Холдор Вулкан - Жаворонки поют над полем

И только после этого родная милиция отпустила Поэта Подсудимова восвояси.

Когда Гурракалон и Фарида с детьми возвратились домой, усталые дети начали сонно зевать, и Фарида уложила их спать, постелив им корпу (толстое ватное одеяло). Когда дети уснули, Гурракалон обнял Фариду и хотел поцеловать её в губы. Но Фарида выскользнула из его объятий и сказала:

— Нет, Гурракалон-ка, нельзя. Мы начнём супружескую жизнь только после того, мулла совершит для нас никах. Кроме того, у меня есть старший сын, и я должна посоветоваться с ним по поводу нашей помолвки. Гурракалону пришлось согласиться с Фаридой. После вечерней молитвы Фарида постелила пастель отдельно, и они легли спать.

— Скорей бы прошла ночь. Утром мы первым делом пойдем в мечеть к мулле, чтобы он повенчал нас — сказал Гурракалон, глядя в потолок. Фарида молчала. Потом у них завязался разговор.

— Слышишь, дорогая, а где сейчас находится наш Ильмурад? Он до сих пор работает на базаре грузщиком?

— Нет, сейчас он учится на ремесленника.

— В колледже что ли?

— Не в колледже. Я пристроила Ильмурада к одному знаменитому сапожнику, чтобы он, как и ты, тоже стал башмачником.

— Да? Это интересно. А кто этот сапожник?

— Имя того сапожника очень длинное и смешное — Абу Кахринигман бужур Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касум.

Услышав это имя, Гурракалон вскочил с места.

— Что?! Да ты с ума сошла! Это же злодей! Он десять лет отсидел за нанесение тяжкого увечья своему собутыльнику, которого он по пьянке ударил шилом в глаз. Тот человек лишился не только глаза, но и частично рассудка. Я вижу, что ты сильно ошиблась, дорогая, отдав своего сына в руки палача! Он, этот горе-башмачник, ненормальный, и об этом знает все спожинки, в том числе и я! Знаешь, любимая, мы завтра же должны поехать к этому злодею и освободить Ильмурада.

Фарида резко поднялась с места и с ужасом посмотрела на Гурракалона.

— Ты шутишь? — сказала она.

— Нет, к сожалению, это не шутка. Я совершенно серьезно говорю, Фарида — сказал Гурракалон.

Фарида вспомнила, как сын хромает при ходьбе, и ей стало страшно. Она заплакала. Гурракалон подошёл к ней и начал успокаивать, обнимая и поглаживая её вьющиеся нежные и густые волосы, которые, покрывали её белоснежные плечи:

— Не плачь, любимая, не плачь. Я освобожу нашего сына от рабства, обещаю — сказал он.

— Спасибо, дорогой — сказала Фарида, обнимая Гурракалона.

Утром, после завтрака, Гурракалон с Фаридой поехали в город, оставив детей Далаказану, который с радостью согласился присмотреть за ними, пообещав покатать детей в своём шкафу.

Они шли молча в сторону автобусной остановки. В это время снег падал медленно и красиво, вокруг царила белая тишина, если не считать скрипучие шаги Гурракалона и Фариды, которые шли под старым зонтом.

В центре села, на остановке люди входили в автобус, запихивая друг друга, как запихивают вещи в мешок. Гурркалону с Фаридой удалось влезать в автобус, где люди стояли словно те несчастные узники, которых фашисты отправляли в концентрационные лагеря во время Второй Мировой Войны.

Наконец, они приехали в город, где был расположен дом сапожника Абу Кахринигман бужур Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касума. Гурракалон нажал на кнопку звонка на воротах, и через несколько минут ворота отворилась.

— Чего угодно? — спросил хмурый сапожник Абу Кахринигман бужур Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касум.

— Мы пришли забрать своего сына Ильмурада — сказал Гурракалон.

— Нет, это практически невозможно, иди отсюда мужик, собирай свои камни — сказал Абу Кахринигман бужур Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касум.

— Что? Как это невозможно? Отдай нашего сына, не то ты снова загремишь в тюрягу. Я лично не хочу, чтобы Ильмурад учился у тебя — сказал Гурракалон.

— Ты не пугай меня тюрьмой. У меня, между прочим, есть документ, который подписала мать мальчика. В нём говорится, что она не заберёт сына, пока он станет настоящим сапожником — сказал башмачник Абу Кахринигман бужур Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касум.

С этими словами он хотел закрыть ворота, но Гурракалон подставил ногу между створками ворот, упираясь на них, с силой опрокинул своего коллегу Абу Кахринигмана бужур Каландара Дукки Карабулут Ибн Абдель Касума. Гурракалон ворвался во двор, и, между ними завязалась драка. Фарида кричала и бегала вокруг них, пытаясь разнять их. Но их невозможно было остановить. Абу Кахринигман бужур Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касум неожиданно вытащил из голенища сапога кнопочное шило и нажал на кнопку. Разъярённый башмачник стал размахивать этим холодным оружием, стремясь нанести смертельный удар своему сопернику. Гурракалон тоже вытащил из внутреннего кармана фуфайки шило и стал обороняться, давая отпор сапожнику Абу Кахринигман бужур Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касуму. Они дрались насмерть, как гладиаторы в древнеримском амфитеатре.

В этот момент прибежал Ильмурад, ковыляя на обе ноги, и Фарида обняла бедного сына, который сам того не замечая, попал в рабство. Когда два шила разгневанных дерущихся сапожников скрестились, словно шпаги гардемаринов, Гурракалон закричал:

— Фарида, Ильмурад, бегите, спасайтесь! Я вас догоню!

Фарида с Ильмурадом быстро выбежали со двора сапожника. Гурракалон долго дрался и неожиданно сильным ударом ногами в пах Абу Кахринигмана бужур Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касума свалил его на землю. Потом вышел на улицу.

— Это тебе дорого обойдется, гад! Я из-под земли достану тебя и жестоко отомщу. Будешь жалеть тогда о том, что родился! — кричал ему вслед Абу Кахринигман бужур Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касум, лежа в земле и корчась от боли.

Гурракалон быстро пошёл догонять Фариду с Ильмурадом. Из ран на его лице сочилась кровь. Наконец он догнал их с давольной улыбкой на устах.

— Ой, у тебя кровь на лице — сказала Фарида. Этот проклатый Каландаркарабулуткасум сильно поранил тебя.

— Да, ерунда. Царапина. До свадьбы заживет — сказал Гурракалон, широко улыбаясь.

Так они спасли Ильмурада.

Домой они поехали автобусом. По дороге Фарида сказала сыну, сидевшему рядом:

— Познакомься с этим человеком, сынок. Его зовут Гурракалон. Он хороший человек. Мы поживём некоторое время у него. Потому что на полевом стане жить практически стало невозможно — сказала Фарида.

— А где мои братишка с сестричкой? — спросил Ильмурад.

— Мы оставили их у соседа. Наш сосед тоже хороший и интересный человек. Правда, у него нет собственного дома, то есть Далаказан живет в шкафу. И ничего. Он считает себя самым счастливым гражданином нашей отчизны. Там поживем до весны, и если не понравится, мы можем уехать отсюда, хорошо, сынок? — сказала Фарида.