Джамал Садеки - Снег, собаки и вороны
- Название:Снег, собаки и вороны
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Главная редакция восточной литературы издательства «Наука»
- Год:1971
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Джамал Садеки - Снег, собаки и вороны краткое содержание
Рассказы сборника, впервые публикуемые в русском переводе, знакомят читателя с творчеством современного новеллиста Ирана Джамала Мир Садеки, ярко и достоверно изображающего многие проблемы иранской действительности.
Снег, собаки и вороны - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Вот почему Насеру было теперь так тоскливо. Он не видел смысла в некоторых поступках взрослых. Вот почему его мучило желание делать все наперекор, бить, разрушать. Ему так хотелось пойти поиграть с Судабе и Бахманом, побегать по двору, посмеяться с ними. Ему хотелось этого, но именно это и было запрещено. Запрещено взрослыми. Они всегда готовы бранить и ругать его, причинять ему страдание.
— Мамочка, скажи, чтобы меня выпустили… ну пожалуйста… я хочу поиграть с Суди, — умолял он мать.
— Зачем? Кто это научил тебя шататься по чужим домам?.. Пойди поиграй сам…
Он не понимал, почему мать недовольна им. Он не хотел «шататься по чужим домам», просто хотел поиграть с Судабе и Бахманом…
На сердце было тоскливо. Он вернулся в дом. Стал смотреть на поднимавшуюся стену, на огромных, толстых каменщиков и рабочих, на деревья. Ветер раскачивал ветки, посвистывал и поскрипывал, как сверчок: «Си-си-си… си-си-си…» Все были заняты делом. Рабочие подавали кирпич, каменщики работали, стена росла. Только ветер беззаботно качался на ветках и распевал свои песни. Наверное, ему уже не хотелось бросаться на стены и разрушать их. Он не собирался вступать в бой с новой кирпичной стеной. Ему, кажется, нравилось сидеть там, на ветках, раскачиваться и смотреть вниз.
«Он больше не повалит стену… не хочет… испугался», — сказал себе Насер.
А стена подбиралась к своей прежней высоте. Каменщики работали быстро. Они все выше взбирались по лестнице, рабочие поднимали кирпичи, кадки с раствором, сновали вверх-вниз.
Стена росла, и глаза Насера становились печальней. Он мог еще видеть угол их двора. Видел Маниже, старшую сестру Судабе, — она гладила белье на террасе. Вокруг Маниже — разноцветные пятна постиранной одежды. Время от времени она встряхивает головой, спутанные пряди волос падают на хмурое лицо.
Наверное, ее отругали, потому-то она сердитая. Да, не смеется и совсем не красивая, не то, что раньше.
А тогда ее черные волосы блестящими прядями лежали на голове, и казалось, будто это спят, тесно прижавшись друг к другу, скворцы. «Только бы не проснулись и не улетели скворцы, как бы не спугнуть их», — думал он тогда.
Наверное, поэтому Сирус появился во дворе на цыпочках, озираясь, подошел к Маниже и осторожно обнял ее. Он боялся, как бы не проснулись скворцы. В тот день круглые, румяньте щеки Маниже блестели, точно фарфоровые чашки, и солнце золотило их веселым живым светом. А Сирус, его родной брат, обнимал Маниже и целовал прямо в эти щеки!
А Маниже? Она тихонько смеялась и говорила:
— Оставь… пусти… не надо….
Сирус что-то шептал ей на ухо, они тихонько смеялись, целовали друг друга и щекотали, пока, наконец, Маниже не вырвалась и не убежала…
Сегодня Маниже не смеялась, те блестящие скворцы, видно, проснулись и упорхнули с ее головы, и теперь на их месте сидела старая лохматая ворона. Лицо Маниже было хмурым, губы сжаты. Она не была веселой и счастливой, как тогда. Изредка она поднимала голову и молча оглядывала стену и каменщиков.
Вчера, когда Сирус ушел и в комнате никого не было, мать что-то горячо доказывала отцу, а тот кивал головой и улыбался. Насер подошел к дверям и стал слушать. Он не совсем понимал смысл разговора. Родители часто повторяли имена Маниже и Сируса и спорили, «брать или не брать» Маниже.
