Джим Додж - Трикстер, Гермес, Джокер

Он оставался видимым, пока не дошел до пустой автостоянки. Прошел через стену пиццерии. Кружки уже не было — то ли ее вымыли, то ли забрали на экспертизу. Он поймал такси и сказал водителю, что его машину перегнали в участок за то, что его девушка была за рулем в нетрезвом виде. Таксист знал, куда ехать.

Дэниел помедлил перед входом на стоянку для угнанных машин, пока такси не скрылось из виду, затем исчез. Он залез в машину, пригнулся и воплотился, быстро протирая руль. Он успел как раз вовремя — едва он исчез снова, к машине подошли эксперты снимать отпечатки.

Дэниел воплотился в телефонной будке за постом, взял такси и проехал полмили в сторону «Театрального реквизита Т. Н. Хотмана», исчез и прошел остаток пути пешком. Он воплотился перед коробкой с Алмазом, взял его с собой в комнату, лег на кровать, подумав: «Ответственность есть тяжелый и серьезный труд», и заснул без всяких мыслей об исчезновении.

Дэниел проснулся около полудня. Проверив, не принесло ли кого-нибудь на склад в выходной, он принял душ в маленькой ванной, освежившись, вернулся в комнату, бросил полотенце, улегся нагишом на кровать и стал думать о том, как быть дальше. Вариантов было столько, что впору растеряться. Он глубоко вздохнул и увидел неясный образ молодой светловолосой девушки. Она протягивала ему шар с золотой сердцевиной и что-то говорила. Возможно, это было лишь воспоминание или плод измученного воображения, но ее лицо постепенно обретало черты, точно на проявляемой фотографии. Он вслушался в то, что она говорит, но она была слишком далеко, чтобы разобрать слова. Он стал всматриваться, пытаясь читать по губам, но она снова начала исчезать. Ему удалось лишь услышать: «Это четки».

Разум есть тень света, к которому стремится.

Разум есть недоразумение.

Дэниелу показалось, что он понял. Четки. Да, да, да. Алмаз — бусина из ожерелья Солнечной системы, нанизанная на горящую спираль. Взволновавшись, Дэниел вдруг представил Солнечную систему как целый хоровод алмазов, отражающих один другого, заключающий в себе все сущее, непрерывно изливающий свое сияние в его первоисточник, в Вечный Свет. Он наклонился и похлопал рукой по сумке: «Ну вот, уже что-то».

Он решил с осторожностью продолжать путешествие, хотя еще не знал, куда. Для начала надо было выяснить, из какого ожерелья выпала эта бусина, и не следует ли вернуть ее на место.

Дэниел решил направиться к Скалистым горам. Значит, надо быть готовым к долгим пешим переходам и автостопу по необжитой горной местности — до тех пор, пока Алмаз не укажет, как поступать дальше.

Точно в награду за мудрость ему вдруг пришло в голову: он стремился на запад, потому что там было Безымянное озеро. Дэниел сжался. Наверняка Бешеный Билл знал об этом и ждал бы его там, возможно, вместе с Вольтой. На Дэниела накатило чувство восхищения прямотой и достоинством, с которыми Вольта принимал на себя ответственность — он вдруг заново осознал, чего стоили Вольте подобные решения. Дэниел решил, что если время, проведенное в горах, окажется потраченным напрасно, он принесет Алмаз Вольте, и тогда они вместе с ним, а может, и еще с кем-нибудь, решат, как быть. Вероятно, если к тому моменту у него ничего не выйдет, он станет настолько смиренным, что с благодарностью примет любую предложенную помощь.

Для путешествия нужен был новый образ.

Дэниел решил повернуть на восток — вряд ли они ожидают, что он сменит направление.

Надо было подумать, как ехать. Он решил больше не исчезать на людях и не упоминать об Алмазе, чтобы не подвергать окружающих опасности. Пожалуй, можно продолжить передвигаться автостопом. Компания будет ему полезна. В одиночку он слишком зацикливался на себе.

Он был потрясен простотой плана и благодарен за него. Он вскочил с кровати и бросился из комнаты к рядам шкафов и коробок с костюмами — искать свой новый облик.

В новом облике должно быть тепло и удобно, плюс к этому нужна естественная «одежка» и для Алмаза, гармонирующая с общим видом. Итальянский граф с сумкой для боулинга — такое не прокатит. Нужно что-то, что будет соответствовать маршруту. Шулер с речного судна был неплох, но для него не оказалось подходящей шляпы, да и Алмаз положить было некуда. Дэниел двадцать минут рылся в коробках со шляпами, но ничего не нашел.

Разум есть средоточие заключенных в нем личностей.

Расстроенный, Дэниел решил порыться в вешалках и коробках наугад. Он пошел вдоль ряда с пометкой «Разное». Пошатываясь под грудой того, что навыбирал, Дэниел свалил все на пол, чтобы рассмотреть свою добычу.

Были интересные варианты: коптская туника из неокрашенного льна, украшенная круглой нашивкой из разноцветной шерсти; эгейский шлем с кабаньими бивнями по обе стороны (вот отличный головной убор для шулера!); две мантии с кисточками, одна пурпурная, другая лазурно-голубая; еще одна туника, на этот раз с меховой оторочкой и чуть сужающимися рукавами; вавилонский каунакес; белый тюрбан.

Сидя на корточках и размышляя, не спрятать ли Алмаз под тюрбаном, Дэниел вдруг видел в соседнем шкафу, прямо на уровне глаз, именно то, что искал. Надпись на коробке перечисляла ее содержимое:

ЧЕЛОВЕК С ГОР/ОХОТНИК

Американец, примерно 1840–60

размер приблизительно 46

штаны из оленьей кожи

мокасины и краги из лосиной кожи

лиса цельная/головной убор (7¼-½)

индейский пояс из окрашенных перьев

патронташ из антилоповой кожи

большая заплечная сумка: шкура буйвола,

лямка, сплетенная из шкуры выдры

рог-пороховница на оленьем ремне

Эти два слова — человек с гор — сразили его; их содержание очаровывало. Отлично. Особенно заплечная сумка, он с детских книг помнил этот мешок, набитый всякой охотничьей всячиной, тотемами, талисманами и лекарственными травами. Джонни Семь Лун рассказывал ему, что из всего белого населения люди с гор были ближе всех к индейцам.

Дэниел надолго ушел в себя, охваченный воспоминанием о том, как гулял под весенним дождем с матерью и Джонни, держал обоих за руки, каким защищенным он тогда был, каким совершенным себя чувствовал, какой теплый дождь струился по обнаженному телу. Теперь и Семь Лун, и его мать мертвы, но память о них будет жить даже тогда, когда станет некому вспоминать, будет кружить по вселенной, как свет погасшей звезды, пока не вернется к своему первоисточнику, Вечному Свету.

Дэниел медленно оделся, привыкая к новому себе. Надевая штаны из оленьей кожи, он почти почувствовал запахи сосновой смолы, дыма и жира, капающего с жарящегося буйволиного мяса. Мокасины и лисья шапка были будто на него сшиты, а пояс из перьев оказался просто произведением искусства. Вот только выдубленная заплечная сумка показалась ему подозрительно маленькой.