Александр Беатов - Время дня: ночь

Остановившись у зеркального шкафа, она стала переодеваться. Глядя на себя в зеркало, девушка расстегнула ворот модельной рубашки, плотно закрывавшей половину её шеи, затем — все кнопки, сверху — вниз, и — на рукавах… Не снимая рубашку совсем, она освободила от бюстгальтера грудь, распустила волосы, стянутые сзади.

"Монашка!" — сказала она вслух, желая услышать, как прозвучит это слово.

Она закрыла глаза, вспомнила его… И от одного воспоминания о том, что случилось однажды в гостинице "Россия", будто бы электрический ток прошёл по всему её телу.

"Он был такой большой и сильный!" — прошептала девушка. — "Он так меня обнимал!.." — она отняла свои ладони от двух упругих полушарий груди, отошла от зеркала, разделась совсем, ещё раз окинула взором будто бы чужое отражение в зеркале, взяла домашний халат и, быстро надев его, упала ничком на диван.

Слёзы потекли как-то сами… Она плакала несколько минут, но вскоре успокоилась, затихла и не заметила, как погрузилась в сон…

Ей привиделся снова John, сильный молодой улыбающийся парень. Будто, они вышли из кинотеатра и идут по улице. И прохожие, видя, что он — иностранец, с уважением уступают им дорогу. Он о чём-то с нею болтает, конечно, по-английски. И она всё прекрасно понимает. И John понимает всё, что она ему отвечает. Она — в восторге от него, от экзотики языка, от того, что вот-вот перед нею откроется сказочный огромный неведомый запретный мир. Они входят в подъезд её дома, поднимаются на лифте, подходят к двери её квартиры…

— My family is not at home right now! — торжественно произносит она и зачем-то нажимает кнопку звонка.

Дверь открывается, и на пороге своей квартиры она видит… Санитара, и… просыпается…

Кто-то звонит в дверь…

Удерживая полы не застёгнутого халата, Оля бежит в коридор, открывает замок на входной двери…

— Здравствуй, Оля!

Он стоял, в ожидании приглашения войти.

— А! Брат Вова! — воскликнула Оля. — Входи… Я — сейчас…

Затягивая потуже пояс на халате, она кинулась в ванную комнату, чтобы немного привести себя в порядок.

— Проходи, будь — как дома, — проговорила она на ходу. — Я сейчас заварю чаю…

В ванной комнате Ольга скинула халат, чтобы придти немного в себя, присела на биде, посмотрела на себя в зеркало.

"Принимать душ некогда!" — подумала она и, открыв кран на раковине, стала кое-как умываться…

Володя тем временем прошёл в гостиную, остановился.

На шкафу как-то часто тикали часы.

Уставившись в них невидящим взглядом, будто в оцепенении, он замер, погружённый в какие-то свои мысли…

В комнату вошла Ольга.

Володя глубоко вздохнул, обернулся.

— Пойдём в мою комнату…

Большой заварник на подносе, что Ольга держала в руках, будто неотъемлемая часть туалета, прикрывал декольте её халата. Ольга повернулась, и Володя, прежде чем последовать за нею зачем-то снова взглянул на часы, но опять так и не понял, какое время показывали слившиеся в одну линию стрелки.

Солнце спешило на Запад, быстро падало за невидимый из-за домов горизонт, наводя на город сумерки. Красным заревом оно всё ещё отсвечивало от облаков, над Заводом, дымившим трубами.

Мужик неопределённого возраста, в майке, вышел на балкон, облокотился о перила и закурил. Он щурился от дыма, попадавшего в глаза, но продолжал курить и смотреть на облака.

"Хорошо, что нет войны!" — подумал он, и, будто в ответ на его мысль, откуда-то из соседней квартиры донёсся протяжный женский крик: "Н-не-ет!.."

Докурив папиросу, мужик проследил взглядом за полётом окурка, исчез в квартире.

Несколько дней спустя, встретившись с Санитаром, Саша поведал ему о звонке стукача. Санитар успокоил своего ученика, объяснив, что это — обычный метод запугивания инакомыслящих. При этих словах он приподнял покрывало на кушетке и вытащил тоненькую книгу.

— Вот, прочитай это, брат Андрей, — он протянул её Сашке.

На титульном листе вместо названия стояли цифры: "1984". Саша не сразу понял, что это и было название книги.

"Джордж Орвел", — прочёл он имя автора.

Хотя книга была тоненькой, количество страниц было немалое, как и во многих изданиях, прибывавших в СССР из-за рубежа нелегально.

— Будь осторожен! — пояснил Санитар. — Читай только дома. За хранение такой литературы власти дают сроки. И хотя мы не занимаемся политикой, наше дело — служение Богу — мы не можем закрывать глаза и должны знать правду…

— Автор этой книги — англичанин, — продолжал Санитар. — Она написана, кажется, ещё до войны. Он предрекает будущее Англии, но похоже ошибается. Его пророчество, скорее, относится к Советскому Союзу… Впрочем, ты сам это увидишь, когда будешь читать…

Саша спрятал книгу во внутреннем кармане пиджака, хотя ещё не собирался уходить, предполагая обсудить другой, мучивший его вопрос.

— Я хотел бы, Санитар, поговорить с тобою ещё об одном деле, — начал он неуверенно.

Санитар приготовился внимательно слушать. Как обычно, он сидел за столиком, со свечкой на блюдце, на туристском раскладном стульчике, спиноq к окну. И Саше приходилось всматриваться в его лицо против света. А Санитар, как будто, не придавал значения этому неудобству для своего гостя и не предлагал пересесть. Впрочем, и Сашке не приходило в голову эта мысль, тем более, что в его голове хватало иных забот.

— Видишь ли, брат… — Саша помолчал, не зная с чего начать, наконец продолжил: — Я уже говорил тебе о сестре Оле…

— Да. А что именно? Напомни, пожалуйста.

Выходило, будто Санитар забыл их разговор, когда Саша поведал ему о своей влюблённости.

— Дело в том, — продолжал Саша, — Что я постоянно впадаю в искушения… Мысленный блуд… Ты понимаешь?.. Это происходит помимо моей воли… Мне так явственно видятся такие нескромные вещи, разные детали… Я даже физически страдаю… — Саша говорил, опустив взгляд в пол.

— Ты исповедовался в этом? — участливо поинтересовался Санитар.

— Да, конечно…

— Тогда зачем ты говоришь мне об этом? Ведь я же — не священник.

— Да… Но я думал… — Саша неуверенно замялся, — Я думал, что могу тебе сказать… Ведь ты же… — Саша не знал, как выразить свои чувства.

— Я — не священник, брат Александр…

— Ведь ты говорил, брат, что сам папа Павел Шестой благословил наше движение… И я подумал, что, может быть…

— И всё же, брат, я — не священник…

— Ведь у баптистов нет священников, а они исповедуются…

— Да. У них — пресвитеры…

— Я, ведь, не могу в костёле рассказать о том, кто такая Оля, да и отец Станислав, там, плохо по-русски даже понимает…

— Ах, вот оно, что… — Санитар вдруг выпрямился. — А я подумал, что ты… — он не договорил, помолчал, а потом договорил: — Я подумал, что ты хочешь узнать: есть ли у меня сан священника… — Он снова немного помолчал и продолжал: — Значит, всё дело в сестре Оле… — Он снова замолчал, и они долго сидели, каждый погружённый во что-то своё. Наконец, Санитар заговорил.