Насер не понимал, что совершила Маниже, за что ее надо «брать»? Как они это будут делать? Может быть, поэтому у нее сегодня плохое настроение, думал он.
В соседнем дворе вдруг раздался крик Бахмана:
— Пусти, я не хочу. Да, вот буду, буду назло делать!
Он вспомнил, что Бахман повторял это «назло», несколько дней назад. Когда Насер зашел к ним поиграть, Бахман с грустью сказал:
— Знаешь, мама так придирается к нам… Вчера не пустила к тебе играть.
— Да, сама пошла к вам, а нам не разрешила, — добавила Судабе.
— Кричала на нас…
— И ругала: «Дети не должны все время торчать в чужом доме, не должны своевольничать!»
— Она сказала: «Не должны таскаться по чужим домам»…
— Мы совсем не хотели «таскаться»…
— Мы хотели поиграть.
— Потом она взяла и пошла к вам одна…
— А мы остались играть.
— В свадьбу играли.
— Я был жених… Суди — невеста.
— Плохо было играть…
— Плохо…
— Мы совсем не пели, не плясали, не смеялись совсем…
— Потом за мамой ушла Маниже, а нас не пустили…
Со двора соседей неслись крики Бахмана:
— Вот назло буду!.. Не хочу… не хочу!
«Да, наши родители сердятся на нас… Поэтому они строят стену, чтобы мы не могли играть вместе… Теперь я знаю, — с тоской думал Насер, — это нам назло».
Его позвали. Он отошел от окна. Мама сидела у себя перед зеркалом. Когда она собиралась на свадьбу или в гости, то садилась перед зеркалом и начинала разукрашивать себя, как куклу. Черным обводила глаза, красной помадой — губы, накручивала волосы, белым кремом покрывала лицо, розовым щеки, потом надевала красивое платье и душилась. Насер тихо подошел к ней:
— Мама!
— Что? Папа пришел? — спросила она не оборачиваясь.
— Нет.
— Как только придет, позови меня.
— Куда вы уходите?
— На смотрины.
— Я тоже хочу с вами.
Мать с удивлением посмотрела на него:
— Куда с нами?
— На смотрины. — вот как?.. Куда еще ты хочешь пойти, а?
Насер смолк. По тону матери он понял: просить бесполезно, его не возьмут. Но что-то сидело в нем, что-то сверлило его. Он не решался сказать, но и не мог дольше хранить это в себе. Он переминался с ноги на ногу, поглядывая на ярко накрашенное лицо матери, и наконец не выдержал.
— Мама!
— Что, милый?
— Зачем это они строят стену, разделяют наш дом и дом Судабе?
— Зачем стену строят? О чем ты говоришь?.. Но ведь иначе нельзя.
— Почему нельзя?
— Нельзя, чтоб дома не отделялись стеной.
— Почему, мама?
— Ну, откуда я знаю… Отстань от меня… Так надо. Все дома отделены друг от друга стенами.
— Зачем?
— Вот что, иди-ка лучше поиграй, мой мальчик.
Насер умолк. Он так ничего и не понял. Хотел снова постоять у окна… Вдруг что-то словно озарило его. Он вспомнил!
— Мама!
— Ну, что тебе?
— А если построят стену, то как же Сирус будет ходить целовать Маниже?
— Что ты сказал? Разве Сирус целовал Маниже, а?
Глаза матери стали круглыми и уставились на него.
Вот точно так она смотрела на него иногда, когда у них были гости и он брал со стола слишком много сладостей. Мать всегда настойчиво угощала гостей, но они, наверное, были сыты и потому обычно отказывались. Зато Насер не заставлял себя упрашивать и ел за всех. В такие моменты долгий взгляд матери не предвещал ничего хорошего — после ухода гостей его ждал нагоняй.
Поэтому сейчас он испугался знакомого взгляда. Да, видно, он сказал что-то не то. Матери не понравилось, что Сирус и Маниже целовались.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: