Бенджамин Саэнс - Я пел прошлой ночью для монстра
- Название:Я пел прошлой ночью для монстра
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Бенджамин Саэнс - Я пел прошлой ночью для монстра краткое содержание
Заку восемнадцать. Он алкоголик, находящийся в центре реабилитации, но не помнящий, как там оказался. И он не уверен, что хочет это вспоминать, потому что с ним, должно быть, случилось что-то плохое. Что-то очень, очень плохое.
Предупреждение: алкоголизм, наркотики, психическое расстройство, упоминания насилия, нецензурная лексика.
Я пел прошлой ночью для монстра - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
В Рафаэле живет так много слов. Порой ему, наверное, необходимо опустошить себя немного, избавившись от них. Сначала я хотел просто смотреть на его слова, ну, понимаете, так, словно они — картины на стене музея. Я не собирался их читать, но, конечно же, не удержался. Я знал, что читать чужой дневник — нехорошо. Мое сердце колотилось как ненормальное, но я не мог, просто не мог устоять. Я перевернул страницы до последней записи:
«Я только что закончил рисовать свой автопортрет. Я даже не знал, что хочу нарисовать себя, так просто случилось. Адам верит в то, что все случается не без причины. Может быть, он и прав. Проблема в том, что большинство из нас слишком ленится или боится задуматься обо всех тех причинах, которые приводят к тому, что что-то «случается». Не знаю, о чем я думал, начиная рисовать, когда вдруг осознал, что рисую лицо, и это лицо — мое. Может быть, в пятьдесят три года настало время нарисовать и себя. Мне не пришлось даже смотреться в зеркало. Сейчас, когда эта мысль пришла мне на ум, я понимаю, что никогда не любил смотреться в зеркало. Иногда невыносимо больно смотреть на себя, видеть, каким ты стал. Смотреть на «меня». Видеть, каким «я» стал.
Я сел и попытался нарисовать себя по памяти, попытался вспомнить, каким я был и как выглядел. Странно, но руки и пальцы помнили это. Они взяли кисточку и краски, и вот уже мое лицо проявляется на белом листе акварельной бумаги.
Может быть, я пытался придумать себя заново или воссоздать. Может быть, я рисовал лишь еще один выдуманный персонаж — уж в этом-то я преуспел.
Вот что я себе сейчас говорю: «Это ты. Это ты — Рафаэль».
Я пытаюсь рассказать себе о себе. Я где-то потерял себя самого, и это очень печально. Потерять себя — печально и больно. Чертовски печально и чертовски больно. Это не то же самое, что потерять ключи от дома. Не то же самое, что потерять дорогие солнечные очки или единственный экземпляр самого потрясающего сценария, написанного тобой.
В последнее время я часто говорю сам с собой, и меня это не беспокоит. Я будто пытаюсь убедить самого себя в том, что существую. Пытаюсь услышать самого себя.
Пора мне уже услышать, наконец, свой собственный голос.
Иногда я вдруг начинаю смеяться.
Иногда вдруг начинаю плакать.
На вечерней встрече в пятницу я, сидя в глубине комнаты, заплакал. Я даже не стал задумываться о том, что вызвало у меня слезы. Я просто дал себе поплакать. Что здорово, так это то, что в комнате полной алкоголиков, никто не обратил на это внимания — тут никто не сдерживает эмоций. Слез тоже не сдерживают.
Так что моим первым автопортретом вышел плачущий я. Может, это и неплохое начало».
Мне хотелось сидеть и пить, глядя на картину Рафаэля. Вот что мне на самом деле хотелось. Я виновато огляделся — так делают люди, собирающиеся что-то украсть, и положил дневник на стол. Нужно перестать это делать. Нужно перестать.
Я начинаю понимать, что Адам подразумевает под зависимым поведением.
