Александр Моралевич - Пиф-паф

За такое, естественно, доставляют в милицию, приглашают в подвал за стальную дверь, а там, как водится, дают в морду.

— Небывалое дело. — ещё отлеживаясь дома, рассказывал мне Никифоренков. — Пятеро их, все ядрёные. И в какое-то такое впал я состояние, что они со знанием меня увечат, а я не падаю. Даже не больно мне! А вот я их гвозжу — ложатся пластом, у меня на полу будто палас выстелился из милиционеров. Завалил их всех. А дверь на засов. Тут стали ломиться, уже личность установили: откройте, Никифоренков, слово полковника — не тронем. А я им гугукаю через сталь: нет. голуби. Вы меня тут и убьете, знаю. А давайте под дверь жену мою с тестем, горпрокурора, комиссара Дербенёва — тогда и отворю. (Дербенёв же, комиссар облачстного МВД — это по нынешним временам генерал-лейтенант. Близко я его знавал, весьма достойный милиционер. А.М.)

И явились все названные, спустилось дело на тормозах, без последствий — и лишь на вторые сутки после побоища охотовед рухнул. Слег.

А теперь кругом Интернет. И вот только что. эту навозну кучу разгребая, окликнула меня жена:

— Глянь, глянь: это же про твоих Махмадовых из Джамбула!

И как растут люди! Сорок лет назад чеченцы братья Махмадовы привели в испепеляющую ярость всего-то секретаря горкома казахстанского города Джамбула, — а теперь взбесили президента всея Казахстана Назарбаева.

Вот что натворили сорок лет назад эти чеченцы против марксизма-ленинизма: купили два утильных грузовика. Довели их до ума и поставили на колеса. И начали, как мэр Москвы Лужков и миллиардер-фармацевт Брынцалов — с пасеки. Но пошли даже дальше Лужкова: выберут пчелы пыльцу на одной территории — так братья грузят ульи в автофургоны, вывозят в новые медоносные угодья, и только успевай сепарировать мед из рамок. Отчаянные, возмутительные срубили деньжищи! Но что напозволяли себе потом! Построили ангар, наняли пятерых механиков на зарплату — вдвое большую, чем официальная у секретарей горкома, стали принимать в гарантийный ремонт грузовики от колхозов и госорганизаций. И при коллективе у них освобожденный шеф-повар, и, страшно сказать, тренажерный зал. Но уж вовсе разврат — бассейн с нырятельной вышкой. И надо ли говорить, что в партийных верхах возникло желание срубить братьям рога. Так был завлечен старший брат. Султан Махмадов, в райотдел милиции, где вознамерились бить его смертным боем.

И мне, прилетевшему тогда в Джамбул, рассказывал уже начавший ходить Махмадов, этот росток капитализма посреди разлития социализма, потомок сосланных в Казахстан чеченцев, сирота, но выживший да так и осевший здесь, спасенный от голодной смерти в слободке немцев Поволжья, тоже сосланных в Казахстан:

— Я уж не знаю. сколько их было, сбился со счета. Я их пластаю вусмерть, а всё новые вбегают, вбегают. У меня уже кровь из ушей, кулаки до костей разбиты, а мне не больно нисколечки. А у них уже страх в глазах, замешательство — чего это я не падаю? Мне и самому удивительно, да тут бюстом Дзержинского долбанули меня сзади по голове. А Дзержинским долбануть — это не бюстом Пушкина, это сразу слетишь с катушек. Вот тогда уж прошлись ногами по мне. А я уже в сознании — и опять мне не больно. Лишь через сутки слег.

Да, дорогой читатель, нет в мире стран, где могло бы происходить такое, как в СССР и России. Заявляю это как знаток, как фельетонист, которому на минерской своей работе приходилось расковыривать случаи небывалейшие.

И с праведной пеной у рта, даже почему-то на "ты" — вскинулся на меня секретарь горкома гор. Джамбула:

— Мы попросим Москву разобраться, что ты за птица, защитник чеченской сволочи!

Но как приятно иногда в ответ быть заматерело грубым! Как приятно вспомнить, что отрочество твоё и юность прошли в наибандитском районе!

— Сучий потрох! — сказал я секретарю горкома. — Видишь мой фотоаппарат? Это "Хассельблад", лучший в мире. Видишь экспонометр? Это "Лунасикс-6", лучший в мире. Я тут сделал кое-какие снимочки. Пленка уже в Москве, вам её у меня не отнять и не выкрасть. Глянь-ка в окно своего кабинета — видишь крышу центрального мясного магазина? Вон она. А что там антисоветски лежит в витрине? Отбросим даже, что это в Джамбуле, мусульманском городе. Но что вы здесь натворили с марксистско-ленинской этикой и эстетикой, да не с твоей ли подачи это осуществилось? Из чего, скажи мне, выложен в витрине бессмертный профиль вождя мирового пролетариата В.И. Ульянова-Ленина? ИЗ СВИНЫХ ПЯТАЧКОВ, ХВОСТОВ, УШЕЙ И КОПЫТЕЦ! Так что я на полном серьезе: если продолжите ущемлять чеченцев — Москва спустит с вас шкуру за Ильича из свиных субпродуктов!

И сорок лет чеченцев в Джамбуле не ущемляли. А я, гадостно упорный в преследовании, как человек-росомаха Путин, перед отлетом из Джамбула всё же пошел к мясному магазину: искоренили ли там глумливое безобразие над вождем? Оперативно искоренили. Вот что значит базис мусульманства с надстройкой на мусульманстве марксизма: профиль Ленина опять был в витрине, но! — затейливо выложенный из бараньей кишковины, курдючных фрагментов и со вмороженным точно по месту бараньим глазом с характерным ленинским прищуром.

А нынче, конечно, произошла смена ориентиров, не те в почете вождюющие. И, думаю, в мясном магазине Джамбула снова не пустует витрина. Украшенная теперь не Лениным, а профилем Назарбаева. Но содеянным уже не из грубой кишковины бараньего валуха, а из нежнейших потрошков новорожденных ягнят каракулевых барашков "сур".

Но было это уже много после того, как остатки бравого солдата Моралевича возвратились в Москву, по месту жительства. А писал когда-то Есенин: "И я сказал себе: коль этот зуд проснулся- // Всю душу выплесну в слова". Этот вот зуд и привел вчерашнего воина сперва в журналистику. Однако — не в отдел агитации и пропаганды "Комсомольской правды", где шаманили хмурые комсомолисты Панкин (нынче тоже какой-то небожитель) и Чикин, ныне главный редактор беспощадной "Савраски" ("Советская Россия") Нет. не жалея ни живота своя, ни подпупия — внештатно ишачил вчерашний защитник отечества в отделе науки у М.В.Хвастунова. Да, справки о гонорарах позволяли отбиться от участкового, доказать, что не тунеядец и высылке из столицы за 101-ый километр не подлежу. Но ведь мечталось о полной легализации и зачислении в штат!

А на что состоит в газете завкадрами чекистка Марьгри (Мария Григорьевна) Удалова? На то и состоит, чтобы глубинно вскрыть личину всякого, кто претендует на штатное место. И эвон какой шлейф тянется за соискателем: из целиком врагнародовской, каторжной и вредительской семьи. И в армии не удостоен значка отличника боевой и политической подготовки. Не состоял даже в ленинской пионерии, и мало ли что, что в бригадах морской пехоты отсутствуют пионерские ячейки. И мало ли что. что теперь за вражонка ходатайствуют академики Лаврентьев, Сифоров. Жебрак плюс какие-то безродные космополиты Керкис и Эйгенсон. Ведь у вас, дружок, и образование-то — пять классов.