Вернер Гайдучек - Современная повесть ГДР

— Ну, где это животное?

— Убежало, — ответил я и показал ему пустые руки.

— Вымой как следует свои лапы, — приказала мать.

Первого сентября я с удовольствием сделал бы зарубку на новой двери моей детской комнаты, но не решился, поскольку она была недавно покрашена.

Во-первых, мне никак не удавалось попасть в ванную! Мне это не понравилось. Сначала пошла мыться «лысина», поскольку ей нужно было ехать за границу. Потом на очереди была мать. Из-за такого распорядка семейного совета не получилось. Утром я не любил долго мыться.

За завтраком все спешили. Вольди, «большая лысина», зажав бутерброд зубами, вытянул вперед руки, чтобы мать могла вставить ему запонки. В дверь позвонили — за ним приехала служебная машина. Мы немного опоздали. В спешке искали дорожную сумку, в спешке прощались и целовались. На дух его не переношу — от него несет парфюмерией, как от какой-то дамы. Я помахал ему рукой, он тоже сделал мне ручкой.

— Пока, Рауль. Быть может, в Мадриде куплю тебе классную мини-машинку.

Когда он ушел, мать поднесла к губам сложенные руки, словно опять увидела Мунцо. Но это был всего-навсего заграничный паспорт Вольдемара Ленгефельда. Он выпал у него из куртки. Мать вскочила с места. Придется ей ехать с паспортом за ним в аэропорт, а оттуда — на работу. Я уже большой и наверняка сам смогу добраться до школы.

Она сунула мне направление, его необходимо иметь при переводе в другую школу. Я положил направление в портфель и что есть духу помчался к контейнеру в соседнем доме. Дверь была прикрыта, но оказалась незапертой. Я втянул в себя воздух и чуть не задохнулся от затхлой вони. Позвав Мунцо, я страшно обрадовался, когда его зеленые глаза вдруг вспыхнули в темноте. Я не могу говорить об этом со взрослыми, они меня тут же назвали бы фантазером. Но иногда мне кажется, что кот загипнотизировал меня своими лазерами, поэтому, наверное, я и стал трудным ребенком. Во всяком случае, дяденька с большой лысиной как-то сказал, что сам по себе человек не может быть таким глупым.

Мунцо вышел из темноты, почистил свои когти о мусор и вытянулся на все сто пятьдесят сантиметров. Потом он потерся о мои ноги и так жалобно замяукал, что мне стало его ужасно жалко, как той египетской принцессе малютку Моисея. К счастью, у меня в кармане было пять марок.

— Пошли, — сказал я, — зайдем в универсам, полфунта фарша наверняка заменят тебе пять мышей.

Мы отправились в путь. Было где-то между семью и восьмью часами утра. Старики и старушки совершали свой утренний моцион, выгуливая собак. Если бы собаки ходили в песок, это было бы полезно для гумуса. Собак было много, и все они жили в многоэтажных домах, только маленькую кошку держать там не разрешалось. Я увидел немецкого дога, ростом с пони, овчарку, размером почти с теленка, двух колли, напоминавших красиво завитых оленей, и карликового пинчера, которого, правда, можно было сравнить только с крысой. Владельцы собак тоже глазели на нас с Мунцо. Он вышагивал рядом со мной без всякого поводка с поднятым кверху хвостом, и мне казалось, мы представляли собой прекрасное зрелище.

У входа в универсам висел плакат с изображением собаки, у которой был такой мрачный вид, как у той, что я вывесил на заборе для устрашения оленя. Под изображением стояла надпись: «Мы ждем хозяев снаружи». Я не думал, что собаки умеют читать, и не знал, относится ли этот призыв также и к кошкам. На всякий случай я сказал Мунцо:

— Подожди меня здесь.

Кассирша неприветливо замотала головой, когда я спросил о фарше. До одиннадцати утра продаются только булочки и молоко. Сегодня понедельник.

