Холдор Вулкан - Жаворонки поют над полем

Потом представитель хакимията приказал участковому милиционеру Почтасоветову, чтобы тот выключил микрофон, с помощью которого мулла Сурабудун оглашал азан из минарета мезана, а у Инабудуна, то есть у отца Игумея, снял язык с колокола. Участковый Почтасоветов выполнил задачу. После этого представитель хокимията передал мулле Сурабудуну решение о том, что отныне он будет оглашать азан беззвучно, то есть только шевеля губами, чтобы своим голосом не мешать сельчанам спать.

— А ну-ка, пожмите друг другу руки! — сказал представитель хакимията по религиозным делам.

Мулла Сурабудун и Инабудун-Игумей пожали друг друга руки.

— Теперь подпишите этот документ о вечном примирении! — сказал снова представитель хакимията.

Братья подписали документ, и представители ушли. Но не успели они отойти на несколько шагов, как братья снова начали ругаться.

— Это ты во всем виноват! Из-за тебя сняли язык с моего колокола! — сказал Инабудун — святой отец Игумей.

— Нет, это ты виноват! Из-за тебя я буду теперь оглашать азан беззвучно, шевеля только губами! — закричал мулла Сурабудун.

Потом между ними завязалась долгожданная мною драка, и я начал писать маслом на холсте картину, которую я назвал «Комсомолабадский армагеддон». Так что, дорогие новые соседи, мой вам совет: укрепляйте оборону, пока не поздно, ройте окопы с блиндажом в своем дворе и будьте всегда готовыми к войне! — объяснил художник баталист Хорухазон Пахтасезонувуч.

— Нда-а-а — сказал Ильмурад.

Тут на улице раздались дикие крики и по воздуху полетели камни, половинки жженых кирпичей, обломки бетона и прочие орудия. Один большой камень влетел во двор нового дома Фариды и попал прямо в окно. Хорошо, что в окнах не было стекол, иначе они разбились бы вдребезги. Один обломок бетона чуть не попал Фариде в голову.

— Началось! — радостно крикнул художник Хорухазон Пахтасезонувуч и побежал домой с криком:

— Я быстро принесу свой этюдник! Самый раз! — радовался он.

— Да-а, оказывается, художник действительно говорил серьезно! Я думала, что он шутит! Быстро бегите, дети, домой! Прячьтесь! — крикнула Фарида.

Мекоил с Зулехой забежали в дом и скрылись за чемоданами. Ильмурад выбежал на улицу, где шла крововая война между родными братьями из-за пустяков. Схватив друг друга за горло, они били друг друга по лицу и струей сочились крови. К ним присоединились их ученики, некоторые из которых учились в кельях, другие — в худжрах.

— Крестовый поход! Армагеддон! — кричали одни, сверкая крестами на шее.

— Аллах акбар! — кричали другие с чалмой на голове.

Летели камни. Плакали женщины. Дети тоже плакали, прячась за спины своих мам. Эта мрачная сцена безмерно радовала художника баталиста по имени Хорухазон Пахтасезонувуча, он спешно писал свою картину, используя в основном красную краску. Работал он, несмотря на летящие камни, словно журналист, который снимает на камеру бой под шальными пулями, в котором умирают ни в чём не повинные люди.

Через час подоспела оперативная группа милиционеров, и их начальник приказал, крича в рупор:

— Всё! Надоели эти братья! Быстро арестуйте их затолкайте в воронок!

Нам теперь стало ясно, что братьям религиозникам нельзя было давать свободу, так как они могут не только убить друг друга, но и уничтожить всё население Комсомолабада! Отправим их в концлагерь, и пусть они там сгниют! Они, видать, не достойны оставаться на свободе! — сказал начальник.

Тем временем его оперативники начали действовать и блестяще выполнили приказ своего командира: арестовали братьев-драчунов и затолкали их в воронок. Когда они начали отъезжать, художник баталист по имени Хорухазон Пахтасезоновуч поднял свои вещи и побежал в сторону воронка с криком:

— Постойте! Арестуйте и меня тоже! Мне нужно запечатлеть их, когда они будут драться в тюрьме и на зонах!

Начальник дал добро, и милиционеры затолкали в воронок художника-баталиста Хорухазона Пахтасезоновуча тоже. После этого они бросили ему его этюдник с планшетом и закрыли железные двери бронированного автозака.

Раньше Фарида думала, что в пустыне и в степи вовсе не бывает снега, но оказалось, что это не так. Бывает. Особенно нравилась ей Комсомолабадская степь в часы безмятежного покоя, когда кругом стояла такая тишина, что можно было услышать стук своего сердца. Воздух здесь чище, чем в городе Ганжираван и в Таппикасоде. Потому что тут нет шумных автотрасс, где выхлопные газы автомобилей загрязняют окружающую среду. Раньше Фарида представляла себе степь с бескрайними песчаными дюнами и саксаулами, которые воют на ветру как голодные шакалы. Но здесь, на Комсомолабадских просторах, её удивили ивовые рощи, простирающиеся вдоль глубоких оврагов и берегов степной реки Джуга, заросли степных можжевельников и покрытые снегом оливковые рощи. Правда, все эти пейзажи вырисовывались на фоне песчаных дюн, покрытых снегом, но это придавало степному пейзажу особую красоту с его различными оттенками зимних красок. И люди здешние были дружелюбными, никакой враждебности с их стороны она не чувствовала. Они приходили к Фариде не просто, чтобы познакомиться с ней, но и старались всячески помочь ей. Приносили с собой кто матрац с подушкой, кто раскладушку, кто ещё что-нибудь.

Ильмурад заклеил окна полиэтиленовой пленкой, которую принес заправщик Запарамин со склада совхоза «Истиклал» по приказу директора совхоза товарища Бужикасама Дуглатувуча. Фарида поблагодарила Бужикасама Дуглатувуча за оказанную помощь, особенно за восемь мешков угля, а также за сахар и макароны.

— Да, не за что благодарить меня, Фарида Гуппичопоновна! Завтра заправщик Запарамин привезет Вам телевизор. А весной мы намерены удивить Вас еще одним сюрпризом! Правление совхоза выделит Вам корову с теленком! — сказал Бужикасам Дуглатувуч, закуривая сигарету без фильтра и кашля в кулак.

— Да?! Ой, как хорошо! Спасибо, Бужикасам Дуглатувуч! — сказала счастливо улыбаясь Фарида.

— Урра-а-а, нам дядя директор подарит телевизор и корову с теленком! — кричал Мекоил.

— Корова — тебе, а теленок — мне! — радовалась Зулейха, заранее распределив обещанный директором совхоза домашний скот.

— А вы, маленькие, слушайтесь маму и помогите ей! Не то дядя Запарамин отрежет ваши уши! — сказал Бужикасам Дуглатувуч.

Потом, обращаясь к Ильмураду, сказал:

— А ты, лентяй, готовься. Мы тебе отправим учиться на тракториста. Будешь ты у нас трактористом. Только обещай, что, немного поработав, не уедешь в город или в соседние страны в поисках красивой и роскошной жизни. Красиво жить везде можно. Только для этого человек должен любить свою страну и работать честно на блага своей Родины! — сказал Бужикасам Дуглатувуч.