Морган Спортез - Лю

Еще больший эффект произвела придуманная мною экспозиция «редимед» [43] В переводе с английского означает «сделанный из готового», «готовый продукт». В подобных экспозициях бытовой предмет рассматривается как предмет искусства. , переименованная по случаю в «редимерд» [44] Сочетание англо-французских слов, означающих в переводе «готовое дерьмо». , так как на ней были представлены консервные банки с дерьмом, сваленные в кучу высотой четыре метра и шириной — сорок; к каждой из них была приклеена белая этикетка с именем, датой и местом рождения того, кому принадлежали эти экскременты, а также точным временем и местом опорожнения. Публика ринулась к этим банкам (отданным, надо сказать, бесплатно), криками выражая свое восхищение перед одними или другими образцами (Марракеш, 1962; или Лос-Анджелес, 1984; или Нагасаки, 1945!). Тут были даже отходы «знаменитостей» с гарантийным талоном. Недалеко находились сортиры, где каждый мог сделать свою «личную» кучку, которую лаборанты сразу же упаковывали в герметически закрытую банку с помощью сложного аппарата. Эту банку, на которую приклеивалась этикетка, владелец имел право или забрать, или бросить на кучу банок в большом холле. Тем временем газ, бесплатно разработанный каким-то знаменитым парфюмером, стал все сильнее распространяться по залу: это было «Благоухание коровьей лепешки № 3». А вскоре, когда публика зашлась от восторженных криков, пушки обрушили на нее снаряды с коровьей жижей. Восхищенная публика смеялась и аплодировала. Дети прыгали от радости, чтобы поймать манну небесную. Всё шло как нельзя лучше в наименее худшем из миров, и все ожидали (было уже 19 часов) концерт Стокакиса для виол да гамба и вертолетов. Все плавали в дерьме, веселясь и сгорая от нетерпения.

Внезапно люстры в большом холле погасли, и всё погрузилось в какой-то тревожный белесый полумрак. Беспокойный шепот пробежал по трех- или четырехтысячной толпе собравшихся. Именно в этот момент, как я и спланировала, всё и «началось». Скрытая кинокамера спроецировала на огромный сводчатый потолок из белого бетона рекламу солнцезащитного крема, название которого было написано огромными ярко-красными буквами: ТОТАЛЬНЫЙ ЭКРАН. Затем прямо под ним развернулась одна из самых необычайных демонстраций копи, или фотокопи-арта, привлекшая всеобщее внимание: в бешеном ритме, один за другим, стали сменяться изображения поддельных счетов мэра. Десятки, сотни, тысячи фальшивых счетов за шампанское, виллы, кирпич, бетон, танки, газетную бумагу, отели и рестораны («Крийон», «Ритц», «Софитель»), билеты на самолет, аренду сахарских «джипов», сафари в Того, Руанде, стажировку подводного плавания, массажи, венгерских консультанток, сербохорватских переводчиц, сеансы талассотерапии для муниципальных советников… А в это время «Трахнем мэра» и скинхэды, направляемые опытной рукой правого крыла СОИ стали скандировать: «Трахнем мэра! Революция! Да здравствует объединенный народ! Да здравствует народная исламская революция! Аллах акбар!»

«Объединенный народ» и даже — странное дело! — многие именитые горожане, оскорбленные в лучших чувствах этим внезапным открытием наглого-обмана-глупыми-жертвами-которого-они-были-в-течение-многих-лет-со-стороны-прохвоста-мэра, начали кричать: «Да здравствует исламская революция! Да здравствует независимое мусульманское народное государство Незнаюкакогогорода! Долой Париж! Долой продажных политиков!»

Неизвестно откуда (я, правда, знала откуда) в разъяренной толпе появились ружья, «Калашниковы», серпы и молоты, зеленые знамена с полумесяцем. А в четырех углах большого холла вспыхнули пожары. В это же время во всем городе провокаторы поджигали общественные здания и особенно рабочие кварталы, так что массы, которые не пошли в Центр этики и эстетики, были оторваны от просмотра любимых сериалов («Ожог любви», Франс 2 и «Сгоревшие сердца», TF1) и, ринувшись на улицу, вскоре присоединились к революционному движению. «Эдем-Рок» подожгли. Из охранников в прозрачных пластиковых костюмах от Жан-Поля Готье выпустили кишки. А двух избежавших смерти охранников вырядили в длинную черную чадру от Пьера Кардена и заключили в тюрьму. Кишки выпустили еще без малого десятку муниципальных советников. Жену-любовницу и ее пекинеса обезглавили, Жан-Поля сожгли заживо, ПК утопили в баке с навозной жижей, принадлежавшей экспозиции «редимерд». Тем временем крики «Аллах акбар» звучали уже во всем городе. Странное дело, но группа именитой «молодежи», одетой «по последней моде», столпилась вокруг моей статуи «Мороженое» (от языков пламени она стала таять, как снег под лампами для загара), беззаботно чеша языками и то и дело разражаясь хохотом, запихивая себе в нос белый нюхательный табак. «Господи, вот это действительно высший класс!» — говорил один. «Божественно!» — поддакивал второй. Никто из них «до сих пор не видел ничего подобного», — восклицали они, убежденные, что речь идет о life show современного искусства, «венце творения», «Грандиозном спектакле». Им перерезали горло еще до того, как они в этом разуверились.

Что же касается меня, то я, совершив свою миссию, унеслась, как и было предусмотрено, на своем «Харлей Дэвидсон», на котором я никого не боюсь, в свою пятикомнатную квартиру в мэрии, тщательно охраняемую, как и было предусмотрено, сорока танками, приехавшими скинхэдами и моей бандой «Трахнем мэра», перешедшей на сторону правого крыла СОИ.

И вот тогда, вытянувшись на кровати и глядя через окно, как полыхает город, подожженный разъяренными массами, я закурила «Мальборо» и стащила колготки. Я сделала себе самую лучшую маленькую встряску из всех, которые когда-либо делала.

Революция, Дик, это кайф!

Год 2000, 7 декабря

Ну вот, Дик, все получилось: я богатая, меня наградили орденом Почетного легиона, у меня замок в Солоне, и я сладострастно растянулась на ковре, с повсюду гадящими Гиком и Нунком у моих ног, перед потрескивающим огнем в камине. У меня по-прежнему нет детей и нет СПИДа. Но что я обрела взамен?

Двенадцать лет!

Я — старуха! Мне уже стукнуло тридцать два года (перевалило за тридцать два!). Для чего нужны деньги? Поверь моему опыту, Дик, чем больше их у тебя, тем меньше ты в них нуждаешься. Деньги — это мечта бедных, поэтому социализм никогда не будет философией богатых. Только бедные хотят стать богатыми; только социалисты не хотят быть бедными. Мерзкий прозаический менталитет бомжей!

Ты не хуже меня знаешь, Дик, какие печальные события омрачили жизнь Франции и всей Европы в течение последнего десятилетия.