Татьяна Батенёва - Внучка, Жук и Марианна

Валерия села на диван, растерянно поводила глазами вокруг. Набрала номер:

— Кристин, слушай, это я, ну да… Слушай, я вернулась к Полякову, а тут… Да почему-почему, потому! Ну, так вышло, деньги кончились и вообще… А тут, понимаешь, разгром какой-то, кровь на полу, дверь в квартиру открыта, а в спальне у него собака лает. Откуда я знаю какая, дверь в спальню закрыта. Слушай, может, его собака сожрала, а? Да не буду я… Что я им скажу, милиционерам? Думаешь? Ну ладно, позвоню. А ты не можешь приехать, а? Поддержи подругу! Ну ладно, жду.

Валерия набрала короткий номер:

— Милиция? Здрасте! У меня… я вернулась домой, а мужа нет, дверь входная открыта, мебель перевернута, и на полу кровь. Да. Нет, его самого нет, я же говорю… А дверь открыта. Крови? Нет, немного. А в спальне собака лает. Откуда мне знать какая, я из турпоездки только что вернулась. Сидеть? Хорошо, буду ждать. Новая Башиловка, дом 8, квартира 48, домофон, да, 0848…

Валерия заметалась по квартире, пошарила в карманах пальто и курток на вешалке, в ящиках письменного стола, в баре. Там и нашла небольшую коробку, в которой обнаружилась толстенькая пачка тысячерублевых купюр. Она быстро засунула их в свою сумочку и села смирно — ждать милицию…

Милиция приехала через полчаса. Двое в форме и двое в штатском. Один из них, пожилой лысоватый дяденька, представился следователем Петруничевым. Штатские ходили по квартире, все высматривали, тот, что помоложе, все щелкал фотокамерой. Милиционеры в форме стояли в прихожей, распространяя сильный запах гуталина и сыромятной кожи. Привели и понятых — запуганную насмерть консьержку и соседку по площадке Ираиду Васильевну, седую вдову недавно умершего профессора-историка. Консьержка куталась в вязаную шаль и повторяла: «Ох ты господи!» Вдова только с ужасом смотрела на капли крови, впитавшиеся в ковер, и все время откашливалась, как будто воздух застревал в горле.

Пока Валерия еще раз рассказывала, что и как, собака за дверью надрывалась в лае.

— Так вы не знаете, что это за собака? — страдальчески морщась, переспрашивал следователь.

— Я же говорю, только что из поездки, вон у меня и авиабилет сохранился.

— А уехали когда?

— 12 февраля, — вполголоса сказала Валерия.

— Это что же у вас за турпутевка такая, больше месяца? — полюбопытствовал Петруничев.

— А я говорила, что путевка? — округлила глаза Валерия. — Я ездила по приглашению, к знакомым, отдыхала.

Следователь внимательно рассмотрел тонкую фигуру, загорелое личико, роскошные золотистые волосы, презрительно оттопыренную нижнюю губку…

— А вы гражданину Полякову кем доводитесь?

— Ну-у, жена, — пожала плечиками Валерия. — Гражданская.

— И давно… гражданская? — Следователь достал из потрепанного кейса какие-то бумаги, стал заполнять. — В смысле проживаете здесь?

— Два года. — Валерия подняла глаза к потолку. — И три месяца.

— А зарегистрированы здесь?

— Н-нет, а что? — Валерия усмехнулась. — Это имеет значение?

— А как же! — Петруничев снова поморщился. — Климов, да открой ты дверь-то, уйми собаку.

— А ну как она бешеная? — Сержант Климов, маленький, с розовым конфетным румянцем во всю щеку, опасливо подошел к двери, взялся за ручку. Чуть-чуть приоткрыл дверь, потом пошире. В проем было видно, как большая собака, пятясь, освобождает пространство, чтобы дверь открыли. Лаять она перестала.

— Ну вот, так-то лучше, — подошел к двери Петруничев. — А то разорялся. Ты кто будешь-то?

Собака вышла из спальни, на трех лапах доковыляла до входной двери.

— Э-э, да он тоже пораненный. — Петруничев покачал лысой головой. — Похоже, по нужде просится. Климов, своди пса на двор, только быстро.

Климов, сняв с вешалки тонкий поводок, прищелкнул его к ошейнику и вывел собаку на площадку.

— Ну, а вы… Валерия Николаевна, — заглянул Петруничев в паспорт Валерии, лежащий перед ним на письменном столе, — расскажите еще раз, что вы увидели, когда вошли.

— Ну, господи, я же только что рассказывала. — Валерия, красиво изогнув шею, откинула волосы назад. — Вот, видите, мебель повалена, на ковре кровь, ковер с места сдвинут, да вот еще, телефон сотовый раздавленный, видите? Похоже, это Стаса… Станислава Сергеевича.

— А что, у него были враги, в смысле, люди, с которыми он конфликтовал?

— Да откуда мне знать? — Валерия усмехнулась. — У него бизнес, дела, он мне не особо докладывал. Вечером приехал — утром уехал. Ему и поговорить-то толком некогда было.

— А машина его где?

— Да вон, джип во дворе стоит, как обычно. А вторая, наверное, в гараже — «тойота-камри».

Следователь подошел к окну, минуты две с интересом вглядывался в синие сумерки — черный джип действительно стоял напротив окон, в ряду других припаркованных машин.

— А можете сказать, пропало ли что-нибудь в квартире?

— Н-не знаю, я не смотрела пока. — Валерия не смутилась, хотя только что осмотрела все очень внимательно. — В сейфе надо смотреть, наверное.

— А где у нас сейф? — живо отреагировал следователь.

— В спальне, вмонтирован в стену за зеркалом. — Валерия сузила глаза. — Только код я не знаю, он мне не говорил.

— Так-так, сейчас проверим, не вскрыт ли, и на этом осмотр пока закончим, а вам, извините, надо съехать куда-нибудь. Родственники есть в Москве?

— Нет! — отрезала Валерия. — А почему, собственно, съехать-то?

— А потому, дорогая Валерия Николаевна, что вы тут не зарегистрированы, стало быть, и оставить вас мы не имеем права, — почти ласково проговорил Петруничев. — По крайней мере, до выяснения обстоятельств. Ясно?

— Ничего мне не ясно!

— Ну а кто может подтвердить, что вы тут проживаете?

— Да кто… Да Маринка может, домработница, кто же еще! — Валерию перспектива перебираться куда-то ночью совсем не вдохновляла. — Вы ей позвоните, она подтвердит. Вот телефон. — Она ткнула следователю свой мобильничек с засветившимся на экране номером телефона.

— Так ведь я и личность этой самой… Маринки должен установить, — миролюбиво покачал головой следователь. — Как ее фамилия-то, где проживает?

— Да не знаю я, очень мне нужна ее фамилия! — возмутилась Валерия. — Приходит по пятницам убираться, а где живет, не знаю!

— Ну, номерок ее я запишу, завтра гражданку вызову для дачи объяснений, а пока, извините, вас попрошу на выход. — Следователь смачно высморкался, убрал платок в карман. — Протокольчик подпишите, здесь и здесь. Вызов по поводу незапертой квартиры мы оформим, как положено, а вот с заявлением о пропаже вашего… Полякова Станислава Сергеевича пока повременим, да? Вдруг он завтра сам объявится? Может, загулял с друзьями малек, по пьяному делу повздорил, а потом помирился — так ведь бывает, нет?