Наталия Никитина - Далекое имя твое...

— Что, тоже — простой рабочий?

— Конечно! — как-то торжественно воскликнул Габор. — Такой же, как я, простой плиточник. Так же в богатых домах по полу на коленях елозит. Что ж этого стесняться? Я ж не ворую. Это кто ворует, пусть стыдятся…

Они уже шли рядом по той самой тропинке к городу и разговаривали, будто сто лет знали друг друга. Имре помнил еще вытаращенные глаза Габора и готовность растоптать его. И Бог знает, что могло случиться, если бы Имре оказался слабее. Чем больше Габор рассказывал о себе, тем понятнее становился Имре его характер. В общем-то, он был простодушным, простым парнем.

Имре стало жаль Габора, как подобранного котенка. Конечно, всех не пережалеешь. Тем более что какой-нибудь час назад этот котенок пытался вцепиться в тебя и разорвать на части. И девчонка эта еще не смогла разглядеть в нем хорошего человека. Впрочем, кто знает, что нужно этим девчонкам.

Они пересекли железнодорожное полотно, пошли вдоль шоссе. Все так же безмятежно светило солнце, клонясь к западу. Лишь в той стороне, где виделся город, откуда-то собрались легкие неподвижные облака.

— Ну, пока, — дружески протянул руку Имре, — может, еще увидимся. На одной земле живем.

Увидеться действительно довелось, и очень скоро…

Имре выбрал уютное местечко для купанья. С трех сторон зеленые занавеси кустарника, в котором возится, посвистывает, шебуршит птичья мелкота. Нетоптаная курчавая травка с белыми и желтыми брызгами коротких цветочков. Пчелы и шмели то и дело прикладываются к ним, деловито перелетая с одного места на другое. А по уклону пологого берега до самой воды светится мелкий песок с перламутровой россыпью ракушек.

Солнце играло в реке, лаская разнежившееся течение. Но еще необыкновеннее казалась простиравшаяся даль, подернутая акварелью тумана, сквозь который, однако, просвечивался поясок леса.

Пахло влагой, водорослями и соснами. Окунувшись в прохладной воде, Имре долго сидел на берегу, вглядываясь в даль, и не мог оторваться. Какие-то ленивые разнеженные мысли перетекали из одного в другое. Слегка пообсохнув и почувствовав тепло солнца, Имре достал из сумки наполовину прочитанную книгу. Не читалось. Он лег на живот, подставив солнцу уже коричневую спину, и уткнулся лицом в траву, ощущая ее дурманный аромат, растворяясь в солнце и прелести лета.

Не сразу почувствовал, как чья-то тень легла на него, заслонив солнце. Повернул голову. Двое парней, снисходительно усмехаясь, встали над ним:

— А мы думаем, кто это расположился на нашем месте…

— Размещайтесь, ребята, — миролюбиво пригласил Имре, — тут на целый полк места хватит.

— А нам чужих не надо, — лениво сказал низкорослый.

Был он в темной майке, пестрых шароварах и в ботинках на босу ногу. При каждом слове косился на приятеля, ожидая одобрения. Приятель на голову выше его, одет поприличнее, но в глазах — самодовольство. Видать, по кружке пива где-то врезали, прежде чем появиться на речке. Хотелось прицепиться к кому-нибудь.

— Ну, чего? Мы не ясно толкуем? Перебирайся сюда, — кому-то крикнул он в сторону, за кусты, — надо очистить площадь…

— А чем тут плохо? — послышался голос. — Все равно сейчас пойдем на полянку, в мяч поиграем.

Голос показался знакомым.

— Это не Габор там? — с интересом спросил Имре.

— Габор. А ты его знаешь? — настороженно отозвался высокий. — Эй, Габор, тут твои знакомые.

— О, кого я вижу! — воскликнул Габор, показываясь из-за кустов в одних плавках. — Да это же дружбан мой, парни! Знакомьтесь…

Ребята стали смущенно протягивать Имре руки для пожатия. Неловко им было от явной агрессивности.

— Уже искупался? — спросил Габор. — А я, не поверишь, хотел тебя искать по городу. Мы ж не договорились в прошлый раз встретиться. Да, хотел искать, извини.

— Что случилось?

— Да ничего не случилось. Хотел я тебя попросить… — он покосился на своих ребят: — Идите, ребята, купайтесь, нам поговорить надо…

Те, как по команде, скинули с себя нехитрую одежду и, явно довольные, с гиканьем ринулись в ослепительно сверкавшую воду.

— Мне при них неудобно. Тем более, что не друзья, просто знакомые парни, — отгораживался Габор. — А дело деликатное. Ты мне поможешь? — присел он на траву рядом.

Габор тянул, мялся, не знал, с чего начать.

— Деньги нужны? — решил опередить Имре.

— Нет, нет! Что ты! Я сам тебе денег могу дать.

Заинтригованный, Имре отложил книгу, посмотрел внимательно на Габора.

— Ты помнишь ту девчонку, из-за которой мы с тобой чуть не сцепились?..

— Ну, это ты с ней, а я-то что?

— Ладно! Я думал, убежала и убежала, к другой подклеюсь. Добра-то! На каждом углу. Понимаешь, не получается.

— Разучился? — засмеялся Имре.

— Нет, ты не понял. С тремя успел познакомиться, да все не то. Чувствую, и эти девчонки хорошие, но та из ума не идет, как кость в горле.

Габору хотелось выложить все, что накипело, чем намучился. Наконец-то нашел человека, который, чувствовалось, понимает его.

— И что же ты от меня хочешь? — охладил его Имре. — Ты же меня убить собирался, а теперь передо мной исповедуешься. Чем я тебе могу помочь?

Габор замолчал в замешательстве. Он смотрел на Имре круглыми глазами: действительно, какого черта ему привиделось, что этот малознакомый парень вернет ему легкокрылую стрекозу, за которую сам вступался. И все-таки интуиция подсказывала Габору: больше никто не сможет сделать этого, кроме Имре.

— Ты знаешь, она из балетного. Кто я и кто она. А ты вон книжки читаешь, — высказал первое, что пришло на ум. — Она тоже книжки любит. Как начнет трещать, я слушать не успеваю. Стою перед ней сапог сапогом. Нет, правда…

Овод зло пронесся над ними, сделал круг и мгновенно скрылся.

— Жаркий сегодня день будет. Смотри, смотри! — Имре прервал Габора.

В чистейшем просторе неба, добравшись до верхней точки, кажется, замер учебный самолет. А из него один за другим стали выпадать черные капли, летящие к земле. И вот над самой нижней уже раскрылся ослепительный белый купол, за ним — другой, третий…

Имре, забыв обо всем, смотрел на чудесное представление. Ему не верилось, что под этими куполами — живые люди, может, такие же, как он, или чуть постарше.

— Во дают! — восхищенно покачал он головой, следя, как они там вдали, на зелени луга, один за другим начали приземляться, быстро гася купола парашютов.

И снова праздник превратился в будничный день. А учебный самолет меж тем, резко нырнув, уже где-то за лесом шел на посадку.

— Ух ты, красота! — выдохнул Имре, словно приглашая Габора в свидетели.

Габора же мучили свои проблемы.

— Ну, так как?

— Что «как»?

— Она меня за шпану принимает. А у меня к ней все серьезно. Но как я теперь к ней подойду после того, что случилось?