Славка Поберова - Жирафка

— У тебя были гости, — сказал он наконец.

— Конечно, мама с папой. Скоро рождество, и мама будет очень занята. Она готовится к спартакиаде, как сумасшедшая.

— Так этот в «Централе» был твой папа?

Он делал вид, что задает вопросы просто из любопытства, но я сижу на одной парте с ним уже достаточно долго, чтобы понять, когда ему действительно все равно, а когда он просто делает вид. И вот теперь он делает вид, провалиться мне на этом месте!

Молодец папа! Я должна ему быть благодарна за это свидание, потому что Томаш решился на него только из-за ревности. Вот так-то.

— Да, это мой папа. У него скоро будет третья внучка, и он очень переживает. Очень жаль, что тебя там не было, я бы вас познакомила. Ты ведь интересуешься компьютерами?

— Он занимается компьютерами? Конструкциями или программами?

— Он читает курс сигналов и систем на электротехническом факультете университета, но занимается и чем-то по внедрению.

Благодаря студентам, которые так огорчали папу, я могла хоть что-то сказать об этом. Немного, потому что о навигационной системе «Омега» я знала лишь то, что речь идет о каком-то ящике, который определяет местоположение самолета. Но я рассказала и об этом, потому что столь доверительных бесед с Томашем у нас раньше не было и будут ли еще — неизвестно. Когда я обо всем этом (собственно говоря, ни о чем, потому что мы пошли в луга за перекрестком — они были теперь пустые и разрытые мелиоративными машинами, — болтали о школе, преподавателях, родителях его и моих, речь зашла даже о нашей Милуш) рассказала Еве, она очень удивилась.

— Смотри-ка, а мне Томаш всегда казался ужасным сухарем. Надо же, как ты его сделала! Только не забывай, что ты еще во втором классе.

— Не бойся, у меня есть голова на плечах. Но все-таки очень хорошо иметь парня.

Ева возвела очи горе, а я расхохоталась.

— Нечего и думать, можешь мне поверить, Ленда! Для девочки с твоими интеллектуальными возможностями одолеть школьную премудрость ничего не стоит. А потом что? Раньше три раза в неделю ты ходила на тренировки, по субботам и воскресеньям соревнования, то есть сплошной баскетбол. А за оставшиеся два дня ты успевала сделать все остальное. Наверное, еще играла на фортепиано…

— Ничего подобного, я играла на флейте! — возмутилась я.

На нее мои возражения не произвели никакого впечатления.

— Это несущественно. Какая разница: фортепиано, скрипка или флейта… На музыку ты ходила, да еще, наверное, на немецкий, раз у тебя в школе был английский…

— На немецкий я всего год ходила.

— И этого достаточно. Ты что, не понимаешь, о чем я? Тут дело принципа. У тебя была сложная программа, и была заполнена фактически каждая минута. А теперь? Флейту ты забросила, немецкий тоже, ни тренировок, ни соревнований, ты ведь скучаешь, а с этим надо что-то делать: скука разлагает.

— Я люблю скучать.

Богунка вздохнула. Ева, которая вела себя как хозяйка в этом бело-голубом помещении, посмотрела на нее с упреком. Кроме нас в помещении были многочисленные посетители, пришедшие навестить пациентов остальных одиннадцати железных коек. На двенадцатой лежала Богунка, левая нога ее была в гипсе и прикреплена к какой-то металлической конструкции.

— Одним словом, ты обязана взять это на себя.

— Ну конечно, я должна взять на себя подготовку к спартакиаде. — В эти слова я вложила все отвращение, которое была способна выразить. — А ты что, сломала ногу или голову? Хотя я не удивляюсь ни единому твоему слову.

Я и не удивлялась. Богунка еще раньше решила, что нужно использовать мои пропадающие втуне возможности. Правда, она мне еще ничего не говорила. Просто заставляла читать сказки младшим школьникам в библиотеке, которой она заведовала, пока не освободится место учителя чешского языка. Я даже думала, что в будущем можно будет создать какой-нибудь литературный кружок. В моей пражской школе был очень хороший кружок, и я жалела, что на него у меня не хватало времени.

Потом она заставила меня готовить выступления для школьного радио. Разве мало того, что там работает Ева?

— Не собираюсь я быть журналисткой! — защищалась я. Защищалась, конечно, слабо, потому что я уже стала думать, что сумею сделать что-нибудь интересное, как при подготовке выставки «Хобби на прищепках», когда мне удалось заставить Романа выступить, а не устраивать прослушивание кассет.

Однако работа на радио оказалась намного труднее, чем я предполагала, потому что темы, которые предложила Ева, были, конечно, нужными и требовали обсуждения, но не по радио же! Например, «Возможны ли браки в средней школе», «Проблемы коллективного досуга», «Планирование семьи», «Что важнее: человек или его одежда?», «Не призывай к тому, во что сам не веришь», «Свое и чужое мнение», «Кого можно считать джентльменом». Были и более конкретные темы: «Разбитые окна в нижнем этаже», «Плохое состояние раздевалок для мальчиков» и тому подобное.

Так как даже Ева пока не знала, принимать или не принимать эти материалы для чтения по радио и кто их будет читать перед микрофоном, меня на время от этого освободили, но я не строила никаких иллюзий. Я достаточно знала своих замечательных подруг Еву и Богунку, чтобы понять, что они меня в покое не оставят, — до такой степени чувство реальности у меня все-таки развито.

Скоро мне представилась возможность доказать Еве, что она ошибается, считая меня не искушенной в жизни. Во всяком случае, внешне удалось сохранить спокойствие. Но в душе — в душе я себя чувствовала ужасно. Однако Ева ничего не должна знать.

Это было так. На перемене Карел второй листал свежий номер журнала «Стадион» и вдруг как заорет!

— Гляди, вот твоя подружка, которая играла с нами в баскетбол!!

И он положил передо мной журнал, открытый на последней странице. Там была цветная фотография и статья под ней. Над фотографией заглавными буквами был набран бросающийся в глаза заголовок: «Красавица и мяч». Собственно, конца не было. Ивета хорошо проявила себя в команде юниоров (куда нас зачислили вместе), но не удержалась в молодежной сборной (об этом она однако же не сообщила ничего; судя по дате, это произошло после поездки ко мне, когда наша переписка прервалась). В Праге я не решилась зайти к ней, успокаивая себя, что она, наверное, находится на сборах или соревнованиях, куда мне теперь хода нет. Теперь она попала в первую лигу. Конечно, не это было ее задачей, но она ничем не побрезгует. Да и ребят там побольше. Со своей красотой она там наверняка кого-нибудь подцепит. Даже не попав в высшую лигу, куда взяли Пимчу. Зато у нее есть перспектива поступления на факультет физического воспитания — эту идею она позаимствовала у меня; она-то не собиралась связывать свою жизнь с баскетболом! Дурой надо быть, чтобы не воспользоваться такой возможностью!