Александр Беатов - Время дня: ночь

— Я так думаю, у него лыжа сломалась, когда он с Лысой Горы съезжал, — размышлял вслух Саша. — Тогда я не подумал, а сейчас вижу, что сначала он мимо меня проехал и даже напугал немного, а потом я проскочил мимо него с той горы… Тогда, наверное, уж и он испугался! — Саша рассмеялся. — Ну а дальше он решил добраться кое-как на одной лыже. Другую же выбрасывать не стал. Может, думал, пригодится, чтобы потом крепление снять. Так он добрёл до "острова", но дальше, через овраг не пошёл. Больно уж там было много глубокого снега… А может быть мои следы обнаружил… Но скорее всего, просто сильно устал. И когда, вдруг, случайно натолкнулся на мои лыжи, то решил вернуться. Книги оставил, потому что, видно, совсем умотался и замёрз… После падения, если снег попадёт под одежду, легко промокнуть… А тут ночь… Один… А если, к тому же, он услышал шум, который я, наверное, произвёл, возвращаясь, то ему просто могло стать страшно. Взял мои лыжи и рванул назад! — Саша снова засмеялся.

Рассмеялся и Санитар.

— Да, у страха глаза велики! — проговорил он. — Впрочем, тогда все опасались возможных обысков. И ты, как я вижу, тоже…

— Кроме Никанорова больше никто не мог там быть… — заметил серьёзно Саша. — Я много размышлял об этом. Но потом, после истории с кражей, как-то забыл. А ведь это нетрудно проверить! Стоит лишь спросить, есть ли у него лыжи. И если да, то попросить на время. Наверняка будут мои!

Санитар снова рассмеялся. Сашка остановил свою речь, посмотрел на своего старшего брата в недоумении.

— Да! — продолжал улыбаться Санитар. — Ещё лучше предложить ему лыжную прогулку по Зюзинскому лесу и при этом привести его к тому самому месту… Не так ли?

— Да! — воскликнул Сашка в восторге. — Это было бы неплохо! Привести к той ёлке, где висит мой тайник. Он подумает, что это его тайник каким-то чудом поднялся так высоко… Полезет, снимет, а там совсем другой криминальный материал…

— Только… — Санитар взглянул на Сашку серьёзно.

— Что "только? — не выдержал его собеседник.

— Только сейчас не зима! Вот беда!

— Ах, да! — согласился юноша, посмотрел в окно на всё ещё зелёные макушки тополей, снова заулыбался. — Но всё равно. Как-то можно проверить иначе… А что, если устроить собрание в лесу, на том самом месте?

Санитар не ответил, замолчал, о чём-то соображая. Саша понял, что его наставник о чём-то напряжённо думает, и что мешать ему нельзя. Так бывало и раньше. Старший брат неожиданно переставал смеяться, улыбка сменялась напряжённым выражением мыслителя. Несколько томительных минут — и после этого он обычно переходил к делу, объяснению чего-то важного. Вот и сейчас, после пяти или семи минут глубокой паузы, во время которой Саша неспешно допил весь свой чай, Санитар, наконец, вернулся к действительности и сказал.

— А, ведь, выходит, что ты не зря пошёл прятать свои материалы… Скажи, а что было у тебя?

— Книга о Фатимской Божией матери, — начал перечислять Саша, — Несколько журналов "Логоса", "Вестник", "Самиздат" — не помню, какой, но больше политический, чем религиозный…

— Жалко книги… Но сейчас их лучше там и оставить…

— Да… Ты прав…

— А знаешь ли ты, брат Андрей, кто автор тех книг, что попали тебе в руки таким странным образом?

— Иван Крестов, — ответил Саша.

— Нет. "Иван Крестов" — это лишь псевдоним, — пояснил Санитар. — На самом деле их написал священник отец Алексей, в приходе которого находится Никаноров. — Санитар на секунду задумался и добавил. — Я бы хотел, чтобы ты рассказал ему эту историю от начала и до конца, показал или вернул ему эти книги…

— Священнику? — удивился Саша. — Или Никанорову? Но это, вроде бы, не очень хорошо… Одно дело я рассказал это тебе, как своему духовному руководителю… Но другое дело… — Саша замялся. — Это получится вроде доноса…

— Видишь ли, брат, мы с отцом Алексеем делаем одно дело. И он, и я доверяем многое, полагаясь на людей. Поскольку он — духовный руководитель Никанорова, мне кажется, будет лучше для них обоих выяснить кое-какие вещи. Прежде всего, мне не хотелось бы, чтобы отец Алексей посчитал, будто я переманиваю от него людей… Ведь, Володя Никаноров, будучи православным, вдруг увлёкся католичеством. И не только он. Мне кажется, что обо мне сложилось превратное мнение в православных кругах: будто бы я переманиваю христиан из православной церкви и перекрещиваю их в католичество. Твой рассказ может прояснить кое-что относительно Володи Никанорова. Не хотел бы ты поехать со мной к отцу Алексею?

— Да, конечно, Санитар! А когда?

— Завтра, если можно…

Саша был рад возможности познакомиться с автором таких замечательных книг, одна из которых в своё время произвела на него неизгладимое впечатление и даже больше — открыла ему подлинное видение духовного мира. Однако, он не хотел показать этого Санитару из опасения, что тот истолкует это за любопытство и в последний момент воспрепятствует знакомству, подобно тому, как он не позволяет Саше так просто встречаться с Ольгой.

— Встретимся на Ярославском вокзале, под табло… — И он назначил время.

Отпросившись с работы, утром четвёртого сентября Саша отправился на Ярославский вокзал.

Час пик прошёл. Но в метро всё равно было людно. Проезжая через застеклённую станцию "Ленинские горы", он залюбовался открывшейся взору панорамой речного изгиба Москва-реки и за ней — Нескучного Сада. Деревья на берегу уже подёрнулись желтизной, но всё ещё в общей массе оставались зелёными. Яркое утреннее солнце ничем не напоминало о приближении осени.

"Как давно я там не был!" — подумал Саша. — "Хорошо было бы побродить по шуршащей листве…"

Поезд въехал в туннель, с жёлтыми скучными огнями, возвращая мысли пассажиров в прежний порядок. Пейзаж ещё некоторое время оставался у юноши перед мысленным взором, но затем стёрся, заслонённый осознанием самодовлеющего течения времени. Саша осторожно вытащил из внутреннего кармана книгу Орвела и, удостоверившись в отсутствии любопытных глаз, стал читать…

На станции Фрунзенская в вагон вошла целая толпа людей, так что книгу пришлось тут же спрятать. Среди них было много военных, вероятно, из Академии имени Фрунзе.

"Какая разница между моим и их самосознанием?" — размышлял Саша, всматриваясь с открытые простые лица. — "Видно, их здорово обработали", — думал Сашка. — "Ничего своего не осталось. Да и было ли? Задумываются ли они о жизни и смерти, о Боге? Такие вопросы, наверное, им кажутся пустыми, бессмысленными… И заикнись при них о чём-то духовном — сочтут за сумасшедшего! Какая же бездна между двумя мирами! А всё же есть люди, которые могут меня понять, и которых я понимаю! Санитар… Отец Алексей… Кто он? Что за человек?.."