Мортон Ру - Волна

Все сидящие за столом замолчали от удивления, что Роберт что-то сказал. Некоторые даже голоса его никогда не слышали, так он был неразговорчив.

— Я имею в виду, — волнуясь продолжал Роберт, — что вся идея «Волны» в том, что люди, состоящие в ней, должны ее поддерживать. Если мы настоящее сообщество, мы все должны быть заодно.

Лори уже хотела что-то сказать, но осеклась. Это «Волна» придала Роберту смелости сидеть с ними за одним столом и участвовать в разговоре. И если она сейчас выскажется против «Волны», это будет означать, что Роберт должен снова сидеть один и не быть частью их «сообщества».

Брэд хлопнул Роберта по спине.

— Я рад, что ты с нами, — сказал он.

Роберт покраснел и повернулся к Дэвиду:

— Посмотри, он мне там ничего не прилепил? — спросил он, и все засмеялись.

Бен Росс был в растерянности: что делать с «Волной» дальше? То, что началось, как простой эксперимент на историческую тему, уже распространилось как поветрие за пределы класса. Это привело к некоторым неожиданным явлениям. Прежде всего, его ежедневные уроки истории стали многолюднее за счет учеников других классов, которые во время своих свободных уроков вместо того, чтобы заниматься в читальном зале или обедать, приходили поучаствовать в «Волне». Приток в движение новых членов явно превзошел все ожидания. Интерес со стороны был столь велик, что Бен стал опасаться, что к нему начнут сбегать с других уроков.

Примечательно, однако, что, несмотря на увеличение численности учащихся и настойчивое повторение ими салютов и девизов, класс в учебе не отставал. Больше того: они проходили намеченный по программе материал быстрее обычного. Используя метод «вопрос-ответ», рожденный «Волной», они быстро прошли вступление Японии во Вторую мировую войну. Бен видел, что ученики заметно лучше стали готовить домашние задания и активнее участвовать в уроках, но он также заметил, что за их подготовкой стояло меньше умственной работы. Ученики бойко отбарабанивали ответы, но ни анализа, ни вопросов с их стороны не было. В этом он не мог их винить — сам же научил их методам «Волны». Просто его эксперимент пошел в другом, неожиданном направлении…

Бен сделал вывод: ребята поняли — если они забросят учебу, это может пагубно отразиться на «Волне». Единственный способ высвободить время для «Волны» — так хорошо готовиться к уроку, чтобы на изучение обязательного материала уходила только его половина. Это его совсем не обрадовало. Домашние задания стали выполняться лучше, но вместо развернутых и содержательных работ ученики отделывались короткими ответами. Тест с вариантами ответов они все смогут пройти, но Бен сомневался, что они так же легко справятся с сочинением на заданную тему.

Вдобавок к неожиданному развитию событий он узнал, что Дэвид Коллинз со своими друзьями Эриком и Брайеном успешно внедрили «Волну» в школьную футбольную команду. За многие годы Норм Шиллер, учитель биологии, который тренировал футбольную команду, так озлобился из-за едких замечаний по поводу непрерывных поражений, что во время футбольного сезона он месяцами практически не разговаривал с другими учителями. А сегодня утром в учительской Норм сам подошел и поблагодарил Бена за «Волну». Чудеса, да и только!

Бен пытался докопаться, что же так привлекало ребят в «Волне». Те, кого он спрашивал, говорили, что это ново и необычно, что это круто. Многим нравилась демократичность «Волны» — все они теперь были равны. Этот ответ Россу нравился. Он был доволен тем, что удалось разрушить группировки с их мелочным соперничеством в популярности, которое, по его ощущению, слишком уж занимало мысли его учеников, отвлекая от учебы. Несколько ребят даже сказали, что усиление дисциплины пошло им на пользу. Это удивило Бена сильнее всего. Уже много лет дисциплина все больше и больше становилась личным делом каждого. И если учащиеся сами не следили за этим, то учителя все менее были склонны вмешиваться. Возможно, что и напрасно, думал Бен. А вдруг, да и станет одним из результатов его эксперимента общее возрождение школьной дисциплины?! Он даже явственно представил себе статью в разделе образования журнала «Таймс»: «Дисциплина вернулась в классы: учитель совершил потрясающее открытие!»

Лори Сондерс сидела на столе в редакционном кабинете и жевала кончик ручки. Вокруг нее расположилась редакционная коллегия «Вестницы „Гордона“» — кто-то грыз ногти, кто-то жвачку жевал… Алекс Купер балдел под музыку в своих наушниках от «Сони», у одной из репортерш на ногах были ролики… Члены редколлегии отсиживали очередное еженедельное заседание.

— Ну вот, — сказала Лори, — всё как всегда. Газета должна выйти на следующей неделе, а у нас — ни одной статьи. — Лори посмотрела на девушку в роликах. — Джини, тебе надо было написать обзор последней моды. Где он?

— Да ну, нет же ничего интересного, — отозвалась Джини. — Всё те же джинсы, кроссовки и футболки.

— Хорошо, тогда напиши об отсутствии новых стилей в этом году, — сказала Лори и обратилась к репортёру, который балдел под звуки своего радио. — Алекс!

Алекс не слышал.

— Алекс! — Лори повысила голос.

Наконец кто-то толкнул Алекса. Он вздрогнул:

— Да! Что?

Лори закатила глаза:

— Алекс, у нас тут заседание редколлегии, вообще-то…

— Правда?!

— Где твой обзор музыкальных записей для этого выпуска?

— Ах, да! Обзор музыкальных записей, да-да, конечно, — отрешенно сказал Алекс. — Ну, видишь ли, это долгая история. Ну, я собирался его написать, но, в общем… Ты помнишь, я говорил, что мне нужно ехать в Аргентину?

Лори опять закатила глаза.

— Короче, ничего не вышло, — решительно сказал Алекс. — Вместо этого мне пришлось поехать в Гонконг.

Лори обратилась к закадычному другу Алекса Карлу:

— Вы, наверное, ездили в Гонконг вместе?

Карл мотнул головой.

— Нет, — серьезно ответил он. — Я ездил в Аргентину, как и было намечено.

— Ясно, — Лори окинула взглядом редакцию «Вестницы». — Остальные тоже были слишком заняты кругосветными путешествиями, чтобы что-нибудь писать?

— Я ходила в кино, — сказала Джини.

— …И написала об этом? — спросила Лори.

— Нет, фильмы были слишком хороши.

— Слишком хороши?

— Какой интерес писать о хороших фильмах? Это совсем не смешно, — ответила Джини.

— Да, — сказал Алекс, кругосветный музыкальный обозреватель. — Совсем не интересно писать о хорошем фильме, потому что ты не можешь сказать о нем ничего плохого. Писать интересно только о чем-нибудь плохом — тогда можно р-р-р-растерзать его в клочья, хе, хе, хе!

И Алекс алчно потер руки, входя в роль сумасшедшего ученого. Алексу лучше всех в школе удавалась роль сумасшедшего ученого. А еще он здорово изображал виндсёрфера, застигнутого ураганом.