на слово, квалифицированные, и если не будешь тормозить, многое постигнешь. И не только входить-выходить.

— Это действительно реально сделать?

— Действительно реально.

— И сколько времени займёт обучение?

— Всё от тебя зависит. При удачном стечении обстоятельств, мог бы уже вчера, вдруг и сразу, превратиться в золотого медалиста.

— У меня «вдруг и сразу» не получится. Уже не единожды проверенно. Я другим могу «вдруг и сразу» подсобить, сам же всего добиваюсь через падения и шишки на лбу.

— Вот поэтому, наверное, Хатурабжа и передумала.

С возвышенности отчетливо просматривалось, что город разбит на разноцветные сектора. В цветовой гамме района, где находилось моё временное жильё, доминировали мягкие светло-зеленые тона. Видимо, спальный район… И тут я вспомнил, где раньше слышал имя этой загадочной негритянки. Точно. Это же кодовое слово при вхождении в транс во время диалога для участников группы Мережко. Хатурабжа! И следом Таурос появился на месте Владислава. Значит, пришельцы общаются с великаншей. И не просто общаются, они каким-то образом вместе участвуют во всех этих так называемых диалогах!.. Не стал делиться своей догадкой с Александром. На всякий случай не стал. Спросил его о другом:

— Ты мне теперь, по прошествии стольких лет, можешь объяснить, с какой целью я познакомился с Измайловым, Дановичем, Саком и Мережко?

— Могу, — Александр сидел с серьёзным лицом. — Но прежде хотелось бы твои версии выслушать.

— Мои версии… — я вспомнил Игоря. Его уверенный и чуть насмешливый взгляд. Его манеру с первой минуты общения навязывать собеседнику «единственно-правильную» точку зрения на предмет разговора. — Знаешь, я часто вспоминаю тот эпизод, когда ты ударил Измайлова в его собственном офисе, в присутствии посторонних. Как потом Игорь изменился. И то, что произошло с ним и Лолой, по всем раскладам, лежит и на моей совести тоже. А потом был Саныч… — замолчал и словно опять увидел фигуру Дановича в момент, когда он остановил машину и спустился по песку к морю. — Для тебя всё это какая-то не до конца понятная мне схема действий. Ты, безусловно, шлифуешь необходимые детали, выполняешь, скорее всего, важную миссию, до понимания грандиозности выполнения которой я своими слабыми мозгами не дозрел, да и вряд ли дозрею. Но в жертву приносятся живые люди. И я своими действиями вольно или невольно подталкиваю их к трагическому финалу. А ты изначально напрямую, а теперь косвенно этому потворствуешь. У меня версий много было. За эти годы о разном передумал. Но версии все почему-то одна мерзопакостнее другой. Может быть, ты оптимизма добавишь?