Вероника Черных - Икона

Она, конечно, не знала, что скоро правительственные постановления о налогах на свечное производства, об увеличении налогов на строения и землю, которые находились в пользовании РПЦ, об урезании размеров церковных земельных участков, о запрещении церквям приобретать транспортные средства и использовать наёмный труд стали душить Православную Церковь, как удавка на шее невинно казнённого.

Всего за два года – в пятьдесят девятом и шестидесятом – от шестидесяти трёх монастырей и скитов осталось тридцать пять, и они не имели права принимать в послушники и насельники людей моложе тридцати лет. Во всей России служили всего четырнадцать тысяч священнослужителей! Из них около двухсот переметнулись на сторону советской власти и разоблачали изо всех сил и возможностей «религиозный дурман».

Были конфискованы тысячи томов богословского, философского и исторического толка, святоотеческие труды, веками хранившиеся в монастырях.

Всего через три года в проповеди священства вторглась атеистическая цензура. Кто возмущался, лишался права служения.

Всего через четыре года на ХХII съезде КПСС, который впервые проходил в новом Кремлёвском Дворце съездов, построенном на «костях» исторических построек Кремля, Хрущёв объявил планете всей о том, что в восьмидесятом году советские люди будут жить при коммунизме, помня, вероятно, что прародитель «смутного времени» ХХ века Ленин в 1920 году предрекал другую дату – тридцатые – сороковые годы, а жёсткий, но умный Сталин через девятнадцать лет после него осмотрительно допускал построение коммунизма лишь в одной отдельно взятой стране.

Не Хрущёв, а Хлестаков! Что он только ни обещал на том памятном съезде! Добиться наивысшей в мире производительности труда, обеспечения высокого уровня жизни для народа, воспитание «нового, всесторонне развитого человека», свободного от религиозного дурмана.

Его хвастливая фраза «Я вам покажу последнего попа!» базировалась на новых притеснениях, арестах и убийствах.

В тот же 1961 год по милости Никиты Сергеевича священники перестали принимать участие в хозяйственной и финансовой жизни прихода. Их обязали доносить о тех, кто у них крестился, венчался, кто просил отпеть усопших, чтобы прорабатывать провинившихся на профсоюзных и партийных собраниях, налагать административные взыскания…

Даже не касаясь гонений на Русскую Православную Церковь, а рассматривая экономическую и политическую деятельность этого необразованного, грубого, глупого человека, можно только стенать!

С 1 июня 1962 г. на тридцать процентов повысились цены на мясо и масло. Народ негодовал. К примеру, в Новочеркасске начались уличные демонстрации, участники которых были жестоко наказаны: семь главных «закоперщиков» расстреляли по приговору суда.

А повальная нехватка хлеба, которую изобретательная власть объясняла тем, что его скармливают в колхозах и совхозах несознательные частники? В стране с обширными сельскохозяйственными угодьями народ ел заграничный хлеб!

А как народ стал пить! В пятьдесят третьем советский гражданин в среднем употреблял два литра в год. А через десять лет – десять литров.

Политика – это вообще плач навзрыд. С нашей страной разорвали отношения Китай, Румыния, Албания. Мы чуть было не развязали новую войну – теперь уже с США. Причина – смех: установка ракет на Кубе.

А его знаменитый ботинок, которым он стучал по кафедре в зале пленарных заседаний Генеральной Ассамблеи ООН? Штраф в пять тысяч долларов, который ему предъявили, не утихомирил наглеца. Он так и соизволил его заплатить. Как и последующие слабые правители России.

Всего через семь ужасных лет Хрущёва сняли с поста главы государства, и Церковь начала медленно возрождаться. Итог утешителен для русского человека, хранящего в душе православную веру: к началу двадцать первого века в РПЦ работали 130 епархий, 545 монастырей и почти 20 тысяч церквей!

Но Смычка Харитоновна ничего этого не знала. Она спала и металась, и во сне потела от кошмаров.

А Саша Латыев почивал сладко, без сновидений. Видно, вернулся к нему ангел и охранял его покой до самого утра.

ГЛАВА 6

Январь-февраль 1956 года. Метания Николая Гаврилястого.

Тридцать первого декабря в четыре часа дня Николай Гаврилястый, практикант трубного завода, ехал в погромыхивающем вагоне загородной электрички и от нечего делать глазел в заляпанное пыльное окно.

«С одной стороны, конечно, жалко, что сорвалась вечеринка у Верки Карандеевой, – думал Николай, рассеянно следя за однообразным пейзажем, ползущим за окном. – С другой стороны… и ляд с ней… Галька Степанкина тоже, между прочим, ничего… и весьма. Коса у ней до пояса, фигура тоже ничего… Ну, бы не сказал, что хуже Веркиной… Даже, где-то, лучше… И потом, у Верки родня – так, а не родня… А у Гальки – инженер и главный бухгалтер! Это, за между прочим!.. Ого-го, в общем… И жить будет, где: у Гальки бабка одна в двухкомнатной жизнь свою завершает… Завершит – и наша квартирка! Не, это я ладно сделал, что к Верке не пошёл. Вот из дома вернусь послезавтра – Гальке подарочек вручу, свиданьице назначу. Кто знает, может, выгорит что… А не выгорит – и что? Подумаешь… Просто любовь ко мне настоящая не пришла. Да откуда она придёт? Зима. Дома и на работе одни и те же лица. В общежитии вообще мужские… Никакой тайны, никакой дымки: всех знаешь с детства, как печные кирпичи в родной избе. Неинтересно. Новенького хочется. Чего бы такого? Кого бы?.. Ладно, ехать в гору надо не торопясь, а не то до вершины не доберёшься…»

Новый год дома с родителями и младшей сестрой Анькой прошёл весело и обыкновенно – так, как это помнилось с малых лет. Ёлка, самодельные игрушки, которые Коля с сестрой вырезал и клеил несколько лет назад, нехитрая еда – что сумели накопить, заготовить летом и купить накануне.

Поразговаривали о работе всех членов семьи, пошутили, попели песни, подарили небольшие подарочки (Николаю достался новый модный галстук), сходили погулять в новогодней ночи, возвратились и спать легли.

Сестра Аня на следующий день попыталась у брата выспросить, не нашёл ли он на заводе любимую девушку, но брат стоял скалой, ни за что не хотел проговориться. Да и о какой девушке он мог говорить, когда у Верки Карандеевой на новогодней вечеринке не появился, а Гальке Степанкиной он лишь общие фразы при встрече бросал и вполне возможно, мечтания его лопнут воздушным шариком, когда девушка откажет ему в первом свидании.

Такая девушка! У неё, скорее всего, поклонников – как плотвы в пруду! И Николай вполне может оказаться одним из невостребованной «плотвы».

Чем бы её привлечь?.. Было б у них общее комсомольское задание… А что, если и вправду, подойти к секретарю ячейки, попросить по секрету?..