Джим Додж - Трикстер, Гермес, Джокер

ЭММЕТ: Эл, ты болван. Он сказал граль, а не гриль.

ЭЛВУД: Мы с Эмом проспорили все утро, но я все равно считаю, что он сказал гриль — такая штука, на которой мясо жарят. Мне оно тоже показалось странным, что он засунул какой-то супермаленький гриль в сумку для боулинга, тем более, что выглядела она так, будто в ней никакой не гриль, а обычный шар. Я его потому и спросил: не покажет ли он нам этот гриль. А он говорит: мол, чтобы на этот гриль посмотреть, это надо еще заслужить. Ну ладно, говорю, а деньги ты нам можешь показать, двадцать-то тысяч? И провалиться мне на этом месте, если он не сказал: «Да пожалуйста» и не открыл этот свой пижонский чемодан. Мать моя, я столько денег в жизни не видал. Тут я посмотрел на Эма, а Эм посмотрел на меня. Мы с Эмом всю жизнь бедные были, с тех пор, как родители наши умерли…

ПИБИ: Элвуд, короче! Разболтался, как…

ЭЛВУД: Ладно, ладно. В общем, мы свернули с дороги к какому-то памятнику и Эм сказал, чтобы Герман вышел из машины, мол, надо посмотреть, вроде бак подтекает. Он вышел и свою дурацкую сумку для боулинга прихватил с собой. В общем, мы решили, что Эм его подержит, а я выведу из строя. Взял я свою свинчатку, в четверть дюйма толщиной, подошел к нему сзади, а Эм, значит, с другой стороны и кивает мне, что, мол, он готов. Я тоже приготовился, свинчатку занес, Эм его схватил за плечи — и тут, клянусь своей задницей, проверяйте меня на каком хотите детекторе лжи, не успел я донести до него руку, как этот Герман исчез! А Эм так и остался стоять, вместо парня держит один воздух, а свинчаткой-то я как раз Эму по мозгам и попал! Прости, братец Эм. Э-э, о чем я там говорил?

ЭММЕТ: Ни о чем, идиот.

ЭЛВУД: Это был инопланетянин, Эм. Люди обожают инопланетян. Мы срубим кучу бабок за эту историю. Может, нас даже по телеку покажут.

КЕЙЕС: Хватит, вы двое. Вернемся обратно. Эммет, ты подтверждаешь, что видел, как этот парень исчез?

ЭММЕТ: Я видел это собственными глазами. Хотя самому до сих пор не верится.

КЕЙЕС: То есть он исчез. Что было дальше?

ЭЛВУД: В общем, Эммет вскрикнул и упал. Я вообще ни черта не понял, что происходит — давай оглядываться, куда этот парень отскочил или что — но его вообще нигде не было! Эммет на земле валяется, что-то там булькает, я к нему наклоняюсь посмотреть, чего с ним, и тут вдруг машина заводится! Этот Герман как-то пролез в машину и угнал ее. Поехал прямо в сторону Рено, еще гуднул нам пару раз, вроде как на прощание. А через час приехали ваши люди.

КЕЙЕС: А теперь подумайте хорошенько, оба: вы говорите, что парень вышел из машины вместе с сумкой для боулинга? И когда он исчез, что с ней случилось?

ЭММЕТ: Без понятия.

ЭЛВУД: Я тоже. На земле рядом с Эмом ее не было. И он за ней не возвращался. Значит, он ее сразу забрал с собой.

ПИБИ: Мы прочесали всю местность вокруг. Nada.

ЭЛВУД: Он ведь правда космический шпион? Это такие существа, которые могут прикидываться людьми и делаться невидимыми, когда захотят?

КЕЙЕС: Это мы как раз выясняем. Но кто бы он ни был, мы его найдем.

ЭММЕТ: Эй, кэп, вы что, не слушали? Парень умеет исчезать! Поняли? Хлоп — и нету! Может, он и еще чего-нибудь умеет. Если вам интересно мое мнение — тот, кто хочет с ним связываться, очень сильно нарвется. Сильно-сильно.

Дэниел беспокойно вертелся за рулем розово-бирюзового «катласса» братьев Тинделл. Впрочем, братьям он, видимо, тоже принадлежал весьма условно — предусмотрительно заглянув в свидетельство о регистрации транспортного средства, Дэниел нашел там имя миссис Хейди Коэн. Дэниел отчего-то сомневался, что она знакома с братьями лично. Он вспомнил совет Мотта: если ты берешь машину напрокат, не спросив разрешения у владельца, лучше менять средство передвижения каждые двенадцать часов.

Дэниел обнаружил свидетельство о регистрации вскоре после того, как оставил братьев в степи, и первой его мыслью было бросить машину. Он съехал на подъездную дорогу и собрал свои вещи, чтобы идти, но тут ему пришло в голову снова попробовать исчезнуть с Алмазом днем.

Он исчез на три битых часа. Он все равно не видел горящей спирали при дневном свете, а без нее — то есть без центра — не мог сконцентрироваться. Он пробовал представить спираль, но внимание рассеивалось. Наконец он, расстроенный, сдался. Надо было отступить. Он ведет себя так, будто поджимают какие-то сроки. Да он может провести с Алмазом хоть весь остаток жизни!

На самом-то деле подсознательно он боится не того, что не хватит времени, а того, что его поймают до того, как он сумеет войти в Алмаз. Но они не смогут ни поймать его, ни отнять Алмаз, пока он способен исчезать вместе с ним. И вся эта срочность, говоря начистоту, просто страх себя, боязнь поверить в собственные силы.

Я не доверяю себе. Он не доверяет мне. Хорошо бы узнать, это временный сбой в настройках, или у нас серьезные разногласия? И если все-таки разногласия, как их лучше разрешить?

Дэниел задумался об этом — не столько по желанию, сколько чувствуя необходимость. Как-то вечером на Безымянном озере Бешеный Билл говорил, что главная проблема самоанализа — в готовности человека согласиться с любыми, даже самыми нелепыми и абсурдными идеями: например, с идеей о том, что человек способен и готов познать самое себя. Это все равно, что вытащить свое отражение из зеркала при помощи штопора. Дэниел улыбнулся. «У тебя проблемы с представлением себя. Признай это — и я это признаю». Тут он начал себя защищать. «Но у человека, который может исчезать, неудивительны проблемы с самопредставлением. Было бы странно, если бы их не было».

Дэниел расхохотался. Познание себя не более невероятно, чем лягушка, несущая охапку роз, или розовые лепестки, превращающиеся в лягушек.

От смеха ему стало полегче, пропало маниакальное желание решить все сейчас и сразу. Он — мотылек, летящий к солнцу. Вольта был неправ. Алмаз не уничтожит его. Алмаз — лишь средство, с помощью которого он может уничтожить себя сам.

Он решил, что лучше всего пока отступить. Он предложил себя Алмазу и предложение его было отклонено. Что ж, отлично. Теперь он будет исчезать с Алмазом, только если этого потребует безопасность. Может, если он будет терпелив, Алмаз придет к нему сам.

Дэниел решил пока оставить себе дважды краденный «катласс». Поймать его невозможно, а значит, его безопасности ничто не угрожает — во всяком случае, пока он способен исчезать. Надо поберечь силы на случай непредвиденной ситуации — вот и еще один повод перестать исчезать с Алмазом.

Этот новый подход был авантюрным, но в высшей степени здравым. И все-таки Дэниел продолжал вертеться за рулем, потому что вспоминал, как заглядывал в Алмаз, как проходил сквозь горн горящей спирали к центру — и понимал, что какое-то время это больше не повторится. Чтобы отвлечься, он включил радио.