Через стекло я увидел, что Мунцо копается в мусорной корзине. Мне стало как-то не по себе, и я быстренько поднялся с ним в нашу квартиру и накормил его. Потом мы с ним побежали к контейнеру. Мунцо очень хотелось поиграть со мной, но мне пришлось от этого отказаться. Когда я наконец добрался до школы № 12, во дворе уже никого не было: занятия давно начались.

Что мне оставалось делать? Я походил по двору и, пока огибал школу, пропустил еще один урок. В мыслях я бежал по пустым коридорам и искал табличку с надписью «пятый класс», представляя себе, как осторожно проникну в класс через незакрытую дверь. Все ученики уставятся на меня, и учительница, подняв брови, с удивлением спросит: «В чем дело?» И тут я скажу, что меня зовут Хабенихт и что я немного опоздал, потому что кормил кота. Класс захохочет. Нет, подумал я, лучше приду завтра, а про кошку говорить не буду. Расскажу о разводе родителей, из-за этого, мол, и пропустил день. Тут уж никто смеяться не будет. Развод — дело нешуточное.

На следующий день я решил добавить по случаю развода еще один прогул. Я посадил Мунцо в плетеную сумку, которую стащил из квартиры. Сумка была легкая, с дырочками. Представляю, сколько смолы извела мать Моисея для того, чтобы ее корзинка держалась на плаву.

Затем мы с Мунцо отправились в зоопарк. Профессор Мор иногда выступает по телевидению и очень интересно рассказывает о животных. Он даже приносит с собой в студию кое-кого из них: обезьян, змей или львят, которых он называет «львиными бэби». Случается, что они его кусают, и это выглядит очень забавно. У профессора Мора черные бакенбарды, и он почти такой же красивый, как мой отец. Мне, собственно говоря, его незачем описывать, его и так каждый знает. Я тоже знал его по телепередачам и хотел поговорить с ним насчет Мунцо. Может быть, столь редкостное животное представляет интерес для зоопарка или для науки.

В террариуме я набирался смелости и долго глядел на огромного питона, обвившегося вокруг толстой ветки дерева и свесившего вниз на полуметровой шее свою крошечную головку. Я с удовольствием наблюдал за этой змеей. По-моему, у нее довольно симпатичный взгляд. То же самое можно сказать и о профессоре Море. Он впустил меня в свой кабинет и внимательно смотрел мне в глаза, пока я рассказывал о коте Мунцо.

— Кто любит животных, тот любит и детей и, кроме того, понимает шутки, — сказала секретарша профессора Мора. Она не стала устраивать скандала и дышала не так легкомысленно, как Рози с Безенбергского народного предприятия по откорму скота. Она даже по собственной инициативе угостила меня пепси-колой.

Профессор Мор родом из Веймара. Он признал, что кот Мунцо великолепный экземпляр. Я рассказал ему о Пелицхофе, и он обещал написать обо мне в своей книге, над которой сейчас работает. В ней он обязательно расскажет о том, как я пытался прогнать оленя с помощью плаката, на котором была изображена собака. Мне это не удалось, потому что животные в отличие от людей не реагируют на фотографии. Неудачная попытка представляет интерес для науки. Его книга будет называться: «Злые, как звери?» С вопросительным знаком на конце. Когда на зверей нападают, они защищают свою территорию или своих детенышей с помощью зубов и когтей. Люди думают об этом иначе и считают, что звери агрессивны. Профессор утверждает, что злых животных не бывает, даже крыса и та не злая. Она хитрая и смелая. Крысиный предводитель может весить целый фунт и даже справиться с кошкой. Крысы очень изобретательны. Я рассказал ему о своей бабушке. Она знает, на что способны крысы, чтобы своровать у крестьянина яйца. Одна из крыс ложится на спину, обхватывает яйцо всеми четырьмя лапами, а две другие тащат ее за хвост, словно играют в саночки. Профессор рассмеялся. Все это сказки. На самом деле крыса захватывает яйцо передними лапками и катит его, как мячик, подпрыгивая при этом, словно маленький кенгуру. Иногда она вонзает свои острые зубки в скорлупу и балансирует с яйцом, как эквилибрист в цирке. Это доказано опытами.