Я по-быстрому принял душ, обдумывая мысль, что тоже пытаюсь убедить себя в своем собственном существовании. Возможно ли это? Я не знаю, как это сделать. Может и Рафаэль этого не знает. Он сейчас как никогда печален. Я начинаю сомневаться, что ему становится лучше. Но он хотя бы пытается уцепиться за то, что у него осталось. Может, у него и получится, потому что он мастерски владеет словом. Он зарабатывает себе этим на жизнь. Слова — его инструмент. Мистер Гарсия говорил мне, что я тоже хорошо владею словом, вот только я ощущаю себя каким-то косноязычным и не умеющим внятно выражать свои мысли, а чтение дневника Рафаэля лишь усугубляет это ощущение.
К тому же слова не исцеляют нас. Что хорошего в словах Рафаэля? Что хорошего в словах Адама? Что хорошего вообще в чьих-либо словах? У меня все не выходят из головы слова Джоди: « Никто из нас не придет в норму» . Может быть, Шарки потерял веру в слова? И разве можно его в этом винить?
По дороге в курительную яму я проходил мимо лабиринта и увидел, как в него направляется Рафаэль. Он шел медленно и размеренно. О чем, интересно, он думал? Я некоторое время наблюдал за ним, спрятавшись за деревьями. Наверное, мне не хотелось, чтобы кто-нибудь увидел, что я за ним слежу. Глупо. Чего я спрятался? От кого я спрятался? Иногда я сам себе противен.
Краем глаза я заметил, что ко мне идет Адам, и попытался вести себя как ни в чем не бывало — помахал ему рукой.
Он помахал мне в ответ.
— Сегодня утром прибыл новый парень, — сказал он, остановившись рядом со мной. — Так что у вас с Рафаэлем появится сосед.
— Ну здорово, — ответил я. Должно быть, Адаму что-то не понравилось в моем голосе, потому что он не продолжил путь, а спросил:
— Не скажешь, что означает это «ну здорово»?
Я передернул плечами.
— У тебя сегодня плохой день?
— Мне не нужен новый сосед. Вот и все.
— И куда же ты предлагаешь нам его поселить?
— Мне пофиг куда.
— В чем дело, Зак?
Как же он любит задавать этот вопрос. Терпеть не могу всю эту уйму вмещающихся в него вопросов.
— Это неправильно, — ответил я.
— Что неправильно?
— Что, если Шарки вернется?
Адам ответил не сразу, а немного подумав.
— Ты можешь прийти ко мне сегодня?
— Как будто мне есть куда еще идти.
— После группового занятия. Давай проведем сеанс. Только ты и я.
— Угу.
— Все еще злишься на меня?
— Как будто это имеет какое-то значение.
— Может быть, имеет.
Я насмешливо улыбнулся.
— До встречи в группе, — сказал я.
В курительной яме Джоди дымила как паровоз. Мне нравится то, как она держит свою сигарету. Она ловит от курева настоящий кайф и курит так, словно от этого зависит вся ее жизнь. Черт, вот это я понимаю — зависимость. В Джоди живет еще парочка людей. Иногда эти люди показываются. Когда кто-то из них показывается, я бегу стремглав как перепуганный заяц, заслышавший выстрел ружья. Не могу я сталкиваться с этим. Адам говорит, что хорошо знать наши пределы возможного. Обнимать их. Ага. Обнимать, обнимать, обнимать. Вылез бы уже Адам, наконец, из моей башки.
Я улыбнулся Джоди и, взглянув ей в лицо, понял, что двое живущих в ней, сегодня отдыхают.
— Привет, — сказал я.
— И тебе привет, — ответила она. — Я тебя сейчас крепко-крепко обниму.
— Никаких прикосновений, — предупредил я.
Она засмеялась.
— Я могу обнимать красивых парней одними лишь глазами. Ты же знаешь это, да?
— Ты много чего можешь делать одними лишь глазами, — ответил я.
— Только не заниматься сексом.
— Никаких разговоров о сексе. У нас контракт.
— Да кому нужен этот секс? — приподняла она бровь. — Все что мне нужно — кофе и сигареты. Ну и новый психотерапевт. — Джоди ненавидит своего псих-врача. Она уже двух сменила, и говорит, что была бы счастлива заполучить себе Адама. Говорит, что Адам радует глаз. Я понимаю, о чем она, но, не думаю, что она была бы от него в восторге, стань он ее психотерапевтом. Она бунтарка по натуре, и мне это нравится.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: